Иногда пули – как снег на голову - Самаров Сергей Васильевич (первая книга .txt) 📗
– Как ориентируешься в темноте?
– Ратоборцев со мной. Прицел предоставляет.
– Ратоборцев!
– Я, товарищ старший лейтенант.
– Не забывай про эмира.
– Когда Ротмистров меня не достает, держу на прицеле. Правда, не его, а последнего в группе. Буду по очереди отбирать…
– Работай… Лучше, наверное, после взрыва.
– Я готов! – сообщил ефрейтор Ротмистров. – Все выставил. Они должны вот-вот подойти. Ратоборцев, ты командуй!
– Понял. Контролирую подход.
Старший лейтенант поднял свой бинокль в надежде что-то увидеть, но поворот русла мешал ему. Оставалось только надеяться на грамотность и профессионализм своих солдат. В этом Арзамасцев не сомневался, поскольку сам готовил солдат и многократно проверял их подготовку в деле.
– Взрывай! – дал команду снайпер.
Командир взвода словно бы видел перед собой ефрейтора с пультами в руках. Мины были активированы сразу после команды. Нажать кнопку на пульте – на это требуется меньше секунды. И два взрыва прогремели почти одновременно.
– Ротмистров! Как дела? – спросил старший лейтенант Арзамасцев еще до того, как утих гул после этих мощных взрывов.
Ефрейтор ответить не успел, когда наушники шлема донесли звук выстрела снайперской винтовки. Младший сержант Ратоборцев начал свою работу.
– Кажется, удачно, товарищ старший лейтенант, – сразу после выстрела сообщил ефрейтор. – Выходим на проверку. По три человека с каждой стороны.
– С одной из сторон только двое. У Ратоборцева своя задача, – подсказал командир разведвзвода. – Где условия для поражения были лучше, туда только двое. Остальные… За мной!
Арзамасцев первым рванулся вперед. За ним следом поднялся и лейтенант Варсонофьев, а за офицерами и солдаты. И уже на половине пути до предполагаемого места взрыва старший лейтенант услышал в наушниках звук еще одного выстрела снайпера.
– Товарищ старший лейтенант, – даже с какой-то обидой в голосе сказал младший сержант. – Двоих я уложил. А эмир за камень успел спрятаться, не высовывается, никуда не перебегает. Осторожней приближайтесь. Я страхую, тем не менее… Осторожнее… Я пока позицию сменю, чтобы сбоку к нему зайти…
Эльмурза Шуайбович откровенно нервничал, раз за разом измеряя шагами расстояние от одной стены своего грота до другой. Ходил и бросал косые взгляды на свою трубку, привычно лежащую на импровизированном столе. Полковник Джефферсон Даррелл сидел на поставленном на попа минном ящике, прислонившись спиной к холодной стене грота, и тоже время от времени посматривал на трубку. Оба ждали звонка эмира Низамова или в худшем случае эмира Фикретова. Но звонка все не было. Первым не выдержал напряжения полковник:
– Если еще не позвонил, то уже, думаю, не позвонит…
– В наших горах не знаешь, где трубка будет работать, а где не будет. Бывает так, что работает трубка нормально, разговариваешь без проблем, но только чуть в сторону повернешься, как связь пропадает. Не прерывается, а просто пропадает, словно ее никогда не было. Потом снова появляется, и продолжаешь разговор. У меня так много раз было.
– Нужно обзаводиться спутниковыми трубками.
– Сомневаюсь, что они в нашей ситуации помогут. Я слышал, что они вообще работают только в прямой видимости спутника и в ущелье, а тем более в пещере, работать не будут. Да и связь там дорогая.
– Трубки первого поколения были такими, а сейчас существуют трубки спутниковой связи даже для шахтеров. Сколько же ждать!.. Позвоните ему сами. Попробуйте, Эльмурза Шуайбович.
Эмир вздохнул, взял трубку, нашел нужный номер и нажал кнопку вызова. Динамик долго разносил по гроту длинные звонки вызова, пока роботизированный компьютерный голос не сообщил, что трубка вызываемого абонента или отключена, или находится вне пределов досягаемости связи.
– Да, скорее всего, вы, полковник, правы. Мухаммадгафур уже больше не позвонит.
– А группа, которая должна была прийти с продуктами из села? – спросил Даррелл.
Хафизов, так и не выпустивший из рук трубку, набрал номер. Теперь ответили почти сразу:
– Да, эмир, слушаю вас.
– Ты где, Саид?
– На кухонном складе. Разгружаемся, сдаем все, что принесли.
– Благополучно прошли? Никого не встретили?
– Только эмира Фикретова. Он куда-то отправлялся с большим джамаатом.
– Я знаю. Это я его послал. Взрывы слышал?
– Только один взрыв.
– Это точно был один взрыв? Может, два одновременно?
– Может быть, эмир, я не буду утверждать. Мне просто показалось, что один, но очень сильный. И не слишком далеко от входа в ущелье. Судя по звуку, где-то в стороне сухого русла. Но я могу ошибаться.
– С часовыми разговаривал?
– Просто поприветствовали друг друга, и все.
– У них все благополучно? Мне можно не звонить?
– Было все благополучно. Сейчас не знаю.
Эмир чувствовал, что Саида подмывает спросить про взрыв, узнать подробности, но он и сам ничего не знал, и потому, чтобы не показать, что он не в курсе происходящих вокруг событий, и не терять авторитет, предпочел прервать разговор:
– Ладно, сдавай груз и располагайся отдыхать….
Со свойственным восточному человеку фатализмом Фикретов осознал, что приходят и вот-вот стремительно завершатся последние мгновения его бурной жизни. Однако он не испытал от этого осознания никакого трепета или волнения, и даже боль от двух ранений не заставила его застонать, чтобы хотя бы так проявить свою печаль. Просто Чамутдин Шамилиевич мысленно констатировал факт, и все. Может быть, было только чуть-чуть грустно. Всегда грустно расставаться навсегда с чем-то привычным, не зная и не представляя, что ждет тебя дальше, и ждет ли вообще что-то. Считая себя правоверным, Чамутдин Шамилиевич за всю свою жизнь лишь трижды посетил мечеть. И то в последний раз только потому, что там ему назначили важную встречу. Но это для него не играло никакой роли, он всегда считал, что Аллах живет в душе человека и не обращает внимания на соблюдение обрядности.
И вообще Фикретов всегда думал, что впереди у него еще много времени, чтобы подготовиться к смерти. Так думает каждый человек, не знающий, что ему предназначается свыше. А смерть приходит часто неожиданно, и оказывается, что тебе не хватило времени.
Но даже это не угнетало Чамутдина Шамилиевича. Он лежал за своим камнем, прижавшись к нему шеей и затылком, и ждал, когда кто-то приблизится к нему, чтобы сорвать гранату с пояса, к которому она крепится кольцом, а потом просто разжать руку, чтобы освободить прижимной рычаг. Лежал и прислушивался. Как ни странно, никаких шагов слышно не было, хотя «краповые» должны были бежать в атаку.
Эмир ничего не слышал, но сразу среагировал на то, что перестал видеть часть звезд на небе. И, подняв взгляд, увидел вдруг перед собой лицо молодого бойца в каске с большими очками.
Рука потянулась было к гранате, именно потянулась, а не рывком ухватилась за нее, как следовало бы сделать, ранение помешало. Но рука человека над камнем оказалась проворнее и сразу ухватила Фикретова за кисть. Очень жестко ухватила, даже чуть-чуть вывернула, отчего боль в вывернутой кисти показалась более сильной, чем боль в местах ранений… А вторая рука тут же вцепилась в левую руку эмира, доставляя боль теперь уже непосредственно простреленному плечу…
– Еремей, сними у него с пояса гранату, – негромко распорядился старший лейтенант Арзамасцев. – И автомат подальше отбрось. Эмир может сопротивляться, несмотря на два ранения. Ему, кажется, сегодня мало досталось. Он все думал, только его людей убивают, а его Аллах сбережет. В чем-то он был прав. Сберег вот для нас…
Лейтенант Варсонофьев действовал быстро и четко. Забрал гранату, когда эмир попытался сопротивляться, одним коротким и резким касанием локтем его подбородка все сопротивление прекратил, закрутил руки пленнику за спину и защелкнул на запястьях наручники. После чего помог эмиру сесть прямо и даже дал возможность прислониться к камню.
