Группа особого назначения - Нестеров Михаил Петрович (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Тут Аксенов просто не мог предположить, что определенными лицами в этом вопросе будет проявлена халатность. Как и полагается, пистолет, закрепленный за сержантом Зубковым, в свое время побывал на контрольно-испытательном стенде, предназначенном для определения баллистических характеристик, но данные контрольного отстрела не попали на стол следователя из-за преступной небрежности отдельных лиц.
Да, серьезное дело, иначе не назовешь. Обычно при обнаружении неопознанного трупа следствие выдвигает три версии. Первое: потерпевший является местным жителем. Второе: приезжим, имевшим ограниченные контакты с местным населением. И третье: никому в данной местности не известным. Опуская обработку первых двух версий, следовало остановиться на третьей. Во-первых, максимально используются исходные данные: материалы осмотра трупа, его одежды, обуви (назначается ряд экспертиз внештатным экспертам-товароведам), имевшихся при нем вещей, предметов. В органы прокуратуры и внутренних дел направляются отдельные поручения для проверки оперативно-поисковых и розыскных дел и заявлений о без вести пропавших. К уголовному делу приобщают истребованные из органов внутренних дел материалы по установлению личности неизвестного. Одним словом, множество обязательных действий, обычных при убийстве неустановленного лица.
Еще вчера при осмотре трупа Виктора судмедэксперт изъял микрочастицы с рук, которые могли соприкасаться с преступником; содержимое внутренней поверхности носа, рта, между зубами, образцы волос; наконец, труп был дактилоскопирован, дактокарта отправилась в информационные центры МВД, ГУВД, УВД для проверки по дактилоучету.
Пока в этом направлении следствие не продвинулось ни на шаг.
В морге, перед тем как сфотографировать, Виктора побрили. Судебный медик пошутил: «Сразу помолодел на несколько лет».
Снимать решили во дворе. Но Николай отложил съемку на некоторое время. Он съездил домой и снял со своего берета отличительный знак «Черных беркутов». Он бережно приколол его на куртку девочки и отошел в сторонку.
Фотограф сделал несколько снимков.
Все это было хорошо, однако Кавлис даже предположить не мог, что знак элитного подразделения уже сыграл значительную роль в дальнейшей судьбе Саньки; что имя бывшего майора спецназа уже несколько раз было произнесено за эти сутки.
В семь часов вечера Сергей Марковцев устроился возле телевизора. Начались «Новости» на местном канале. Уже второй день его интересовала хроника происшествий. Вчера Марковцев внимательно смотрел репортаж с места гибели Елены Окладниковой. И он послужил неким театрализованным приложением собственно к действу его боевиков. Он – грамотно распорядился, они – компетентно выполнили приказ.
В тот вечер Марковцев ждал еще одного сообщения, но оно не прошло по ТВ. А дела, в которых Сергей так или иначе принимал участие, обычно пресса стороной не обходила. Но это особый случай, его боевики действовали по своему усмотрению, плюс стечение некоторых обстоятельств. Однако все это от самодовольства Марковцева, и он это понимал. Можно было взглянуть шире, но не позволяли вечно прищуренные глаза. А постоянное недовольство, которое читалось на его лице, – только маска.
Чего стоил хотя бы тот факт, когда, возглавляя особый отряд ГРУ «Ариадна» и имея соответствующее удостоверение, он мог похвастаться другим, но с теми же начальными буквами ГРУ… Дальше шло продолжение, но мало кто обращал на него внимание. Владельцу подобного удостоверения был открыт доступ к любой информации какого бы то ни было государственного ведомства России.
Самодовольство перло изнутри, но маска сдерживала его, глаза смеялись, но только внутрь себя. Не он создал в короткий срок мощную силовую организацию с практическими безграничными полномочиями, но он стал во главе отряда особого резерва. У организации было свое имя, но чаще участники называли ее трестом или синдикатом. Но – «трест, который лопнул» – не его, конечно же, вина. Пришлось спешно покинуть столицу и осесть в Новограде.
Мирская жизнь только называлась таковой, уйти от нее или сделать вид было проще простого.
Фактически вся карьера Марковцева как военного прошла на нелегальном положении. Не пришлось привыкать к новой жизни, она оказалась до боли знакомой. Появились некоторые обременительные обязанности настоятеля монастыря, которые вначале он пытался исправно нести, но вскоре бросил. Суровые будни монахов скрылись от посторонних глаз за чертогами обители.
Свято-Петров монастырь принадлежал патриархии. Из патриаршей канцелярии два раза приезжали с проверкой. У настоятеля была своя точка зрения относительно православия, сановные канцеляристы вначале с опаской, а потом с неподдельным интересом слушали немного развязного настоятеля.
– В советские годы мы не были атеистами, – проникновенно, никому не подражая и ни у кого не перенимая мыслей, говорил главный монах, – не жили без веры, как сейчас утверждают многие священники, особенно с нашей, православной стороны. Без веры жить нельзя, и мы верили в коммунизм, подсознательно пытаясь разглядеть за этим понятием что-то божественное. Теперь оказалось, что коммунизма нет и быть не может. Как следствие, из наших душ ушло что-то божественное. На какое-то время мы остались без веры, а душа без нее – ничто. Мы превратились из людей в неких бездушных монстров, что сразу сказалось на обществе в целом и на каждом в отдельности. Поэтому мы кинулись в храмы; священники, радуясь, получили паству и тут же вылезли наружу.
Очень опасный монах, решили патриаршие канцеляристы. Он просто пах крамолой.
Однако обитель понравилась богатым подворьем, умело ведет хозяйство отставной силовик. И… чем-то подкупил он канцеляристов, своей прямотой, смелостью суждений, верой в то, о чем думает и говорит. Но тут они проявили узость мышления, так как не знали, о чем действительно думает настоятель монастыря, в миру – Сергей Марковцев.
Время на часах – 19.15. Скоро в «Новостях» должна прозвучать информация, которую ждал Сергей Марковцев. С одной стороны, ему было все равно – говорит ли правду его маленький пленник или лжет. Но так или иначе положение дела с Виктором Толкушкиным оставалось очень серьезным, но интересным – две составляющих риска. И чем больше будет знать Марк, тем скорее разрешится целый ворох проблем, так неожиданно свалившийся ему на голову.
На семьдесят пять процентов он был уверен, что мальчик обманывает, на самом деле у него есть не только дом, но и родители, куча родственников, толпа приятелей-одноклассников, две или три маленькие воздыхательницы, – мальчишка он красивый: белокурый, синеглазый. И как не забеспокоиться родителям, когда пропало такое сокровище? Стало быть, его уже ищут.
На секунду Марковцев задумался. Затем быстро поднялся. По его приказу через две минуты перед ним предстал пленник: по-прежнему бледный, но не сломленный. Настоящий мужик, невольно одобрил Марк. Ему всегда нравились люди с твердым характером, независимо от того, враги они или друзья.
– Садись, – Сергей гостеприимно подвинул мальчику стул. – Сейчас мы посмотрим с тобой телевизор. Не хочешь раздеться?
Санька сел, но куртку не снял. На экран телевизора демонстративно не смотрел. У него свое кино в камере на нижнем этаже. Крыс-то не очень много, но на-аглые. Смело ходят по камере, не боятся. И Санька не очень испугался. Он просто не обращал на них никакого внимания. Вспоминал мать, Таню, Николая, часто думал о Витьке. Как все быстро произошло! Ведь только что перед ним был живой человек, и вот раз – и нет его.
Страх прошел, а вот неприятное чувство, наверное, останется в нем навсегда. Для себя Санька вывел собственную формулу страха: это боязнь и жуть. Без жути нет настоящего страха, так же как и без боязни. Боязно – еще не страшно. Потом он понял, что неприятное чувство, связанное со смертью друга, скорее не неприятное, а жуткое. Или какая-то смесь. У него много было времени, чтобы посидеть и пофилософствовать, хотя он и не понимал, что занимается чем-то сверхсерьезным. И постоянно терзался воспоминаниями, гоня от себя страшную картину кончины друга, его мертвые полуоткрытые глаза и кровь, брызнувшую из раны. И еще эта прилипчивая фраза: раз – и нет его.
