Бездомный мрак - Март Михаил (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
— Я тут всех знаю.
— Можете оказать мне платную услугу? Я хотел бы поговорить с ней наедине минут десять.
Белла усмехнулась.
— Это может стоить вам жизни.
— У меня деловой разговор. Я не собираюсь ее переманивать или перекупать.
Это касается подруги певицы. Той самой, всемогущей.
— Хорошо, я попробую. Мне ничего платить не надо, а вот ее охраннику, который сторожит ее как зеницу ока, придется отстегнуть долларов триста. Способны на такое?
— Думаю, что да.
— Хорошо. Я попытаюсь. А вы потом не забудьте вернуться за столик и расплатиться. Может быть, и у меня возникнет к вам какая-нибудь просьба. Но не столь щепетильная, конечно.
Белла встала и ушла куда-то наверх, а я остался наслаждаться музыкой.
Певица спела четыре песни. Ее забросали цветами, и она ушла. Мне показалось, что ее покачивает. Цветы собрали и унесли ей вслед.
На сцену вновь выбежали красотки с павлиньими перьями. Стало слишком шумно. К тому же канкан после фильма «Мулен-Руж» с Жаном Габеном мне не понравился.
— Все готово.
Я услышал голос Беллы над своим ухом. От нее пахнуло мягким ароматом духов. Она стояла за моей спиной. Я встал, и мы оказались лицом к лицу. У меня кольнуло сердце. Я на секунду увидел ее глаза, и меня словно поразило молнией.
Что это было, я так и не понял, но ничего похожего со мной не случалось.
— Идемте, я провожу вас за кулисы. Там вас встретит Фрол, отдадите ему деньги, и он вас проводит. Он позаботится о том, чтобы вам не мешали.
Она взяла меня под руку, и мы поднялись наверх, вместо того, чтобы спускаться вниз. Нас пропустили в какую-то дверь, и мы оказались на площадке, где возле лифта дежурили три амбала. Один из них подошел к нам.
— Другого способа попасть за кулисы нет, — шепнула Белла.
Здоровяк меня обыскал с ног до головы.
— Это Фрол, — пояснила моя спутница. — Передайте ему то, о чем мы говорили, и следуйте его указаниям.
Я отдал ему триста долларов, и мы вдвоем вошли в лифт. Белла исчезла.
Лифт спустил нас в служебное помещение, где находился артистический буфет. Потом узкий коридор, устланный ковровой дорожкой, и двери по одной стороне. Дойдя до середины, он остановился, достал из кармана ключ, открыл замок и распахнул дверь.
— Заходите.
Я зашел. Дверь за мной закрылась, и щелкнул замок. Комнатка метров десять.
Стены в плакатах, ширма, трюмо, разбросанные костюмы и она.
Меня она даже не видела. В этот момент певица втягивала носом через трубочку белый порошок, ссыпанный горкой на лежавшем зеркале. Надо сказать, у нее это ловко получалось.
Наконец она оторвалась от своего занятия и глянула в мою сторону. Взгляд ее был мутноватым.
Реакция хозяйки артистической уборной меня немного удивила. Как может чувствовать себя птичка в клетке, под замком? Но не это ее беспокоило.
Она вытянула руку и указала длинным, выкрашенным в фиолетовый цвет ногтем на стоявший на трюмо плеер с двумя крошечными колоночками.
— Вот он! Я не могу без музыки, меня бесит тишина.
— Извините, но я ничем вам помочь не могу. Ничего не смыслю в музыкальных центрах.
— Тогда какого черта вам здесь надо? Вы же без цветов. И как вас пропустили?
Ее зеленые глаза округлились и приобрели осмысленный вид.
У меня в голове мелькнула любопытная идейка. Я достал из кармана визитную карточку горе-детектива Ахмадулина и протянул девушке.
Она равнодушно скользнула по ней взглядом и бросила ее на пол.
— Какое к черту бюро «Щит»?
— Вы подруга покойной Кати Кислицкой, — начал я вкрадчивым тоном, — Я занимаюсь расследованием ее убийства. Есть люди, желающие знать правду о смерти вашей лучшей подружки. Они меня наняли.
— Ах, вот оно что! — с крика она перешла на мелодичный перезвон. — А что же менты?
— Они закрыли дело после смерти ее мужа. А то, что им удалось раскопать, меня не устраивает в корне. Полное отсутствие прямых улик.
— Жаль.
— Что жаль?
— Что вы не можете починить мой плеер. Я сдыхаю от тоски и не выношу своего собственного голоса.
— Напрасно. Вы очень талантливы. Сегодня трудно найти певиц с настоящим голосом.
Мой комплимент не произвел на нее никакого впечатления. Она сама знала себе цену и уже наслушалась высокопарных слов.
— Кажется, мы отвлеклись, — поправился я.
— Ах да, менты! Они действительно ни на что не способны. Вы что же думаете, у вас получится лучше? Лучше, чем у этого голубоглазого майора?
Впрочем, вы тоже голубоглазый. Может, у всех сыщиков голубые глаза? Тогда я за сыщиков!
— Майору наплевать на истину. Ему нужен отчет, остальное его не волнует.
Меня интересует правда, и никто меня во времени не ограничивает. Так значит вы знакомы с майором?
— Ну, кончено же… Боже, этот отвратительный допрос… Его больше интересовало грязное белье, чем смерть Кати, — она скорчила кислую физиономию, потом глянула на меня. — Что вы стоите? Садитесь.
— Благодарю, — я остался стоять на месте.
— Хотите выпить?
— Я не пью.
— Мать честная! Колоссально! Сыщик с голубыми глазами да еще не пьет по утрам. Идеальный герой из криминального романа. Ну а как насчет женщин? — она хитро подмигнула мне. — Все они, конечно, падают при вашем появлении. А под плащом у вас короткоствольный автомат, пробивающий любую стену.
— Эта сказка про майора, а не про меня. Я не ношу оружия. Что вы еще интересного о нем можете сказать?
— Ничего. Отвратный тип. И вы мне тоже начинаете надоедать. Только еще большую тоску наводите своим нытьем. Ладно, садитесь. Мой следующий номер под занавес, и мне еще долго ждать, а собственная рожа в зеркале вызывает тошноту.
Я все же присел на край стула у трюмо, а она забралась с ногами на кушетку и подмяла их под себя. Мне жаль было ее роскошное платье.
— Ладно, сыщик, слушай, — она с легкостью перешла на ты, и тон ее стал заговорщицким. — Этого майора я увидела на следующее утро. Уже после того, как Катюшу зарезали. У ее номера стояли менты. Я-то еще ничего не знала. Не успела я и рта раскрыть, как меня впихнули внутрь. Там командовала какая-то баба. Клевая красотка, одета от Кардена, но хамло страшное. Она ввела меня в спальню, а там кровища, кошмар… Кто-то лежал на полу, накрытый простыней. «Вы ее знаете?» — спросила она. Вот сволочь? Я тут так и вырубилась. Потом меня обхаживали нашатырем. В жизни не забуду того ужаса. Катя так и стоит в моих глазах. — Она замолкла и стерла слезинки с глаз, размазав тушь по щеке. — Короче говоря, эта стерва оказалась следователем прокуратуры.
— Задорина?
— А черт ее знает. Кажется, так. Потом меня отвели в соседнюю комнату. Там и сидел майор. Он разговаривал с Тимуром. Узнав, кто я, он указал мне на стул и велел ждать. Я, находясь в шоке, подчинялась всему, как дрессированная мартышка. Тимур тоже был бледен, но он всегда умел держаться. Такого на кривой козе не объедешь.
— Вы помните, о чем они разговаривали?
— Конечно. Этот день мне засел в памяти до конца жизни и отдается эхом в тяжелых снах. Майор… Как его…
— Лиходеев. Денис Лиходеев.
— Да-да, Лиходеев. Именно так он мне потом и представился. Он спрашивал у Тима, где тот провел ночь. Тимур возмутился. Мол, не его собачье дело, где он проводит ночи. Тим в открытую презирал мента. Но и Лиходеев вел себя жестко, ему было наплевать на чувства Тима. Он тихо заметил, что Тим обязан отвечать на вопросы. Речь шла об убийстве. И он продолжал наседать на него. Когда Тимур в последний раз приходил к жене в гостиницу? Тим ему ответил, что вообще никогда здесь не был. Жена принципиально не ездила к нему в коттедж, а он не намерен бегать к жене в гостиничные номера, как к уличной шлюхе. Они встречались в московской квартире отца. И вообще он не собирается отвечать на его вопросы. Пусть вызывает к себе его адвоката и беседует с ним. Обложив майора как следует, Тим вышел, хлопнув дверью.
— И они его не задержали?
— Нет. Какой-то мент хотел его нагнать, но майор остановил его. «Оставь его, Астахов, — прикрикнул майор. — Никуда этот псих от нас не денется. Он прикован к своим миллионам. Мы возьмем его в любую минуту».
