Успеть, чтобы выжить - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (книги бесплатно TXT) 📗
— Э-э… Иван!
— Должность?
— Старший таможенный инспектор.
— Молодец, — хмыкнул Муха, — не забыл… Итак, инспектор, сегодня в своей машине, припаркованной около городского телеграфа, вы получили от высокого человека в синем костюме три тысячи долларов, спрятанных между страницами журнала. Это была оплата за прохождение через пост без досмотра трейлера с эстонскими номерами?
— Да. Номер 23-5-АСС.
— Раньше с вами расплачивался этот же человек?
— Да. Всегда… Только сегодня была дополнительная машина. Я узнал о ней утром.
— Значит, все два года один и тот же человек расплачивался?
— Почему два?! Один год! Один… нет, даже одиннадцать месяцев.
— Я же предупреждал — только правду!
— Это правда!
— Хорошо. Сколько было машин?
— Пять. Машина в два месяца. Вот скоро, двадцать третьего, должна быть шестая. А сегодня как раз дополнительная была. Утром позвонили мне, говорят… — Похоже на правду… На хрен тебе только все это нужно было? — устало спросил Муха, пряча ручку с блокнотом в карман и снова переходя на «ты». — Это же смерть для тебя. Сам знаешь этих людей… — Нет-нет! — испуганно воскликнул Иван. — Я их не знаю! Честно. Нет.
— Да? — Муха печально и с некоторой жалостью усмехнулся. — А что возят через тебя — тоже не знаешь?
— Нет, не знаю.
— А того, кто расплачивался с тобой?
— Клянусь, не знаю! До меня другой инспектор с ними работал!
— Так ты даже не представляешь, куда вляпался из-за своей жадности? Да, не повезло тебе. Да еще за эти вонючие гроши… Ладно, живи пока.
При этой фразе таможенник испустил стон облегчения.
— Но это только пока, — тут же уточнил Муха. — Будешь ты дальше жить или нет, зависит от твоего поведения. Если сболтнешь что-нибудь лишнее или попытаешься сбежать, я тебя даже искать не буду. Я просто капну твоим друзьям, кто их сдал со всеми потрохами, и они сами тебя уничтожат. Садистским, извращенным способом.
— Я… нет, я ничего… я буду молчать, — закивал Иван.
— Вот и хорошо. Молчи и живи, как жил… И не трясись! — Муха хлопнул его по плечу. — А следующий груз пропусти, как тебя и просили. Понял?
— Понял… — пролепетал Годовалый. Муха оторвал задницу от капота автомобиля и выключил фары. Ивану после ослепляющего света показалось, что он погрузился в полную тьму.
— Если все пройдет гладко, — раздался голос лейтенанта Мухина, — я постараюсь тебя отмазать. Смотри не подведи меня.
Скрипнули створки ворот гаража, и наступила тишина.
Старшего таможенного инспектора Ивана Годовалого покинули последние силы.
Он мелко затрясся, грузно сполз с ящика на землю и уткнулся носом в грязный, воняющий бензином пол своего гаража… А Муха тем временем уже мчался на своем мотоцикле к гостинице «Петровская».
Теперь надо было еще прощупать белобрысого, чтобы информацию получить исчерпывающую. Но белобрысый — это вам не толстяк инспектор. Здесь дело посерьезней будет. Белобрысый — человек явно не из пугливых и очень осмотрительный. Можно было бы прослушать его телефонные разговоры — ведь не по своей же воле он здесь? А раз так, то обязательно доложится куда-нибудь в Москву о результатах. Но как к нему подкатить? Тем более что их вообще там может быть трое. Прощупать, что ли?
Но в этот вечер номер похитителей с джипа не пустовал.
На следующее утро, восемнадцатого июля, примерно в то же время, когда в Москве Артист и Боцман разговаривали с Голубковым, невыспавшийся и разбитый Муха встал, не торопясь добрался до переговорного пункта и предпринял еще одну попытку дозвониться до Москвы. Попытка снова не удалась. Никого. И тут его осенило. Он вспомнил телефон клуба «Хорус». Ведь совсем недавно Марат их приглашал туда. Времени у него уже не оставалось, выбирать было не из чего. В клуб Муха дозвонился с первого раза, и все как есть выдал Марату. Теперь пора было мотать обратно в Москву. Жаль только новенькую «ямаху»: ее, видимо, придется бросить в Питере, откуда Муха собирался сократить путь с помощью самолета.
В гостинице Муха поднялся на второй этаж, прислушался — в 202-м не раздавалось ни звука. Самое время. Муха тихо вскрыл дверь и вошел… — Здорово, козел, — прогундел голос справа, и дверь была с грохотом захлопнута ногой.
— Сейчас ты расскажешь нам, какого хера увязался за нами и что тебе понадобилось в этом номере, — раздался второй голос, — а потом мы тебя кончим, сука.
Перед Мухой стояли два жлоба, и оба были вооружены…
3
— Что-нибудь случилось, Семка?
— Нет… Так, небольшие неприятности возникли.
— У тебя?
— Угу.
— Врешь ты все.
— Вру. Но не все. Совсем немного вру. Просто не хотел, чтобы ты испугалась… Ладно, Санек, не бери в голову.
— Ты и так меня перепугал.
— Я?
— Ну да. Убежал с утра, как будто тебе тревогу объявили. И лицо бледное, как у графа Дракулы… — Да ну… — Правда. Я не знала, что и думать, а ты еще так строго посмотрел мне в глаза и сказал: «Мне надо срочно уйти, не волнуйся, все в порядке». Хороша отговорочка.
— Это профессиональное. Ты же знаешь, у меня актерское образование… — Семка, я серьезно!
— Мне надо быть здесь, Саш. Я потом объясню… Мне никто не звонил?
— Никто. А что, должны были?
— Могут. Так что держи ухо востро.
— Попробую… Если бы я еще хоть что-то понимала!
— Честное слово, Сашка, ничего интересного здесь нет… В общем, оставайся пока дома, и, если кто-нибудь меня будет разыскивать, ничего им не объясняй, просто перезвони на свою работу.
— Ты у нас в клубе?
— Да. Перезвони и передай мне. Хорошо?
— Хорошо… Сегодня хоть справишься со своими неприятностями?
— Не утомляй, Сашка! Помнишь, как сказал вчера по телевизору товарищ Лукашенко? «Белорусский народ будет жить плохо, но недолго».
— Понятно… — Я всегда говорил, что ты девушка сообразительная. Но на всякий случай будь осторожней.
— Ну, спасибо.
— Ну, пожалуйста.
Артист улыбнулся, попрощался и положил трубку.
Хотя на самом деле веселого было мало. Они сидели с Боцманом в комнате администрации, и, кроме них, там никого сейчас не было. Марат пустил их сюда, подальше от посторонних глаз, поближе к телефону и компьютеру, который оказался им необходим, поскольку полковник Голубков вместе с парочкой фотографий и ксерокопий передал им еще и дискету. Информация требовала немедленного усвоения.
— Ну что? — спросил Боцман.
— Пока ничего. Меня никто не искал.
— И здесь мимо. Так что мы имеем на… — вскинул к глазам руку с часами Боцман, — на почти что час дня восемнадцатого июля?
— Пока все глухо. — Артист шумно вздохнул. Это самое «глухо» было так нехарактерно для них. — Муха исчез в неизвестном направлении два дня назад, с Доком вообще связи нет, а Пастух в бегах. Хороша команда!
— Нарочно не придумаешь.
— Вот именно. До такой степени не придумаешь, что создается впечатление, как будто все это как-то связано между собой.
— Что будем делать, Семка?
— А что нам остается делать? — Артист хмыкнул и еще больше сгорбился в своем крутящемся кресле перед компьютером. — Если до вечера ситуация не изменится, отправимся искать хоть кого-нибудь.
— Ладно. — Боцман взял со стола дискету и протянул Артисту:
— Тогда заряжай. Посмотрим пока, что там Голубков нам передал.
Артист сунул дискету в дисковод и не очень уверенно коснулся клавиатуры… А Сашка тем временем изнывала от безделья, лежа на диване перед приглушенно бормочущим телевизором и рассеянно глядя на экран. Но не очень улавливала, что там происходит и о чем там говорят, потому что была поглощена вдруг неожиданно навалившимися на нее противоречивыми чувствами. Семка Злотников мало рассказывал ей о себе, чаще просто отшучивался (одно слово — Артист), но даже того, что Сашка успела понять за неделю их знакомства, было достаточно, чтобы сейчас испугаться за него. Что их связывало? Какая-то неделя знакомства! Но странное дело — она была по уши влюблена в Семку Злотникова и совершенно точно знала, что в этом человеке нет грязи. Поэтому она никогда не будет сомневаться в нем, как не сомневалась и сейчас. Только боялась за него. А вот беспокойства и страха за себя, несмотря на то, о чем она догадывалась, совершенно не было. Она даже не задумывалась о себе. Наоборот, Александра испытывала какое-то авантюрное вдохновение, а может быть, она всегда была такой, просто осознать это пришлось только сейчас.
