Таймер для обреченных - Нестеров Михаил Петрович (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
– Ну что, Саня, – засыпал он его вопросами, – никак в сознание не придешь? Может, тебе хлопнуть стаканов десять водки? Не раздумал поменять зону ответственности? Говоришь, от Севастополя до Евпатории? Чем примечателен этот городишко? – по инерции поинтересовался он.
– Город-курорт, – Абрамов с трудом втягивался в разговор, пряча глаза.
– Я слышал, в городе-курорте дислоцирован зенитный ракетный полк с С-200 «Вега» «на борту».
– Да, однолитерный с «Вегой» на полигоне, которая сбила пассажирский самолет.
– Комплексы-близнецы?
– Вроде того.
– Поможешь нам отчет составить? Он почти готов. Почитай, технические ошибки посмотри. Потом начальству доложишь: ознакомился с отчетами неприятеля…
– Откуда ошибки?! Зенитный расчет подсветил мишень, а заодно и пассажирский лайнер. Одна ракета поразила мишень, другая – лайнер. Я тоже не новичок в этом деле. Не раз присутствовал при пусках ракет-мишеней с надводных и подводных кораблей. В инструкциях по безопасности вписана такая строчка: «дальность стрельбы не должна превышать дальности запуска ракет-мишеней». Эта строчка была пропущена при планировании учений. И это одна из причин катастрофы.
– Кстати, а где российские войска ПВО проводят учения?
– Раньше предпочтение отдавалось полигону Сарышаган, – ответил Абрамов. – Там зона выполнения стрельб не ограничивалась по дальности. Иногда С-200 разрешалась стрельба с мест постоянной дислокации – на Кольском полуострове и под Норильском. Ракеты уходили в акваторию Северного Ледовитого океана. А там днем с огнем не сыщешь ни одного объекта… За последние десять лет многое изменилось…
– Мы на днях подцепили одного киевского военного эксперта, – поделился новостью Сайкс, – заручились сотрудничеством в плане обмена информацией. Он сказал: «Все, на фиг, продано, пропито, разворовано». Я спрашиваю: «А что шепчут голоса?» Он говорит: «Да одно и то же шепчут: в Севастополе сейчас остался только долбаный российский флот».
– Хорошо, что Сарышаган не отошел к Украине вместе с Севастополем, – тихо порадовался Абрамов. – У вас есть отчет комиссии?
– Есть, – подтвердил Сайкс.
– Ну так перекатайте его! Лично я включу в свой рапорт заявление украинских военачальников. Украина не принимала участия в боевых стрельбах «Боевое содружество – 2001». Военные заявили, что это «зенитное ракетное шоу» и что у себя дома они устроят «учение с наисложнейшей воздушной и помеховой обстановкой». Ну чтобы чтиво интересное получилось, – пояснил он. – Начальство любит, когда подчиненные анализируют, сопоставляют, ищут аналогии…
– Да, – сказал Сайкс, – начальство от этого тащится, как моль от нафталина. Только в рапорт не воткнешь пассажиров лайнера. Летят они на высоте двенадцать километров, разговаривают, планы строят. И не подозревают, что к ним на огромной скорости подлетает ракета. Она не врезается в самолет. Она разрывается на расстоянии. Тридцать шесть тысяч поражающих элементов превращают лайнер в решето. Многие пассажиры погибли сразу. А каково было пока еще живым?.. Когда евреи снова поднимутся на гору Сион, небо пронзит огненная комета. Сука, сбываются пророчества.
– Эли, заткнись, а?
Лейтенант не унимался.
– Я в отчете напишу: мы дали друг другу клятву не расставаться никогда. Нас было трое сильных парней – два еврея и один русский, и одна баба с пудовыми сиськами. Мы были молоды. А еще я сделаю татуировку на груди: «Е…ь вашу войну!»
Сайкс больше обращался к Абрамову, но смотрел на Мэлоди Унгер. А та не сводила глаз с флотского разведчика. Сайкс мог поклясться, что взгляд у Мэлоди настороженный, проникает через стену и простирается до бесконечности. На улице зарядил дождь, и Эли чуть хмельно выдал: «Ее взгляд лежит по ту сторону дождя». И он воспроизвел свои мысли вслух:
– За горизонтом ни хрена нет. Маркос, запомни мои слова. Как ничего нет за тем, что мы знаем. Там дыра, пустота пугающая. У меня, блин, мурашки по коже, как будто я заглянул в будущее. Молчание бездны. Но я слышал, что солнце грохочет так, что инопланетянам мало не покажется. Термоядерная реакция. Грохот миллиардов водородных бомб – вот что такое молчание космоса.
– Это то же самое, что молчание Сайкса, – обронил Маркос Бегин. – Самый быстрый язык на Западном берегу Иордана. Эли, тебе ни разу не хотелось застрелиться?
– Мгновение боли от выстрела в висок сольется с вечностью безмолвия. Красиво я сказанул? – Эли откинулся на спинку стула и положил ноги на стол. – Саня, ты торопишься?
– Да, черт возьми! – чертыхнулся Абрамов. – Ненавижу свою привычку соревноваться с часами! Меня к десяти вечера в штабе флота ждут. Мэл, тебя можно на минутку?
В комнате Мэлоди приложила палец к губам капитана и тихо сказала:
– Просто уходи. – И добавила: – Улица Соколова, 6, квартира 11. Это мой адрес в Тель-Авиве. Я понимаю тебя, Саня, нам бы пораньше встретиться… Ну представь: приняла бы я тебя на час, как проститутка… Все, просто уходи. Буду в Москве, найду тебя.
Александр Абрамов возвращался в штаб с тяжелым сердцем. Не так он представлял себе этот день, краем зацепившийся за вечер. Может быть, он был настроен на школьный лад – ему хватило бы губ, робких прикосновений к Мэл. Почему, он и сам не знал.
Он еще раз проклял себя за привычку копаться в своей душе.
Вокруг никого, а состояние души такое, будто на тебя смотрят сотни глаз. Никого вокруг, а ты удивляешься собственным ужимкам, придумываешь посторонних…
«Что за фигня в голову лезет! – выругался Абрамов. – Гони вину, послушайся умную женщину. Красивую. Горячую. Руки ожечь можно».
2
Мэлоди уединилась в своей комнате. Она не верила себе. Ее по-настоящему испугала фраза, которую она могла повторять до бесконечности: «Я распутала дело о катастрофе над Черным морем. Я распутала его в одиночку. Только я одна знаю истину».
У нее на руках имелись обширные данные о дислокации средств украинских ПВО в Крыму. Она в деталях изучила сценарий учений. Она смотрела шире российских и украинских специалистов, привлеченных к расследованию. В отличие от многих, она была не только опытным офицером военно-воздушных сил. Она представляла разведку этого рода войск.
Члены комиссий перерыли полигон на мысе Опук, забрались на гору с одноименным названием, излазили весь Керченский полуостров, допросили всех, кто участвовал в учениях. Они замкнулись в круге, который сами и обозначили. Мэлоди вышла за пределы этой рабочей сферы. С подачи капитана Абрамова, который вскользь упомянул однолитерный ракетный комплекс в Евпатории, она припомнила один очень интересный зенитный нюанс… Но прежде не раз и не два прогнала в голове уже установленные факты.
Итак, стреляли очередью из двух ракет. Одна ракета захватила ближний сигнал от мишени, а вторая – дальний, отраженный сигнал от пассажирского лайнера. Чем ближе вторая ракета поднималась вверх и ближе к лайнеру, тем сигнал, отраженный от него, становился мощнее, и встреча ракеты с целью произошла при идеальных условиях. Никаких перенацеливаний и перезахватов, о которых много говорилось в узких кругах, не было. Одна ракета с самого начала шла на гражданский самолет. И сбила его. После подрыва ракеты стреляющий дивизион прекратил сопровождение рухнувшей в море мишени и выключил высокое напряжение передающих устройств.
Мэлоди представила свои руки: она медленно сводит их и соединяет кончики пальцев, словно обнимает ежика.
Она бесцеремонно растолкала Эли Сайкса, усадила его за стол, включила настольную лампу, вооружилась авторучкой и чистым листом бумаги.
– Смотри, Эли, что получается. Головка самонаведения ракеты, находящейся в режиме наведения по дальней цели – а это пассажирский лайнер, – самостоятельно включает поиск по скорости. Вначале она ищет цель в узком диапазоне, «обнюхивая» окружающее воздушное пространство, затем после ряда сканирований переходит на широкий диапазон.
– Я это знаю, – хмурился Сайкс, не понимая, к чему клонит старший офицер разведгруппы. – Выходит, подсвет цели радиолокатором возобновился, и ракета нашла и перезахватила цель? Ты это хочешь сказать?
