Профи крупного калибра - Нестеров Михаил Петрович (читать книги онлайн .TXT) 📗
Все, пошел второй час ожидания. Пугало, бросив последний взгляд на часы, озираясь, побрел к машине. Радзянский, выждав и внимательно оглядев улицу, тронулся вслед за «Жигулями». На «БМВ» он без труда «достал» Пугало на перекрестке и пристроился ему в хвост.
Доехав до станции метро «Тушино», «Жигули» свернули на улицу Петушкова и вскоре притормозили возле телеграфа с золотистой вывеской над дверью: «ОАО «Связьинформ». Радзянский запарковал «БМВ» дальше «девятки» и шагнул в помещение, едва зеркальные двери поглотили суетливого человека.
Пугало направился к кассам. Радзянский отчетливо слышал его голос, стоя к парню вполоборота и делая вид, что выбирает на стенде открытки.
– Мне одну карту... А сколько стоит самая дешевая?..
«Хоть что-то правильно сделал», – подумал Араб о Пугале. Наверняка у того есть домашний телефон, однако решил сделать звонок с телеграфа.
Несмотря на невольное одобрение Радзянского, Пугало совершил очередную ошибку: в кабинке телефона-автомата он облокотился о стойку, открывая почти весь аппарат на обозрение.
Все цифры междугороднего номера, набранные Пугалом, светились на табло современного таксофона зеленоватым светом – как на экране сотового телефона. Потом они вновь сменились на начальные – стоимость карты, но Араба это уже мало интересовало.
Едва цифры поменялись, Пугало с остервенением ткнул в клавишу «ответ». Из кабинки донесся его приглушенный голос:
– Хачирова позовите к телефону... Тогда Чистякова... Скажи, что Николай... А, это ты, Леха... Не узнал. Я думал, ты с подругой развлекаешься... А, ты с ней... Тогда другое дело... А где Руслан?.. Короче, скажи ему, что ОН не пришел на «стрелку»...
Дальше задерживаться Радзянский не стал – он услышал достаточно. Направляясь к машине, он хмурил лоб: Руслан Хачиров... Это имя было ему незнакомо. Так же как не был знаком человек по имени Леша Чистяков, с которым говорил Николай Пугало. Зато теперь Араб знал по именам трех человек.
Усевшись за руль, он отъехал вперед на полсотни метров и записал на пачке сигарет номер телефона Руслана Хачирова. Теперь осталось выяснить адрес Пугала – судя по номеру на его машине, он местный, если не взял автомобиль у кого-то из своих знакомых, – и пообщаться с ним.
К этому времени Радзянский немного уравнял шансы. Его оппоненты знали о нем достаточно, чтобы вызвать оправданное беспокойство. Теперь он знает имя и, как хотелось ему думать, заказчика. Пешка ли Руслан Хачиров, как и Николай, выяснится после общения с обоими. Но вначале он встретится с Пугалом.
Спустя десять минут езды по городу Пугало привел Араба к подъезду своего дома. В том, что парень живет один, Радзянский убедился чуть позже.
Он сделал еще пару звонков Борису Левину, но партнер снова не ответил.
3
Таких специалистов, как Лев Платонович Радзянский, раньше называли планировщиками. До 1993 года Радзянский входил в состав спецгруппы Комитета госбезопасности с тревожным названием «Набат». Сто двадцать бойцов этого отряда, схожего с «Альфой», практически все пятнадцать лет своего существования находились либо в загранкомандировках, либо продолжали совершенствоваться в учебно-тренировочных лагерях.
Радзянский вошел в состав «Набата» довольно поздно как по годам – ему в ту пору уже стукнуло двадцать девять, – так и по профессиональным соображениям. После окончания МГИМО ему предложили поработать в разведке, и он, побывав на Кузнецком Мосту (приемная КГБ), дал согласие, казалось, его ждет будущее, которым он грезил наяву. Лев окончил спецкурсы, дождался вакансии и отбыл на оперативную работу в советское посольство в Каире под прикрытием вице-консула. Две вербовки за три года службы, масса впечатлений о стране и немного неудовлетворенности работой разведчика – с таким багажом в 1980 году Лев Радзянский вернулся на родину. Его уже встречали у стойки таможенного контроля, через которую беспрепятственно проходят пассажиры с дипломатическим статусом, довезли до дома на служебной «Волге» и сказали, что на завтра ему заказали пропуск в штаб-квартиру внешней разведки.
Начальник восточного отдела Управления легальной разведки, милейший и симпатичный человек, благосклонно принял от подчиненного подарки, посоветовал лучший преподнести начальнику управления кадров.
– Подмажь его, Левушка, – мягко и тем не менее настойчиво рекомендовал полковник Шерстнев, – глядишь, посодействует тебе, переберешься ближе к центру. – Шеф имел в виду одну из европейских стран – Францию или Англию, где, как считают многие опытные разведчики, можно пройти настоящую школу оперативного работника Первого главного управления.
– Да нет, Василь Ефимыч, – избегая глядеть в глаза полковнику, отвечал молодой оперативник, – наверное, я подам заявление об отставке.
– Да ты что, Лева! Никак белены объелся?..
– Точно, Василий Ефимович, я уже решил. Во всяком случае, на время уйду в резерв, а там видно будет.
Шерстнев покачал головой: жаль было потерять такого хорошего работника. И глава советской резидентуры в Египте Игорь Васильевич Смеляков, и его заместитель всегда тепло отзывались о подчиненном. Лев прекрасно контактировал со службистами всех ведомств посольства – КГБ, МО, МИД, проявил себя как «исполнительный и инициативный работник». К тому же у Радзянского была незаурядная внешность: в Египте, например, его нередко принимали за араба, в Греции, где он побывал по делам службы вместе с заместителем резидента, – за грека. По-арабски он говорил без акцента. В паспорте Льва Радзянского было указано, что он русский, на самом деле его отец был евреем, а мать – донской казачкой.
– Так ты еще не определился с местом работы? – помолчав, спросил Шерстнев, воспитавший не одно поколение толковых разведчиков. Но ему, увы, порой приходилось прощаться с операми: кого-то выгоняли за пьянку, кто-то уходил «по аморалке». Другие, вот как в случае с Левой, писали «по собственному», и мало кто из них оставался в действующем резерве. А миф о том, что КГБ и Компартия просто так не отпускали, живет и поныне.
– Пока не определился, Василий Ефимович, – ответил Радзянский, напомнив: – Я только вчера прибыл.
– Вчера-то вчера. А мозговать начал когда?
– Давно, – искренне признался разведчик, – справочки кое-какие наводил.
– Что еще за справочки?
– Да так...
– Лева, может, у тебя финансовые трудности или еще что-то, скажи, поможем.
– Спасибо, Василий Ефимович, но дело не в этом. И работа интересная, но... чего-то не хватает.
Шерстнев вопросительно поднял бровь, дожидаясь ответа.
И дождался: Лева огорошил его одной фразой:
– Нету боевых действий! – Он, как семилетний пацан, прицелился в бывалого чекиста пальцем: – Кых-кых!
Шеф беззвучно рассмеялся, демонстративно раскрывая зеленый дипломатический паспорт Радзянского.
– Лев Платонович, я вот тут смотрю: двадцать восемь лет тебе... – и опять же вопросительно воззрился на подчиненного.
Радзянский придвинулся ближе к столу и чуть ли не в лицо начальнику задышал жаром откровения:
– Вот хоть убейте меня, Василий Ефимович, ничего не могу с собой поделать, когда, например, беру клиента в оперативную разработку: встречаюсь с ним, беседую, ужинаю в дорогом ресторане...
Шерстневу голос разведчика показался зловещим, и он, невольно округлив глаза, ждал очередного Левиного «признания». И снова дождался. Радзянский выдал:
– А мне не хочется его разрабатывать, Василий Ефимович, а...
– А что?..
– Ликвидировать!
– Чего?!
– Ликвидировать, убрать, устранить! Прямо за стойкой бара или за столиком в ресторане. Потом, отстреливаясь, выбить ногой окно и уйти от погони на машине.
– Н-да... – крякнул полковник. – А ты, Лева, там, случаем, никого... это... не ликвидировал под шумок?
Пока подчиненный мечтательно молчал, Василий Ефимович, так или иначе заинтригованный разговором, спросил:
– А если в разработке женщина?.. С ней как поступишь?
