Наше дело — табак - Рясной Илья (книги онлайн полностью txt) 📗
Глава 3
МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ
— Машину выслали? — спросил устало Ушаков.
— Да. Уже вышла.
— Хорошо, — кивнул Ушаков, хотя ничего для себя хорошего в этой повторяющейся из месяца в месяц, из года в год ситуации не видел.
Дежурная машина вышла. Сейчас она несется по засыпающему городу, распугивая мигалкой скучающих на панели шлюх. Через десять минут она остановится во дворе, а Ушаков, поприветствовав водителя и поежившись от забирающегося под воротник дождя, сядет на переднее сиденье. И будет гонка по ночному городу. Будет перемигивание проблесковых сигналов милицейских машин на месте происшествия. Будет неподвижное скрючившееся тело в фарах патрульного «уазика». Сколько раз все это видано? Когда тебе сорок пять лет и из них двадцать ты на оперработе, подсчитать сложно. Очень много. Из недели в неделю, из года в год. Расстрелянные, удушенные, отравленные, нашедшие свою смерть в подвалах, на блатхатах, улицах, чердаках люди. И необходимость искать тех, кто с ножом, пистолетом, ядом, из корысти, мести, в пьяном угаре или вообще непонятно из-за чего забрал чужую жизнь. И никакого дела нет никому, что ты устал, что после отпуска, а это уже полгода, у тебя не было ни одного выходного, что тебе хочется послать всех к чертовой матери и просто завалиться дома на диван и не вставать неделю. Нет, не выйдет! Ты обязан подавать пример, быть самым энергичным, напористым, моментально схватывать самую суть и давать только действительно ценные указания, принимать исключительно правильные решения. Потому что ты начальник уголовного розыска Полесской области. Но не просто начальник уголовного розыска, а полковник Ушаков, человек, которого знает и боится каждая позорная псина в этой части русской земли. И ты просто не имеешь права уронить лицо.
Ушаков натянул на себя синий старомодный плащ, поправил его перед зеркалом. Пригладил усы. Усмехнулся. В принципе, он еще выглядит ничего, хоть и жизнью замотанный, и под глазами тени пролегли. Рост метр восемьдесят пять, сухощавый, лицо немножко вытянутое по-лошадиному, но женщинам нравится. И усы — сколько он их уже таскает — кажется, двадцать пять лет. Прекрасные пышные черные усы, которые требуют ежедневного ухода.
На месте происшествия, во дворе старого, с островерхой крышей и давно ставшими ненужными трубами печного отопления немецкого дома уже работала опергруппа. Следователя прокуратуры и судмедэксперта уже успели вытащить из теплых квартир. Заместитель начальника областного розыска, обладатель фигуры слегка заплывшего жиром штангиста-тяжеловеса полковник Гринев тоже был здесь. Он умудрялся всегда успевать первым на места происшествий, движимый каким-то спортивным интересом, а еще стремлением потом изводить подчиненных упреками, что те всюду вечно опаздывают.
— Что, правда Сорока? — Ушаков подошел к своему заместителю.
— Он, валет табачный. Еще один, — громко хохотнул Гринев, глядя на труп, возле которого судмедэксперт, присев на колено, говорил что-то в диктофон.
— Табачная война, — сказал Ушаков.
— Ну да, — кивнул Гринев. — Еще одного зазевавшегося мимоходом волки сжевали.
— Второй за этот год.
— Но не последний, — еще беззаботнее хохотнул Гринев.
— Накликаешь, — поморщился Ушаков.
— Ты думаешь, мне сколько-нибудь их, сволочей, жалко?
— Вряд ли.
— Чем их меньше, тем нам лучше. Знаешь, если бы не моя правопослушность, я бы их сам валил.
— Верю, — вздохнул начальник уголовного розыска. Ему стало грустно. Ушаков знал Николая Ивановича Сороку, еще когда тот был начальником передового цеха завода металлоконструкций и про него писали хвалебные статьи в рубрике «Правофланговые» в «Правде Полесска». Неплохой был мужик…
— Будем раскрывать, — сказал Ушаков.
— А что, и раскроем, — бодро, с некоторым излишним энтузиазмом заверил Гринев, отвечавший за борьбу с умышленными убийствами и лучше, чем кто другой, знавший, сколько убийств табачных дельцов зависло в последние два года. — Куда мы денемся.
— Пора уже раскрывать, — сказал Ушаков. — Надо браться за них всерьез.
Кто хорошо знал Адмирала — так кликали в области полковника Ушакова, тот прекрасно представлял, что если этот человек определил для себя цель, то достигнет ее обязательно.
— Наша возьмет, — произнес Ушаков негромко, и в его словах звучал вызов.
Глава 4
БОЛЬШОЙ КИДОК
Арнольд Колпашин нежился в ванне с гидромассажем и множеством электронных выкрутасов типа компьютера с голосовой индикацией на русском языке. Это чудо бытовой техники он оборудовал на первом этаже своего недавно отремонтированного в лучших новорусских евроремонтных традициях старого немецкого особняка. Один из его знакомых умудрился поставить такую ванну на втором этаже, и кончилось тем, что она рухнула вместе с потолком — хорошо, что никого не зашибла.
Арнольд знал толк в водных процедурах. В жизни, конечно, предостаточно удовольствий, но что может сравниться с хорошей гидромассажной ванной? Или с доброй русской банькой? Раки покрупнее или, на худой конец, креветки, пивко холодное, только не немецкое или голландское, а наше отечественное, лучше разливное, хотя хорошего разливного в последнее время днем с огнем не сыщешь, и русская баня — вот он, предел мечтаний.
Под тугими теплыми струями он расслабился и впал в состояние, сравнимое с нирваной. Сознание плыло по волнам, и ему было хорошо. И страшно не хотелось возвращаться к заботам, к тысячам вопросов, которые нужно решать в офисе, к переговорам с мелкими поставщиками и к тяжелой беседе, которую предстоит провести с наглеющим таможенником. Таможня хочет иметь все больше, делая все меньше, но Арнольд на нее не обижался — это желание всех паразитов на земле. А такая вещь, как окно в границе, да еще надежное и прочное, считай, стеклопакет, стоит очень дорого.
Наконец, решив, что с него достаточно, Арнольд начал постепенно возвращаться к действительности. Напоследок ополоснулся холодной водой, пофыркал, растер докрасна свою мускулистую, хотя и начинающую, как у всех бывших спортсменов, заплывать жирком фигуру, и отправился на кухню. Там колдовала Лена, как какой-нибудь оператор системы управления на главном пульте электростанции, переключаясь от миксера к тостеру, от тостера к микроволновке с дистанционным управлением. Для нее этот процесс мог сравниться разве только с удовольствием от постельных ласк. Арнольд однажды предложил ей нанять прислугу, чтобы готовила и за домом следила, но это предложение было с негодованием отвергнуто.
— Готово, — пропела она, и Арнольд, проходя, впился ей в плечо зубами.
— У-р-р, — утробно заурчал он при этом.
— Откусишь! — воскликнула она.
— Муж я или не муж? — с напускной суровостью произнес он.
— Муж, муж.
— Во, и паспорт могу показать. — Он сграбастал ее в объятия и укусил еще крепче, так что она взвизгнула. — Уйди, дурак! Я тут ему готовлю, а он…
— Кусается… Все правильно. В нашем деле зубы остфые нужны.
— И ты на мне их тренируешь.
— Это чтобы далеко не ходить…
Он сел за стол. На красивом фарфоровом итальянском блюде уже были разложены бутербродики с черной икрой, карбонатом. Готовился еще омлет и тосты с сыром. Арнольд знал, что если с утра хорошо не подкрепиться, то весь день будешь чувствовать себя в чем-то обделенным. Чтобы быть в форме, он должен быть прежде всего сытым и довольным жизнью. Голодный человек — человек злой. А злым деньги не идут.
Он плюхнулся на мягкое кожаное синее сиденье уголка, прижмурился — в окно светило яркое солнце. Погода — как по волшебству изменилась. Еще ночью хлестал мелкий, противный дождь, ветер раскачивал деревья и было зябко, мерзко, даром что весна. А теперь светит солнце и, в общем-то, все отлично.
— Как ты сегодня? — спросила Лена.
— День сумасшедший. С утра надо к Дону Педро.
Лена скривила губы, демонстрируя свое отношение к Петру Смагину, директору ТОО «Локс», приятелю и компаньону мужа. Кличку Дон Педро он получил благодаря тому, что своим статным видом и смуглым лицом, а также черными усами походил на героя-любовника из латиноамериканских сериалов. Был он скользок, хитер, и у Лены вызывал чувство брезгливости.
