Их было десять - Тамоников Александр Александрович (полная версия книги TXT, FB2) 📗
Ему пришлось отступить ползком назад, слишком рискованно было подбираться без маскировки к колонне. Вокруг движущейся массы расставлена охрана, которая осматривает подходы. Видимо, немцы везут что-то важное, раз так тщательно присматривают за грузом.
Шубин на несколько секунд задумался: как же ему незаметно подобраться поближе? Ведь надо разузнать, рассмотреть каждую деталь, а укрыться поблизости негде. Деревья растут редко, кустарники торчат жидко, да и, судя по большому количеству свежих пней, фашисты основательно вырубили местную растительность. Скорее всего, чтобы расчистить лесную дорогу под тяжелую технику.
Решение пришло быстро – Глеб наткнулся рукой на влажный упругий комок мха. В темноте на ощупь разведчик осторожно надрал широкие полосы зеленого покрывала и накинул их на себя. Его действий никто не заметил: слишком громко ревели двигатели и переговаривались люди, идущие по дороге.
Шубин засунул поглубже концы мшистых лент за воротник ватной куртки. По шее неприятными каплями потекла холодная влага. Однако разведчик словно не замечал ее, запретив себе даже содрогаться от касания ледяных порослей. Со стороны казалось, что на земле вытянулась большая кочка. Если не присматриваться, можно и не заметить, что кочка, поросшая мхом, живая. Иногда она движется бесшумно и проворно, а потом снова замирает неприметным бугром.
Когда маскировка была освоена, капитан ползком начал приближаться к дороге. Там по-прежнему что-то грохотало и надсадно скрипело, а людской гомон стал еще громче.
Разведчик пробрался через кусты, оказался на вытоптанном участке проезда – он незаметно для фашистов подполз к самой обочине. Шагах в десяти от него из темноты проступили сапоги и край немецкого плаща. Шубин приник к земле, повернул голову так, чтобы через мшистую маскировку было удобно наблюдать за происходящим. И замер, заставив себя окаменеть, лишь дышал мерно под влажной растительной накидкой. Его тело послушно застыло, чтобы ни одним движением не привлечь к себе внимание. Глеб лежал в ледяной грязи, от которой, казалось, он выстывает до костей, перед его лицом шлепали по жиже вражеские сапоги, разбрасывали во все стороны снежную кашу вращающиеся колеса.
Немецкие охранники не замечали, что у них под ногами лежит человек. Они суетились на небольшом пятачке, пытаясь помочь товарищам. Дежурный офицер охрип, подгоняя подчиненных.
Тяжелые противотанковые пушки «Rack» застряли на лесной дороге. Да так крепко, что даже усилия нескольких десятков человек не могли вызволить тяжелые артиллерийские орудия из тугой грязи. С криками и тяжелым пыхтением солдаты наваливались на заднюю часть орудия, однако никак не получалось сдвинуть носатое чудовище с места. От их усилий лишь немного раскачивались почти четырехметровые стволы, а колеса по-прежнему утопали в серой слякоти до половины.
– Давайте же, тяните! Черт, там уже стоит состав, на узкоколейке! – Дежурный офицер орал во всю глотку, позабыв о маскировке. Он толкал в спины рядовых, которые кучей муравьев облепили пять орудий.
Между деревьев, откуда лесная дорога шла в сторону Бельцов, загрохотал металл. Темноту пронзили лучи фар.
Дежурный офицер громко выругался и бросился наперерез технике:
– Стойте! Дорога заблокирована! Проезда нет!
Обратно от деревьев он вернулся еще с одним офицером: тот вышагивал уверенно и, видимо, был старше по званию, поскольку уверенным голосом выговаривал дежурному за задержку:
– Что это за глупые причины – пушки застряли в грязи. Тут у вас под сотню рядовых, а вы не можете справиться с простой задачей.
– Мы уже час толкаем, но не можем вытащить! – оправдывался подчиненный. Он прикрикнул в сторону застывших без дела шутце, которые воспользовались перерывом и расползлись в стороны, чтобы отдохнуть от тяжелой работы: – Эй, а ну за работу немедленно! Никаких перерывов, пока не вытащите «раки» отсюда!
По его приказу солдаты вернулись на свои места и снова принялись толкать 75-миллиметровые орудия. И опять их ждала неудача. За время перерыва колеса еще сильнее ушли в грязь, поэтому у немцев не получалось сдвинуть их ни на сантиметр.
Немецкий офицер, тот, что был постарше, громко выругался. Он шел вдоль застрявшей колонны и подсвечивал фонариком колеса между скользящих в грязи ног.
– Что за идиот придумал ехать в объезд по лесной дороге тяжелой технике?!
Младший офицер робко возразил:
– Это для маскировки, приказ самого майора Тенкеля.
– Твой Тенкель неуч! И… – Начальник едва заставил себя замолчать, чтобы не сболтнуть лишнего. – Это же понятно, что на дворе март – грязь, снег. Его навалом в этой чертовой стране. Снег – это вода, которая превратится в грязь и развезет дороги. По обычным магистралям невозможно проехать, а он загнал нас в это болото!
– И что делать? Как выбраться отсюда?
Дежурный был совсем малоопытен. Он служил всего лишь второй месяц и здесь, посреди снежной распутицы, совсем растерялся, не понимая, как быть. Позади напирала бронетехника и целый поток машин, груженных личным составом и боеприпасами. Он же со своим подразделением заблокировал проезд, застопорив передислокацию.
Старший офицер пнул по нижнему станку ходовой части, наполовину торчащему из густой лужи:
– Ничем сейчас не вытащить эту тяжесть. Жижа от каждого движения засасывает железо еще глубже. Это эффект перепогружения, как в болоте: чем сильнее движешься, тем быстрее уходишь на дно.
Он перевел взгляд на молодого лейтенанта, который, кажется, ни слова не понял из сказанного. И вздохнул: в некогда блестящую и грозную германскую армию сегодня берут совсем неопытных юнцов, без подготовки и серьезных знаний. Все катится к чертям, потому что обещанная легкая победа превратилась в выматывающую многолетнюю войну. А сейчас и вовсе – в постыдное отступление…
Но философствовать долго офицер не привык, поэтому принялся отдавать приказы. Вдоль колонны, которая спряталась в лесу, побежали гонцы из головной машины. Они по приказу командира собирали тросы, пилы, топоры. Уже через полчаса вокруг лесной дороги закипела работа – немцы принялись спиливать остатки деревьев, чтобы соорудить из них гать через болотистое место на дороге.
Работа продолжалась до самого утра. Иногда Шубину казалось, что вот-вот на него кто-нибудь наступит. Немецкие сапоги шлепали по влажной земле в нескольких шагах от разведчика, однако всякий раз удачно обходили большую кочку старого мха.
Наконец, деревянный настил из бревен был готов. Два «Ханомага» смогли протиснуться между пней в пространство перед пушками. К ним привязали металлические тросы, и тяжелые бронированные машины с натужным ревом вытянули одно за другим орудия из грязи.
Уже все пространство вокруг залил тусклый, по-зимнему влажный рассвет. Когда, наконец, колонна тронулась, Глеб, все это время продолжавший лежать без движения, смог пошевелиться. Тело его окаменело от холода, превратилось в глыбу из льда и боли.
Но он не сводил глаз с немецких машин, отмечая каждую из них. Три часа мимо него по деревянным настилам медленно ползли орудия, бронетранспортеры и грузовики. Разведчик внимательно рассматривал каждую машину, оценивая ее грузоподъемность, конфигурацию того, что находилось под брезентовым навесом.
Лишь когда затихли звуки десятков двигателей за полосой деревьев, капитан смог подняться с земли. Руки и ноги не слушались его, они совсем потеряли чувствительность от холода.
Шубин кое-как выбрался на поляну, где принялся разминать застывшие суставы. Сначала ему казалось, что он даже не прикасается к своим ногам. Из-за переохлаждения тело потеряло чувствительность, он будто кусок дерева трогал. Но потом наконец появилась боль – миллионы раскаленных иголок вонзились в ноги, стали впиваться в мышцы все глубже и сильнее. Это обрадовало разведчика: значит, задвигалась охлажденная кровь, начала разгоняться по телу, неся с собой тепло.
Капитан поднялся на ноги и стремительно зашагал между деревьев в сторону населенного пункта. От боли, что пульсировала теперь по всему телу, хотелось упасть и закричать во все горло. Однако опытный разведчик знал, что надо стерпеть, не замечать эту пытку. Двигаться, идти как можно быстрее, чтобы кровь разбежалась по сосудам, согрела тело, застывшее за много часов в холоде. Чем быстрее он будет шевелиться, тем раньше закончится эта жгучая мука. И тем быстрее он окажется в запланированном пункте маршрута – точке наблюдения за немецким лагерем, что расположился в Бельцах.
