Переполох в Детройте - Пендлтон Дон (читать книги онлайн без TXT) 📗
С этими словами Болан ногой отшвырнул изувера с дороги, и тот упал на бок, поджимая ноги к животу.
Болан сам нашел потайную пружину, открыл дверь и вошел... Ему показалось, будто он попал в средневековье, в проклятые подвалы инквизиции. Там было все — коптящие светильники и жертвенный алтарь, низкий сводчатый потолок, сырые каменные стены, запах плесени и тлена, сильнее которого был только запах «индейки», преследовавший Болана даже во сне, когда он плыл в ад по волнам реки крови.
Посреди узкой длинной комнаты стоял высокий операционный стол. На одной из стен висели глянцевые цветные фотографии, которые шаг за шагом демонстрировали процесс вивисекции — превращения живого, чувствующего человека в чудовищное существо, которое не привидится даже в кошмарном сне. На каждом фото была указана дата — наверное для того, чтобы наглядно показать, сколько нужно времени, чтобы превратить здорового красивого человека в безобразный обрубок.
Бешеный Сал приговорил Жоржетту к пятидесяти дням пребывания в камере.
А если точнее, то к пятидесяти страшным дням, каждый из которых равнялся вечности.
Рядом с операционным столом стоял штатив с капельницей для внутривенного кормления, присоединенной к «пациенту» длинной прозрачной трубкой. Капельницу можно было использовать и для переливания крови.
На маленьком столике с другой стороны лежали шприцы, иглы, стояли пузырьки с какими-то препаратами.
О, как старался толстяк Сал, чтобы его «пациент» как можно дольше продолжал жить, чувствовать боль и четко сознавать, что же с ним делают!
У Жоржетты не было ни рук, ни ног. Одна глазница зияла страшной пустотой, второй глаз был на месте, но без века, — наверное для того, чтобы жертва не могла закрыть его ни на миг и в зеркалах, повешенных над операционным столом, постоянно видела то, что на нем лежит.
Груди у нее тоже были отрезаны. На месте половых органов Болан с ужасом увидел ровную гладкую поверхность пересаженной ткани, из которой торчала тонкая трубка для отправления естественных надобностей. На животе Жоржетты садист вырезал грубый «полицейский значок». Зарубцевавшиеся края кровавой раны были аккуратно, тщательно приподняты.
Вот так, шаг за шагом, день за днем неустанно, с неслыханной жестокостью расчленялось тело некогда красивой женщины.
Желудок Болана сжался до размеров грецкого ореха, и он с трудом подавая рвоту.
Жоржетта была еще жива, при каждом коротком свистящем выдохе на ее губах вскипала кровавая пена. Беззащитный одноглазый обрубок с немой мольбой смотрел на Болана. Мак огромным усилием воли проглотил ком, стоявший у него в горле, и тихо сказал:
— Я пришел за тобой, малышка... я пришел...
Она попыталась ответить, и тогда он увидел, что у нее нет ни языка, ни зубов. Однако, чтобы понять ее, не нужно было слов. Хватало одного умоляющего взгляда.
Он прошептал:
— Хорошо. Пусть Господь благословит твою душу, Жоржетта...
Грохот «отомага» больно ударил по барабанным перепонкам, и не успело еще заглохнуть эхо выстрела, как Болан покинул это ужасное место.
Толстяк Сал — это чудовище, по иронии судьбы принявшее облик человека, все еще лежал, скорчившись на полу, тщетно пытаясь остановить поток крови руками.
Болан, не глядя, перешагнул через него и, выйдя в коридор, спустился в подвал. Там он стряхнул с плеч армейский ранец, осторожно вытащил из него комья похожей на глину пластиковой взрывчатки и детонаторы. Окинув помещение холодным оценивающим взглядом, Мак заложил взрывчатку так, чтобы при взрыве добиться максимального разрушения, установил взрыватели с часовым механизмом и, пробормотав «мир праху твоему», пошел к лестнице, ведущей наверх.
Мак был уже в парке, когда у него за спиной оглушительно громыхнуло. Земля содрогнулась под ногами, и, объятое пламенем, осиное гнездо мафии осело, словно проваливаясь в ад — туда, откуда оно пришло.
Болан освободился от смертоносного груза боеприпасов, но в душе он нес куда более тяжкое бремя.
Двое мафиози, не заметив в тени высокую черную фигуру, имели неосторожность перебежать ей дорогу, о чем тотчас же горько пожалели. «Отомаг» Палача изрыгнул свою долго сдерживаемую ярость, и яркие вспышки выстрелов вырвали из темноты суровое, словно вырубленное из гранита, лицо Смерти. Не обращая внимания на крики, стоны и панику, посеянную им, Палач уходил, оставляя за собой пожар, в котором должны были сгореть нелюди, порожденные самой преисподней.
Мак прошел мимо Тоби Ранджер и даже не заметил ее, как не видел ничего вокруг себя. Тоби бежала рядом с ним, бросая обеспокоенные взгляды на его окаменевшее лицо, но ни о чем не спрашивала.
Наконец Болан остановился и упал на колени. Длинный серебристый ствол «отомага» уперся в землю. Тоби опустилась рядом с ним, беспокойство взяло верх над робостью, и девушка закричала:
— Ты ранен?
— Нет. Этой раны никто не увидит.
— Боже мой, ты разгромил их! Я никогда не видела такого... Мак, а как насчет...
— Она умерла, — охрипшим голосом произнес Болан. — Давно умерла, Тоби...
Слезы текли по его ожесточенному лицу. Но Мак Болан оплакивал не только Жоржетту Шеблё.
Он оплакивал все человечество.
Эпилог
Болан не позволял себе ставить под сомнения глобальные законы бытия. Он жил по тем правилам, которые навязывала ему судьба. А какой смысл грозить кулаком небесам?
Смерть привела его сюда, в этот беспокойный, но стремящийся к очищению город. Но смерть кого и чего?
Смерть с любопытством наблюдала за тем, как он, словно слепец, на ощупь пытался найти свой путь на импровизированной сцене жизни. А он воображал, что смотрит ей в лицо, хотя на самом деле видел лишь собственный искаженный образ — образ простого смертного, мечущегося в поисках той роли, которая предначертана ему небесами.
Возможно, чья-то замученная и отчаявшаяся душа искала его по всему бесконечному лабиринту жизни и привела его сюда, чтобы отдать смерти взаймы свои страдания и нищету.
Смерть — это явление, а не форма бытия. Мак быстро пришел в себя после душевного потрясения от страшной прогулки по кругам ада. Теперь же, когда Болан и его напарница спешили к зеленым пастбищам жизни, из темноты вдруг вынырнула подтянутая, рослая фигура и остановила их бег, приставив пистолет к голове Болана.
Тоби вскрикнула от неожиданности, но Болан сильным толчком заставил ее растянуться на земле. Спокойным голосом пришелец осведомился:
— Что это ты так задержался, Страйкер?
Длинный ствол «отомага» уперся в живот незнакомца, лица которого он не видел, но спокойный доброжелательный голос остановил палец Болана, лежащий на спусковом крючке. Мак медленно опустил пистолет и вложил его в кобуру.
— Ты мне не враг, Холзер. Либо стреляй, либо отойди в сторону. Есть только один способ взять меня.
— А зачем тебя брать? — спросил Холзер, последовав примеру Болана. — Извини, что я размахивал у тебя перед носом «пушкой». Полицейский всегда должен быть очень осторожен, ты сам это знаешь.
— Да, знаю, — кивнул Болан.
— Ты остался без машины. Практически в том же месте и в то же время, что и я. Мне повезло, а? Я подумал, что тебе может понадобиться другая.
Высокий человек в черном протянул руку своей напарнице и помог ей подняться на ноги. Тоби встала рядом с Боланом, с недоумением глядя на Холзера.
— Кто вел машину? Эта женщина? — спросил лейтенант.
— Возможно.
— Тебе следовало бы быть более осмотрительным, Страйкер. Уж очень ты похож на одного парня, за которым гоняется весь город. Поэтому я решил найти тебя и посоветовать как можно быстрее покинуть Детройт. Машина стоит там дальше, на улице. Ключ в замке зажигания. Потом бросишь ее где-нибудь.
— Спасибо, — подобие улыбки мелькнуло на губах Болана. — Я рад, что ты нашел меня.
— Я тоже. Для этого мне пришлось думать по-военному. Полагаю, тебе будет интересно узнать кое-какие факты сегодняшней ночи: заведение, что стояло на берегу озера, недавно провалилось в тартарары. Должен признаться, что для полицейского, дорожащего своей репутацией и отвечающего за вверенную ему территорию, это местечко доставляло массу хлопот. Вместе с притоном на воздух взлетели трое самых гнусных типов, которых когда-либо носила земля. Им составила компанию добрая половина местных головорезов и половинка Чарли Фивера. Вторая половинка — та, которая еще живая, — сейчас направляется в госпиталь. Может, выживет, а может, нет. Думаю, вряд ли.
