Гавана - Хантер Стивен (читать книги полные .txt) 📗

Эль-Колорадо, массивный человеке кожей цвета красного дерева, резко контрастировавшей с белизной его зубов, волос и костюма, сидел в патио своего дома номер 352 на углу Двадцать третьей авеню и Пятнадцатой улицы в Ведадо.

Старик с нескрываемым удовольствием вкушал стоявшее в рюмочке крутое яйцо. С Карибского моря, находившегося всего в нескольких кварталах, дул легкий бриз. Пока Кастро вели к хозяину, он увидел множество цветов, целое море цветов в разбитых позади патио цветниках, невидимых с Двадцать третьей авеню.

– Великий Эль-Колорадо! – воскликнул он. – Я наконец-то пришел, чтобы выказать свое почтение!

– Ты очень верно сказал, мой мальчик: наконец-то. У вас, молодых, нет никакого уважения к тем, кто явился в мир раньше вас и уже проделал большую и трудную работу. Вы считаете нас простыми акушерами, призванными принять роды вашего поколения.

Эту фразу, полную горькой правды, хозяин произнес с большой живостью и неподдельным юмором. В последнее время Эль-Колорадо шутил много и смачно.

А почему бы и нет? Он жил в одном из самых красивых зданий Гаваны, которое делили с ним шесть самых миловидных горничных (наверно, их следовало называть именно так; пока фактотум вел его через комнаты, Кастро окинул каждую из них долгим тоскливым взглядом – они были слишком избалованы, чтобы обращать внимание на оборванца, произносящего речи перед такими же оборванцами), и держал в руках все нити преступной жизни города, за исключением женщин, работавших в больших американских гостиницах и игорных домах. Он был богат. Очень неплохо для социалиста.

– Это совершенно верно, – согласился Кастро. – Мы, наше поколение, привыкли думать, что все изобрели сами. В этом проявляется наша близорукость. Мы забываем о великом Марта [31], забываем о великом Эль-Колорадо. А теперь, думая о том, что может ожидать нас в будущем, я пришел, чтобы загладить свою вину, представиться и попросить совета у величайшего революционера тридцатых годов.

– В таком случае садись. Хулиан, принеси мальчику кофе. Я вижу по форме и по белизне твоего лица, что твоя семья не так давно оторвалась от земли предков.

– Я кубинец только в третьем поколении. Мой отец – мелкий caudillo [32] в Орьенте, а его отец – простой солдат, оставшийся здесь после разгрома в девяносто восьмом.

– Все так и есть, иначе в тебе было бы куда больше какао. А я вижу только лилейную белизну. Понимаю, это укрепляет твои амбиции. И все же наступит время, когда кто-нибудь из шоколадного племени добьется перемен на нашей родине.

– Это одна из тех вещей, которые я надеюсь изменить.

Старик весело рассмеялся. Молодой Кастро показался ему очень забавным.

– Посмотри-ка, Хулиан, как ловко он все это разыгрывает. Он знает, на какие кнопки и когда следует нажимать. У этого мальчика есть талант.

– Да, сеньор, – откликнулся слуга.

– Принеси ему еще кофе. С тобой, юноша, приятно иметь дело.

– Спасибо, сеньор.

– Но все-таки что тебе нужно? Покровительство? Источник дохода? Стратегическая консультация?

– Думаю, совет. И, смею надеяться, дружба. Чтобы вы дали обо мне хороший отзыв, если вас спросят. И если у меня когда-нибудь появится шанс расплатиться за вашу доброту, я это сделаю. Мы в своей борьбе должны целиться в наших противников, а не друг в друга.

– Может быть, окажется, что я слишком старый и замшелый для того, чтобы дать хороший совет.

– Говорите что угодно, но я слышал о вашем героизме во время забастовки тридцать шестого года против «Юнайтед фрут» и о том, как вы организовывали докеров в сорок втором. Это были потрясающие дни.

– Вершина всей моей жизни, мое любимое время. Это до сих пор предмет моей гордости и основа веры в собственную мужественность. Но я сразу же скажу тебе о своем главном просчете. Я слишком верил в то, что забастовка – это оружие. Теперь, когда американский капитал вложил в страну такие большие деньги, а люди настолько привыкли к покорности и покою, я сомневаюсь, что они способны выдержать забастовку. А лишь всеобщая забастовка способна свалить Батисту и вытеснить американцев.

– В таком случае остается террор?

– Террор – грязное дело. Слишком часто погибают ни в чем не повинные, ни к чему не причастные люди. Кровопролитие входит в привычку, с которой потом трудно справиться. Одно убийство влечет за собой другое. Предательство и взаимное недоверие становятся настоящим кошмаром Я думаю кое о чем новом: символический террор.

Кастро всем телом подался вперед.

– Я не совсем вас понимаю.

– Предположим, случилось что-то по-настоящему заметное, – сказал Эль-Колорадо, наклонившись к нему. – Грандиозное! Нечто такое, чего еще никогда не случалось. Такое, что пробуждает надежду в сердцах людей и порождает мечты о будущем. И никто при этом не погибает! Так вот, в этом направлении я вижу большую перспективу. И помимо всего прочего, эта великолепная акция может быть приписана тебе. Да, тебе, малыш Кастро. Ты совершил бы невиданную вещь. Твое имя было бы у всех на устах. К тому же в этом случае ты мог бы произнести великолепную речь. Твои слова услышала бы вся страна. История, скажешь ты, оправдает меня! И эта речь позволит тебе так крепко встать на ноги, что никакая сила на земле не свалит тебя.

– История оправдает меня... Ммм... – протянул Кастро. – Да. Мне это очень даже нравится. Я – за. Я согласен.

– Превосходно. У тебя изумительное чутье. Просто неожиданно для столь молодого человека.

– И что же это за вещь?

– Представь себе... скажем, американское казино. На него напали бандиты. Но никого не убили. Налетели и скрылись с миллионами, так? Они скрылись с миллионами, и прежде, чем полиция успела сообразить, куда бежать, они раздали свою добычу в трущобах. Все эти американские деньги уйдут прямиком к беднякам. А потом окажется, что вдохновителем этой экспроприации был молодой Кастро. Ты можешь себе представить эффект?

– А...

Он запнулся на полуслове. Американские гангстеры, владевшие казино, были достаточно серьезными людьми и шутить не любили. Зато возможный выигрыш был настолько велик, что у Кастро захватило дух. Если связь между ним самим и преступлением будет условной, а не прямой, то и обвинить его будет не в чем, и тюрьма ему не грозит. Он еще раз прокрутил в мыслях все эти соображения.

– Что-то такое может случиться?

– Все будет в точности как я описал. Я обдумывал это дело много лет и безупречно спланировал. Иди за мной.

Старик поднялся. Он вел молодого Кастро через казавшиеся бесчисленными комнаты, битком набитые сокровищами, воплощающими художественное или телесное совершенство. То и дело попадавшиеся навстречу слуги поспешно кланялись и угодливо улыбались, а великий социалист Эль-Колорадо проплывал мимо с таким видом, как будто все это недостойно его внимания.

Но довольно скоро они покинули этот земной рай, спустившись по лестнице в подвал, и там, в полумраке, обнаружился земной ад. Или, выражаясь более точно, то, что позволяло создать земной ад посредством насилия.

Укрывшись глубоко под землей, несколько голых до пояса мужчин возились с автоматами. Сколько же их там было! Многие были сломаны, и их детали, покрытые смазкой, лежали кучками, сверкая в свете ничем не прикрытых электролампочек. Но часть оружия была пригодной, и чернокожие мужчины собирали их с осторожностью хирургов и уверенностью солдат, хорошо знающих свое дело.

– Это только что поступило к нам. От друзей из Чикаго и других мест. Ну-ка, взгляни.

Эль-Колорадо взял один из готовых автоматов и поднял перед собой. Он явно восхищался тяжестью и твердостью оружия, его мрачной красотой, блеском деревянных и металлических частей, изяществом конструкции, эффективностью действия.

– Тебе знакомо это оружие, молодой Кастро?

– Конечно, его видишь на каждом шагу. С такими ходит полиция. «Томпсон», если я не ошибаюсь. А теперь они есть и у нас.