Победитель всегда прав - Воронин Андрей Николаевич (книги серии онлайн txt) 📗
– Это будет последняя кассета, на сегодня хватит, – Варвара вдавила кнопку, и на экране появилось изображение.
Первые четыре минуты Варвара смотрела в нормальном режиме, затем включила ускоренный просмотр. На экране действовали двое мужчин, внешность их Варваре была омерзительна – писаные красавцы-гомики, такие, от которых тащатся домохозяйки. А вот их партнершами оказались три девчонки-подростка в ситцевых детских платьицах. И может быть, Варвара промотала бы всю картину до конца, но ей захотелось кофе. Во рту пересохло, пришлось подняться с кресла.
Варвара нажала стоп-кадр и направилась на кухню.
Когда она возвращалась с зажженной сигаретой и чашкой кофе в руках, ставший уже ненавистным телевизор встретил ее чуть подрагивающей картинкой на экране. Варвара замерла: два детских лица показались ей до боли знакомыми. «Боже мой, где я их видела? Что за девчонки?» – Варвара медленно подошла к креслу, чашка на блюдце подпрыгивала, рука немного дрожала. – Где же я видела этих девчонок? Неужели они дети кого-то из моих знакомых? Где? Где?"
Варвара гоняла сюжет с тремя девочками взад и вперед, время от времени фиксируя изображение стоп-кадрами. И тут она вздрогнула, заскрежетала зубами.
«Знаю! Знаю! – она вскочила с кресла и забегала по гостиной. – Не может быть! – она узнала девочку с темными волосами и с короткой стрижкой. На щеке слева, у крыла носа у малолетней порноактрисы темнела маленькая родинка. – Неужели? Не может быть! Ну и ну!»
Варвара бросилась к стопке газет, лежащих на стуле, принялась одну за другой их разворачивать, просматривать, швыряя ненужные прямо на пол. Бумага шуршала, газетные листы шевелились, словно были живые.
– Ну где же, где «Московские новости», «Московский комсомолец»? – издания менялись, менялся шрифт. – Где картинки? Почему долбаные журналисты так не любят печатать фотографии? Мне нужны фотографии, хотя бы один снимок. Я эти снимки видела, будь я проклята, видела! В каком издании, в какой газете? – бумага шуршала. Варвару словно ударило током, она развернула газету. – Вот они! – прочла надпись: «Трагедия».
Под надписью расположились три снимка – обыкновенные домашние фотографии. Снимки явно были выдернуты из семейных альбомов.
– Вот они, – повторила Белкина.
На газете были темные круги – следы от кофейной чашки. «Память у тебя, Белкина, нормальная. А вот и она!» Застенчиво улыбаясь, с фотографии на Белкину смотрела девочка с родинкой на левой щеке. Прическа та же – короткая стрижка. "Вот они – Алиса Мизгулина;
Маша Соловьева, Вероника Панина". Все трое – ученицы восьмого класса, все жили в одном доме. С газетой в руке Варвара уселась в кресло и уставилась на экран телевизора. «Да, это она, сомнений быть не может».
Теперь Белкина воспринимала происходящее на экране совсем по-другому. Ее оценка кардинально изменилась, она уже понимала, что и то, что на экране, и то, что в газете, и то, что ей известно, – журналистская удача. Такое случается не часто, так редко везет.
– Кто ищет, тот находит, – пробормотала Белкина и погладила себя по голове. Затем отчаянно принялась курить, глядя на экран.
Сомнений не оставалось. Три девчонки, снимавшиеся в порнофильме, – те самые, которые спрыгнули с крыши двенадцатиэтажного дома. «Как ужасно! Как все в этом мире страшно и связано одно с другим!»
Варвара извлекла из видика кассету, сунула ее в футляр. Все остальные сгрузила в сумку. «Вот тебе и заказ от главного редактора! Такого он не ждет. Такого не ждет никто, это будет сенсацией. Интересно, что думают менты? Они, наверное, продолжают заниматься этим делом, опрашивают свидетелей, наверное, у них есть версии. Нет, нет, сотрудникам правоохранительных органов пока говорить ничего не надо, они все испортят, загубят на корню.»
Варвара бросилась на кухню, вытащила из шкафчика ножницы, уселась прямо на пол и принялась просматривать газеты, кромсая их ножницами. Она вырезала все материалы, все короткие сообщения, касающиеся самоубийства трех школьниц, и более или менее развернутые статьи.
Наконец газеты были изрезаны. Белкина нашла картонную папочку, аккуратно сложила в нее вырезки, завязала тесемки, затем положила папку на кресло и села на нее. У нее была профессиональная примета: если посидеть на папке с материалами, которые собраны для статьи, то статья наверняка получится. Затем взглянула на часы: было девять вечера.
– Я же ничего не ела! – сказала она так громко, словно в квартире жил слуга, который услышит просьбу хозяйки и тут же накроет стол. – Я хочу есть, – повторила она, но уже не так громко.
Так и не перекусив, она принялась наводить порядок. Всегда перед большой работой, перед тем, как засесть за компьютер и начать писать, квартиру следовало привести если не в идеальное состояние, то в близкое к идеальному. Она сложила разбросанную одежду, обрезки газет смяла в огромный ком. Сумку с кассетами с трудом затолкала в стенной шкаф, снесла на кухню грязную посуду: чашки, бокалы с размокшими лимонными дольками, ложки, которые валялись где ни попадя, пепельницу, полную окурков.
Постепенно в квартире стало немного светлее. Белкина перевела дыхание:
– Есть хочется, – опять произнесла она во весь голос. – Но еще не вечер.
Загудел пылесос, всасывая в себя все, что осталось валяться на полу. Белкина работала рьяно, в голове крутились пока еще путаные мысли о порнографии, о малолетних девочках, втянутых в преступный бизнес. Иногда всплывало лицо главного редактора, его глаза за стеклами очков, вспотевшая лысина, облачко дыма над трубкой.
«Нет, Белкина, ты молодец. Все-таки Бог есть, а у Дорогина легкая рука. Это же надо, из огромного количества кассет купил ту, которая дает ключ, дает тему. Теперь в материале почти ничего не придется выдумывать. Трагедия в микрорайоне еще у всех на устах, еще и сорока дней не прошло с момента гибели девчонок, – Белкина помнила имя и фамилию каждой. – Как это произошло? Как девочек втянули в преступный бизнес? Почему они бросились с крыши? Во всем предстоит разобраться. Неужели никто не знал, чем троица занимается? Я уже это знаю, мне это уже известно. А если знаю я, журналистка Варвара Белкина, то об этом узнает вся Россия. Эх, проклятые гады! А он мне еще предлагал написать положительную статью о порнографии! Нет, положительную статью об этой мерзости я писать не стану. Я наворочу такого, что волосы на голове станут шевелиться, даже чертям станет тошно, даже у людей с железными нервами мурашки побегут по спине, а ладони станут потными. Гады, забыли Белкину. Но ничего, пройдет неделя, как обо мне опять все говорить начнут. А коллеги завидовать станут.»
После того как пылесос очистил квартиру от пыли, Белкина бросилась на кухню. Мытье посуды съело больше часа, и за это время Варвара успокоилась, полностью пришла в себя. Возбуждение исчезло, теперь она находилась в рабочем состоянии. Мучил лишь голод. «Устрою себе солидный ужин.»
Стряпня заняла десять минут. В холодильнике нашлись четыре яйца, кусок засохшей ветчины. Яичница была обильно полита кетчупом. Варвара даже не переложила ее со сковородки на тарелку, она ела, стоя у плиты, уплетала за обе щеки. Спохватилась, лишь когда дно сковородки оказалось чистым и блестящим, в нем можно было видеть даже отражение лампы с абажуром.
«Ну вот, теперь я сыта. Черт подери, клялась, божилась после шести часов вечера не есть. Да ладно, за компьютером калории сгорят до последней. Работа – это здорово, работать я люблю.»
Запив ужин пивом, Белкина схватила телефон.
Дорогин и Тамара сидели в это время в большой гостиной перед телевизором. На коленях Тамары дремал рыжий котенок, Тамара его нежно гладила. Сергей смотрел на экран телевизора.
– Как дела у Варвары? Чем занимается? Как у вас прошел день?
– Скажу, не поверишь.
– Даже если ты скажешь, что вы с Варварой были в центре подготовки космонавтов или еще круче, что вы летали на Луну, я в это поверю.
– Если бы это, – улыбнулся Сергей. – Мы занимались совершенно другими делами.
