Битва на кончике иглы - Байкалов Альберт (электронная книга .TXT) 📗
Опричник посмотрел на Пятака, замершего в ожидании его команды:
– Проводи гостей в зал для совещаний.
Войдя в кабинет, Опричник открыл шкаф, глянул на свое отражение в закрепленном на дверце зеркальце, провел по коротко стриженным, с легкой проседью волосам ладонью. Вполне презентабельный вид. Умный и немного строгий взгляд, прямой нос, волевой подбородок. Мужчины в нем видели в доску своего парня, женщины мачо…
Опричник снял ветровку, повесил на плечики, достал серый пиджак, который надел поверх черного цвета футболки.
Когда он вошел в конференц-зал, журналисты уже устроились. Один оператор установил на треноге камеру, второй свою держал на плече. За длинным столом, заняв места ближе к расположенному к входу торцу, расположились журналисты.
Опричник прошел и сел на стул:
– Начинайте.
Сказал с обреченностью и устало. Могло показаться «терзайте». Пусть проникнутся уважением. Они ведь знают, за эти два месяца кандидат на пост мэра Райнес пережил несколько задержаний по самым разным обвинениям, обыск в офисе фонда, дома… Другой бы сейчас отправил куда подальше, а он, наоборот, решился пообщаться.
– Олеся Серова, «Вестник», – бросив робкий взгляд на своих коллег, начала сидевшая ближе всех к нему блондинка с пышной грудью. – Вы баллотируетесь в мэры города. Какие задачи, на ваш взгляд, необходимо решить в случае победы в первую очередь?
– Во-первых, я выиграю, – твердо и уверенно заявил Опричник, глядя ей в глаза. – Во-вторых, основная задача создать и организовать команду жизнеспособных, умных, а главное, любящих этот город людей. Нацелить их на работу.
– Какое направление, на ваш взгляд, самое важное? – задала она следующий вопрос.
– Все важны, просто одни более запущенны, чем другие, – он положил руки на стол. – В городе из пяти больниц четыре требуют капитального ремонта. В частном секторе нет газа. Завал в ЖКХ, – он вздохнул, – ну а самая большая проблема – это наши заводы. Рентабельность практически нулевая, оборудование времен царя Гороха, соответственно, зарплата мизер. Отсюда социальная напряженность, уличная преступность, пустая казна…
– Ни для кого не секрет, основная проблема в том, что хозяева этих предприятий находятся далеко за пределами города и даже не в России, – подхватил инициативу сидевший рядом с блондинкой парень в очках. – Одни, в лучшем случае, в Москве, другие на Канарах или в Монако. Здесь же назначенные со стороны управляющие, которым нет дела ни до инфраструктуры, ни до социальной защищенности работников. С этим что делать?
– Семьдесят пять процентов предприятий являются оборонными, поэтому в этой части они не совсем в собственности. Как правило, контрольный пакет акций у государства. Просто оно не совсем хорошо пользуется правами. Это, я считаю, поправимо. Что касается остальных, все тоже решаемо.
– Захарова Елена, – представилась следующая. – «Криминальные хроники»…
– Ну, как же без вас! – повеселел Опричник и украсил свое лицо обаятельной улыбкой. – Вы и должны были начинать. Я даже растерялся вначале. Думал, как это могло случиться, что вас нет? Ошибся.
– Последние несколько месяцев созданный вами фонд «Страна без наркотиков» сильно трясет…
– Разве? – стал дурачиться Опричник. – Я как-то не заметил. Люстра в кабинете не звенит…
– Тем не менее, правоохранительными органами произведена выемка документов. Вас неоднократно вызывали в Следственный комитет…
– Вызывали – это мягко сказано, – Опричник откинулся на спинку стула и с возмущением продолжил: – В отношении меня применялась такая форма, как арест. Пришлось некоторое время провести в камере.
– С чем, по-вашему, это связано? – спросила девушка.
– А разве непонятно? – он выжидающе уставился ей в глаза, но, не дождавшись ответа, слегка наклонился вперед: – Выборы! Не скрою своих подозрений в отношении действующего мэра.
– Правоохранительные органы настаивают на том, что вы незаконно занимаетесь лечением, а ваши профилактории больше похожи на тюрьмы, где не оказывается никакая медицинская помощь, – продолжала криминалистка. – Пациенты содержатся в антисанитарных условиях.
– Ваши коллеги неоднократно бывали в наших учреждениях, – с досадой заговорил Опричник. – Не скрою, режим у нас жесткий. Но вы сами подумайте, с каким контингентом приходится работать. Стоит убрать колючую проволоку, отменить замки, и они все разбегутся.
– Но по-своему эти люди правы, – продолжала наседать журналистка. – Никто не имеет права против их воли лишать свободы.
– Давайте с другой стороны зайдем, – Опричник решил сесть на своего любимого конька. – Сейчас, пока мы здесь сидим, некая мадам и ее бойфренд выходят из дома в поисках средств на очередную дозу. Вы через некоторое время возвращаетесь домой. В переулке ваши пути пересекаются…
Девушка молчала.
Он вздохнул и продолжил:
– Один грамм кокаина стоит в пределах семи тысяч рублей. Это получается, что родители этой парочки должны зарабатывать в день сумму, равную цене нового планшетника. Идем дальше. – Опричник выдержал паузу, обведя всех взглядом: – Одна доза героина в среднем обходится наркоману в тысячу рублей. В день обычно делают от трех заходов, – он поднял палец вверх: – Заметьте, никто из наркоманов не работает. Откуда, спрашивается, средства? – он выжидающе уставился на журналистку, словно давая возможность ей самой ответить на его вопрос, и, не дождавшись, продолжил: – На девяносто процентов эти деньги добыты криминальным путем. Я считаю, что тех, кто распространяет эту дурь, и тех, кто употребляет, надо жестко наказывать. Одних сажать лет на двадцать, других лечить, но так, чтобы второй раз они не захотели оказаться в стенах профилакториев.
– То есть вы признаете, что в ваших учреждениях жестокое обращение с больными – это норма? – не унималась журналистка.
– Что значит жестокое? – он развел руками. – Я считаю, что обращение у нас с этим контингентом адекватное их отношению к здоровой части общества.
– Так вы считаете, но есть закон, – продолжала напирать журналистка. – Соответствующие нормы. Суды ведь не выносят в качестве приговора убийство посредством расчленения человека на части тем, кто совершил подобное преступление. По-вашему же получается око за око, зуб за зуб.
– Вы не угадали, – насмешливо глядя ей в глаза, Опричник подался вперед: – По мне лучше и эффективнее два ока за одно и челюсть за зуб…
– Средневековье, – вырвалось у кого-то.
Опричник сжал кулаки:
– А знаете, какова цена мимолетного кайфа одного «торчка»? Да бог бы с ним, сдохнет, и закопали, – махнул он рукой. – Так ведь этот наркоман измотает родителей и всю родню. Будет у ваших детей мобильники «отжимать» с молотком, чтобы заработать на дозняк. Вы хоть раз общались с нариками вживую? Их когда начинает «накрывать», они на все готовы. Кстати, – спохватился он. – А у кого дети в школу ходят?
– У меня, – отстранился от камеры оператор.
– В какую?
– В четвертую.
– Вот! – обрадовался Опричник. – Вчера возле этой школы хлопнули одну барыжку с десятью граммами герыча. Это нормально?
Опричник замолчал. Молчали и журналисты. Одних поразил сленг, на который он незаметно перешел, других убедительность монолога.
– Вы думаете, я занялся этим делом, чтобы авторитет заработать или, как утверждают в Следственном комитете, незаконно обогатиться, – полностью перехватив инициативу, продолжил Опричник. – Ну никак не могут поверить наши чиновники, что человек вот так вот по собственной воле может залезть в эту грязь.
– Но все-таки какая-то причина была? – неожиданно спросила журналистка «Криминальных хроник».
– Да, – Опричник нахмурился, делая вид, будто размышляет, стоит или нет раскрывать что-то личное. – У меня один родственник работал врачом в частной клинике. Молодой, пользующийся успехом у женщин, он попробовал в одном из клубов эту дрянь. В общем, засосало его… Постепенно потерял работу, растратил деньги, потерял семью. Начал выносить все из дома, пока не остался чуть ли не один унитаз. На героин денег уже не хватало, и он подсел на «крокодил» – то, к чему приходят многие наркоманы. «Крокодил» – это такая смесь из кодеиносодержащих таблеток, которые мешают обычно с бензином, туалетным «утенком» и прочими химикатами и колют в себя. Один замут такой дряни стоит в пределах четырехсот рублей. Организм гниет на глазах, обычно «крокодильщики» не живут больше пары лет.
