Легионеры - Нестеров Михаил Петрович (библиотека книг txt) 📗

Не приведи господь увидеть кому-нибудь обезглавленного ребенка, ребенка, у которого одна половина лица черная, а вторая отсутствует. Николая бог не пожалел. Он смотрел и не мог оторвать взгляд сначала от девочки, в гольфах которой пульсировала жуткая смесь, потом от обезглавленного малыша…

– Террористы всегда использовали т-только эти типы взрывных устройств: «МОН-100» или «МОН-50». Они считаются оборонительным оружием и лет десять назад были на вооружении только в спецвойсках и разведшколах. В тот раз подрывники оставили мину не в машине, а прикопали в кустах. Сверху п-положили полиэтиленовый пакет с монетами и мелкими шурупами для усиления поражающего действия. Все школьники были буквально изрешечены. И не остановились на этом. Через полчаса сработала точно такая же мина в одной из палаток лагеря переселенцев. Десять человек погибли. Сулейманов сказал мне: «Уезжай. Это тебя так встречают». Сказал так потому, что давно был напуган, спал с «калашом» на груди. Только от мины автомат не спасет.

– Взорвалась мина, которую отдали в милицию? – спросил Сергей.

– Нет, ту мы забрали потом. У подрывников, которых мы долго искали, было, по нашим подсчетам, около тридцати мин. И следы вели в Грузию. Долго работали в этом направлении, пока не вышли на двух офицеров грузинской госбезопасности. Один из них принимал личное участие в захвате заложников в Лагадехи. Подключили к работе агентуру, контрразведку, по командировочным предписаниям, авиа– и железнодорожным билетам отследили карту его передвижений, потом определили второго. Вычислили их базу в Питере и взяли уже пятерых членов банды. При обыске обнаружили удостоверения сотрудников ФСБ и МВД, бланки командировочных, специальных пропусков, печати воинских частей. Нашли неопровержимые улики, доказывающие их причастность к взрыву колонны спецназа в Чечне.

Полковник нервными длинными пальцами вытащил из пачки сигарету и прикурил.

– Д-два года работы. И раз в два месяца гремел взрыв. Я думал, с ума сойду, – честно, чувствовал вину. Не мог работать спокойно, потому что видел последствия взрыва. Меня отстранили потом от ведения этого дела, которое хотят развалить. Опять же на мне клин сошелся, как будто я п-проклятый. Моими руками закрывают. Только за то, что я выполнял приказы. И вот я сказал себе: «Х-хрен они его закроют». Потом поправился: «Хотите, чтобы я его закрыл, я закрою». И начал подбирать исполнителей.

Марк долго молчал, изредка поглядывая на Николая. В голове его вертелись слова, которые собеседник так и не сказал. Он думал о целях и методах. На одной чаше весов цель, а на другой – способ ее достижения. Набирая диверсантов, Гришин ставил цель чисто террористического акта: в столице на многолюдной улице или у ворот Лефортово – не так важно. Диверсант и террорист – две большие разницы.

– Запомни, – сказал Марковцев, – бандитов нужно глушить в их гнезде, на их территории, это мое глубокое убеждение. Если бы я, бывший командир диверсионного подразделения, разрабатывал эту операцию, то держал бы в уме страну противника.

Сергей чуть помолчал. Кривая снова выводила его на знакомое до боли место. А он не противился, нарезая круги, потому что знал правило: выход с кривой только на обочину. Он даже не прикидывал тот вариант, при котором мог помочь Гришину полезным советом. Полковник избрал принцип пехоты: «Делай, как я сказал». И даже физически не мог принять другую, самую верную в его деле позицию: «Делай, как я». И Марк, частенько бравший на вооружение и ту и другую точку зрения, веско изрек:

– Банду нужно ликвидировать на территории Грузии, на аэродроме или в аэропорту. Там, куда доставят подрывников.

– Все так, – ответил Гришин, – но у нас нет двух вещей для этого: больших денег на вооружение и надежной «крыши» для п-поддержки операции. Сто с небольшим тысяч долларов – это все, чем я располагаю.

Марк успокаивающе поднял руку:

– Деньги будут.

– Г-грохнуть кого-нибудь хочешь? – с наивной прямотой спросил Гришин.

Сергей улыбнулся:

– Есть одна мыслишка заработать пару-тройку миллионов. Нет худа без добра, Николай. Еще вчера я подумал о Борисе Кесареве. Стоит назвать предстоящую операцию «Кесарево сечение». Думаю, дней за пять управлюсь. Поможешь?

– Чем?

– Я все скажу. Кстати, зачем Щедрин наезжал на Савицкую в Шереметьево?

– Отрабатываю перед Латыниным. Так, мелочь. Даю п-понять Кесареву, что о нем здесь не забывают ни на минуту.

– Нам это на руку. Даю слово: не позже чем через неделю мы сможем нанять лучших из лучших. А про негодяев забудем.

Гришин покачал головой, не соглашаясь с Марком: его он вряд ли забудет.

А Марковцев думал о второй составляющей – «крыше». Похоже, он знал человека, который мог обеспечить поддержку. Этот человек возглавлял организацию, которая насчитывает больше двадцати подразделений, включая вспомогательные управления и отделы, единственное в России ведомство, ведущее космическую разведку с использованием орбитальной группировки искусственных спутников Земли. Организация, структура которой не изменялась с советских времен, где никогда не было своей пресс-службы, лишь управление информационной службы и отдел рассылки информации.

Марк знал человека, возглавляющего этот могущественный и таинственный «орден», но выйти на него было практически невозможно, – хотя несколько адресов этой организации, главный комплекс зданий которой располагался на территории Центрального аэродрома – бывшем Ходынском поле, подполковник мог перечислить без труда. Но самый известный адрес: Хорошевское шоссе, 76, район метро «Полежаевская». Несмотря на обилие адресов, гораздо проще добиться аудиенции у президента страны. Но Сергей имел точные сведения о том, где работает один из родственников его старого знакомого.

Через минуту полковник Гришин отрывисто повторил вслед за Марком:

– Крамской. «Рособоронэкспорт». З-запомнил. Узнаю.

– А после постарайся забыть.

Глава IX

«КЕСАРЕВО СЕЧЕНИЕ»

21

2 декабря, воскресенье

Новый вид деятельности, тесно переплетающийся со старым, но сулящий отнюдь не радужные перспективы, отразился и на внутреннем мире Щедрина, и на внешнем. Вот уже три дня Алексей пренебрегает бритвой. Острый подбородок его черен, зато пара щек, мясистых, лишенных природной растительности, цветом и фактурой походят на шкуру опаленного поросенка.

Для своих поступков Алексей никогда не искал оправданий. Как ни странно, выбирал из тех, что выдвигали коллеги по работе. Будто освобождал свою драгоценную память от ненужных анализов.

После встречи с Марковцевым его память стала походить на компьютерную – верхнюю и нижнюю; такое же разделение произошло и с совестью журналиста. В нижнюю он загонял все, что касалось его отношений с Марком, где последний проходил как киллер. Однако и в верхней совести нашлось место Сергею, там он проходил в качестве бывшего подполковника спецназа и агента ГРУ по особо важным поручениям, которые сам Сергей называл особо щекотливыми. И все эти метаморфозы произошли опять-таки по причине универсальности репортера.

Что касается полковника Гришина, он сидел не в памяти, а занозой в сердце. Именно занозой, поскольку с этого дня журналист знал цели «бунтаря».

Щедрин сообщил код замка, кивком головы указав на подъезд элитного дома: улица Куусинена, 23.

«Ауди-А6», купленный журналистом и оформленный на Марка, повернул, не снижая хода, за угол и остановился.