Сходняк - Бушков Александр Александрович (читать книги без TXT) 📗
– Она былав городе. Эта запись... ее сделали у нас на квартире. Обои, заяц этот дурацкий на подушке... Наша квартира.
– Погоди-ка, – осторожно сказала Маша. – Ее же могли потом перевезти куда угодно, хоть в Нижнекарск...
– Могли. – Взгляд Таксиста был устремлен в пространство. – А могли и нет... Но по-любому, в квартире обязательно караулит пара-тройка пацанов – на случай, если мы туда явимся.
– Это уж к бабке не ходи, – кивнул Карташ. – И что?
– А я с ними побеседую. По душам.
– Идиот, – шумно выдохнул Алексей. – Ну не идиот ли?! Они же ждуттебя, ты же сам сказал!
– Ну так пусть подождут. И дождутся...
И он хищно оскалился.
– Успокойтесь на минутку оба, а? – повысила голос Маша, до побелевших костяшек сцепив пальцы в замок. – Просто посидите и успокойтесь... Вот так. Лезть в квартиру, разумеется, никто из нас не будет, это форменное самоубийство... Но другого выхода, кроме как добраться до Шантарска, у нас действительно нет. Отец... мой отец был знаком с этим Бортко, главным ментом в Шантарске. Если удастся с ним переговорить, глядишь, и не посадят тут же, хотя бы от погони уберегут... В общем, некуда нам больше податься, кроме как в Шантарск...
– А в какой стороне дорога, знаешь?.. – угрюмо спросил Карташ.
– Тихо, – вдруг сказал Гриневский. – Вон там, слышите? Кажется, мотор...
Притихли. И в самом деле, где-то в отдалении угадывалось приглушенное взрыкивание двигателя. И даже вроде бы на секунду лес посветлел на северо-западе, будто там поворачивала машина с включенным дальним светом.
– В чем-то девушка, безусловно, права... – сказал Карташ. – Ладно, сейчас докурим и двинемся... Но сначала скажите мне вот что. Я вот тут подумал... Вам, дорогие мои, не приходило в голову, что вся эта херня была спланирована белобрысым?
– В смысле?
– А в том смысле, – Алексей со злостью пнул мшистый камень, – что какого черта он послал с платиной, которая стоит черт-те сколько, именно нас, да еще с тупоголовым конвоем, да в простом товарняке? Не надежнее ли было отправить ее самолетом, спецрейсом, под надежной охраной?.. Не-ет, ребята, скажу вам честно: он сам это нападение на поезд и придумал, сука белобрысая. Потому как операцию провалил. Зубковскую платину у него из-под носа там, на руднике, ребята Фрола увели? Увели. Свидетелей положили? Положили. Гена-археолог погиб? Погиб. Осталось всего лишь два ящика, которые особой роли не играют: Москве нужны либо вся платина, либо головы тех, кто ее добывал. А до Зубкова ему не добраться, доказательства-то вместе со свидетелями того – тю-тю... Остались только мы, те, кто в курсе его провала. Вот он и решил, что труп синицы лучше журавля за решеткой... Нет платины – нет свидетелей. Орден он операцию он все равно не получит, так почему же не прикарманить пару ящиков, а посторонних убрать?
– Когда я слышу слово «платина», – со злостью сказал Гриневский, – мои два пальца тянутся ко рту.
– То есть ты думаешь, что на нас напали люди этого белобрысого? – подняла брови Маша.
– Ну, или, может быть, Фрола. Или викинг разыграл так, чтобы все подумали, что это был Фрол. Чтобы уж окончательно задницу прикрыть. Дескать, набросился злобный черный губернатор, сокровище отнял, последних свидетелей в расход пустил. Шито-крыто. Ящик Зубкову, ящик Глаголеву – и все сыты и довольны...
Вновь на северо-западе посветлело – нет, определенно это машина, молодец, Машка. Если только это не облава. Хотя вряд ли, слишком уж быстро...
– Но ведь Зубков говорил, что... – задумчиво сказала боевая подруга.
– Мало ли, что этот царек наплел! Может, он вообще заодно с этим фээсбэшником. А может, белобрысый развел его так же, как и нас. А может, еще что-нибудь... Поймите, – с нажимом сказал Карташ. – главное то, что теперьмы не можем доверять абсолютно никому. Абсолютно. Ладно, двинули на свет...
...К шоссе они вышли минут через сорок – ободранные, исцарапанные и вусмерть измученные продиранием сквозь непролазные ночные заросли. Вышли и тут же, без команды и не сговариваясь, залегли в придорожных кустиках, на холодной траве.
В мире царили пастораль и умиротворение: над тайгой висел огромный бубен луны, кроны сосен серебрились в ее свете, маслянисто блестела бетонка... А у обочины стояла грязная, потрепанная жизнью и временем «Нива», фары были выключены, но мотор работал – в недвижном воздухе вился сизый дымок, подсвеченный «габаритами» и озвученный по-кошачьи тихим урчанием движка. В салоне находился один человек, водитель, в ожидании чего-то (или кого-то?) постукивая пальцами по баранке, курил в приоткрытое окно; до них доносилось приглушенная музыка из радиоприемника – что-то такое явно нерусское, печальное, с индийским, вроде бы, уклоном. Мужик был одет в дешевое цивильное, небрит и нечесан и никаким боком не походил на бойца из засадного полка – будь то полк товарища викинга, господина Зубкова, или какого прочего из всех прочих возможных засадных полков. Ибо позволить себе рассиживаться в тачке, слушать музон и курить, при этом находясь на боевом посту, может позволить себе только самый раздолбайский салабон с какой-нибудь северной, забытой богом и Министерством обороны «точки». А таких разгильдяев, Карташ голову был готов дать на отсечение, ни в одной из гоняющихся за ними армий не было и нет. Не те это были армии, чтобы держать в своих рядах подобных вояк... Однако, блин, что-то же он делал здесь, посреди ночной трассы, от городов и всяких прочих поселений вдалеке?..
Со спины раздалось:
– Шевельнись, и ты труп.
Одновременно за этой банальнейшей фразой, произнесенной напряженным шепотом, причем с сильным акцентом, горла Алексея коснулось нечто холодное и острое; рядом сдавленно охнул Таксист, пискнула Машка.
Ну, вот и влипли, блядь...
– Не шевелюсь, – по возможности испуганно, но стараясь не переигрывать, сказал Карташ, – Братишка, ты чего, убери перо, а?..
– Туристы мы, – сдавленно добавил Гриневский. – Заблудились в тайге, вышли вот к дороге...
– Пасть закрой, – скомандовали сзади. А потом тот же голос произнес несколько слов на абсолютно непонятном языке, но явственно с вопросительной интонацией. Другой голос, тоже мужской, что-то недоуменно ответил.
Сколько их было, этих зашедших со спины ребятишек, оставалось загадкой. И ведь как тихо подобрались, суки! Ни сучок под не хрустнул, ни травка не шуркнула... Охотники? Пес знает. Кто угодно может быть. Много всякого люда по тайге шарится...
Алексей скосил глаза на Таксиста. И судя по выражению лица Гриневского, тот понимал не больше Карташа.
Потом их рывком подняли на ноги, скоренько обыскали, и Карташ возвел хвалу Господу, что у них при себе нет оружия, тогда б точно кранты. Ребятишек оказалось двое, молодые, не больше восемнадцати каждому, определенно восточной внешности – черноглазые и черноволосые, крючконосые, один в кожаной жилетке поверх цветастой рубахи-бадлона, второй в футболке и перепачканном грязью пиджаке. Тот, что в жилетке, в одной руке держал обрез двустволки, нацеленный троице в ноги, а в другой картинно сжимал устрашающе кривой кинжал. Ну чисто благородный разбойник из псевдоисторических венгерских фильмов, которые любили крутить в кинотеатрах при советской власти, серьги в ухе разве что не хватает. Размером этак с добрый браслет... Второй же был во-оружен лишь небольшой штыковой лопатой с налипшими комками земли, но Алексей моментально просек, что из этих двоих он наиболее опасен. Копатель стоял в расслабленной позе, немного в сторонке, однако лопату держал грамотно, а незамутненный, наивный даже взгляд его не оставлял сомнений, что, если начнется заварушка, он покрошит своей мотыгой все вокруг в мелкую капусту раньше, чем напарник успеет поднять ствол. Лезвие лопаты покрывали подозрительные темные пятна, при взгляде на которые у Карташа отчего-то неприятно похолодело в желудке. Но это явно была не засада на них, вообще не засада, ребятки были не готовык этой неожиданной встрече и ошарашены были не меньше, чем сам Алексей, по лицам видно, хотя они и стараются изо всех сил ошарашенность скрыть. Так сыграть невозможно... А если и возможно, то зачем, скажите на милость, засадникам играть? Повязать всех, и дело с концом.
