Темная сторона острова - Хиггинс Джек (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Катина была почти сломлена, ее нервы натянулись до предела. Когда они миновали рощицу, она споткнулась, и Ломакс еле успел ее подхватить.
Он крепко прижал ее к себе:
– Теперь уже недолго. Почти все позади.
И тут он услышал ностальгические и грустные звуки рояля, как когда-то очень давно слышал их на этом самом месте. Настоящее и прошлое перемешалось, он стоял здесь, под дождем, обнимая женщину, а музыка наполняла его какой-то странной, болезненной печалью. Французское окно было приоткрыто, и конец красной бархатной портьеры болтался на ветру. Катина отодвинулась от него, и они вошли.
В камине жарко горели дрова, а комната освещалась лампой, стоящей на рояле. В ее свете волосы Ван Хорна блестели, словно серебро. На нем был смокинг из рубчатого зеленого шелка. Когда они вошли, он вскочил и, нахмурясь, сказал:
– А я уж думал, вы никогда не придете. Что случилось?
И в этот момент Катина, вздохнув, начала оседать на пол. Ломакс подхватил ее на руки, пронес через комнату и положил на диван.
Ван Хорн сел около нее, приподнял ее веки и пощупал пульс. Через секунду поднял глаза:
– Она совершенно измождена. Принесите коньяк. Он в серванте под книжными полками.
Ломакс отыскал бутылку и пару стаканов и вернулся. Разлив коньяк, один стакан он передал Ван Хорну, а другой взял себе.
Жидкость обожгла его изнутри, и он наполнил свой стакан снова, глядя, как Ван Хорн приподнял голову Катины и силой открыл ей рот. Она закашлялась, задыхаясь, и открыла глаза.
Она попыталась сесть, и Ван Хорн сказал:
– Все в порядке, моя дорогая. Вы на вилле.
Она непонимающе посмотрела на него, потом что-то изменилось в ее взгляде, и она спросила:
– Катер готов?
Он кивнул, и она тут же опустила ноги на пол.
– Так чего же мы здесь сидим?
Она попыталась встать, но Ломакс усадил ее обратно.
– Нечего спешить. Катина. Не надо больше. Я никуда не еду.
Она подняла голову и с недоумением посмотрела на него, а Ван Хорн вспылил:
– Не будьте дураком. Ломакс. Я слышал, что вы обвиняете Алексиаса в убийстве Димитрия Пароса, но у вас нет ни малейшей надежды доказать это.
Ломакс, достав сигарету из серебряной коробки на рояле, не спеша закурил и выпустил большой клуб дыма. Он чувствовал себя совершенно разбитым, а где-то позади правого глаза ощущалась тупая боль.
– Но я вовсе не думаю, что Алексиас убил Димитрия, – спокойно сказал он. – Думаю, что это были вы.
Снова прогремел гром, и дождь ©разу же усилился, забарабанив по окну. Выражение лица Ван Хорна абсолютно не изменилось. Он холодно произнес:
– Вы совершенно уверены в том, что говорите?
Катина, поднявшись, вышла вперед, глаза казались огромными на ее белом лице.
– Что ты такое сказал, Хью?
Он мягко положил руки ей на плечи:
– Кто-то пытался убить меня в переулке за тюрьмой. Кто-то, кто знал, что я выйду оттуда. И пистолет, который ты мне дала. По какой-то странной причине он не стрелял.
Она с ужасом смотрела на него, а он продолжал:
– А Ван Хорн знал, что твой дядя каждый четверг вечером играет в шахматы с отцом Иоанном Микали?
Она кивнула:
– Все это знают.
– Тогда почему же он не остановил меня, когда я сказал ему, что собираюсь сходить к твоему дяде?
Она медленно повернулась к Ван Хорну, а Ломакс продолжал говорить.
– Когда я пришел на ферму, Димитрий и братья Самос уже поджидали меня в темноте. И этому есть только одно возможное объяснение. Их кто-то предупредил о моем приходе. Но об это знал только один человек.
Ван Хорн слегка улыбнулся.
– Но здесь ничего не вяжется между собой. Как, черт возьми, я успел бы связаться с ним? Джип взяла Катина.
И теперь сама Катина ответила ему:
– Когда я поднялась из кухни, вы говорили с кем-то по телефону. А Димитрий по вечерам работает в «Кораблике», все это знают.
Ван Хорн закурил сигарету. Его руки были тверды, как скала.
– Вы еще не объяснили мне, как я мог попасть на ферму в момент убийства? Ни один суд присяжных в мире не поверит, что человек моего возраста и в моем состоянии может дважды пересечь гору в считанные часы.
– Это тоже немного смущало меня, – признался Ломакс. – Пока я не вспомнил, что Катина говорила мне, что у фермы за скалами есть маленький причал. – Он посмотрел на нее. – Сколько времени, ты говорила, нужно, чтобы добраться морем отсюда до фермы?
– Двадцать минут, – ответила она. – Я часто так ездила. И Оливер тоже.
Ломакс вопросительно взглянул на Ван Хорна:
– Не угодно ли вам привести доказательства того, что катер не выходил в море ночью? Мы всегда можем проверить.
– Но во всем этом нет никакого смысла, – возразил Ван Хорн. – По какой причине я мог бы убить Димитрия Па-роса?
– Пока это только догадка, но, скорее всего, он узнал, что вы и есть тот человек, который несет ответственность за смерть его отца, – сказал Ломакс.
Удивленная Катина присвистнула. На какой-то момент Ван Хорн потерял самообладание, но потом овладел собой и твердо проговорил:
– Это не сработает. Ломакс. Каждый знает, что я прошел через концлагерь Фончи.
– Когда мы обсуждали с вами все это сегодня днем, я сказал, что подозреваю Алексиаса в предательстве. Вы еще заметили, что я должен объяснить, почему немцы пришли за ним первым. А я могу сделать кое-что получше. Я могу показать, как они вышли на вас.
– Боюсь, что все это не имеет никакого смысла, – возразил Ван Хорн, но все краски ушли с его лица и лоб прорезали глубокие морщины.
– Когда мы впервые пришли в этот дом семнадцать лет назад, Джой Бойд позаимствовал у вас томик ваших военных поэм под названием «Уцелевший». Он был переплетен в зеленую кожу с золотым тиснением, из полного собрания ваших сочинений.
Он подошел к книжному шкафу и вернулся с тоненьким зеленым томиком, который бросил на кофейный стол.
– Вот эта книга. Я заметил ее еще в тот раз, когда Катина привезла меня, чтобы снова встретиться с вами. Она каким-то образом снова оказалось на месте.
– Что-то я ничего не понимаю, – сказала Катина.
– Зато Ван Хорн понимает. Дело в том, что Джой Бойд забыл вернуть книгу. Она была у него в кармане мундира, когда мы пошли на акцию. Я только сегодня вечером через столько лет вспомнил об этом. Немцы должны были найти ее, когда обыскивали его тело. Представляю, как Штайнер смеялся над моими словами, что мы ни с кем на острове не контактировали.
Ван Хорн, взяв книгу, начал ее рассматривать. Немного погодя он вздохнул:
– Было бы очень жаль разбить этот комплект. Его подарили мне мои американские издатели перед самой войной.
Поставив книгу на место, он налил себе из графина. Когда он заговорил, его голос звучал совершенно бесстрастно. Будто он обсуждал случившееся с кем-то другим.
– Вы, конечно, правы. Они нашли книгу, и Штайнер тут же приехал ко мне. Я старался как-то выкрутиться, но ничего не мог придумать.
Катина бросилась вперед, чуть волоча правую ногу.
– Зачем вы сказали им?
Он попытался было отвернуться, но она схватила его за плечи и снова повернула к себе.
– Зачем, Оливер?
Он пожал плечами.
– Потому что испугался. Они пригрозили отправить меня в главный штаб гестапо в Афинах.
– И только?
Ван Хорн покачал головой.
– Нет, он поклялся, что разобьет всю мою коллекцию. И чтобы показать мне это, вдребезги разнес амфору.
Она с выражением отвращения отвернулась от него, а Ломакс спросил:
– А почему Штайнер держал вас в городской тюрьме, вместо того чтобы послать в концлагерь Фончи с остальными?
– То, что вы явно погибли на пути к Криту, оказалось для него очень удобным, – ответил Ван Хорн. – Он собирался через шесть месяцев выпустить меня из тюрьмы по состоянию здоровья.
– Чтобы вы могли доносить о других своих друзьях? – вмешалась Катина.
Он не обратил внимания на ее слова и продолжал:
– К сожалению, Штайнер погиб, а тот, кто был назначен вместо него, ничего не знал о нашем соглашении. Он послал меня в Фончи, как только принял командование.
