Охота на крыс - Соболев Сергей Викторович (библиотека электронных книг TXT) 📗
Бушмин незаметно огляделся. Помещение успели прибрать и проветрить. Цементный пол кое-где не успел даже высохнуть: по-видимому, недавно здесь прошлись мокрой тряпкой. Стены, выкрашенные масляной краской ядовито-зеленого цвета. Под потолком ярко горит забранный в решетку светильник. Кронштейн в углу помещения, где стационарно крепится видеокамера, пустует, самой камеры тоже не видать — кажется, записывать допрос на видео они не собираются. Решили по какой-то причине ограничиться аудиозаписью: Андрей засек, как чекист включил записывающую аппаратуру, спрятанную в выдвижном ящике стола.
— Ваши подельники вели себя неумно, — сказал фээсбэшник, лениво пригладив ладонью и без того прилизанную, волосок к волоску, прическу. — Упирались как бараны! И что мы имеем?
— Мы имеем их свидетельские показания, — сказал «законник», — уличающие вас, личность, скрывающую свою настоящую биографию под вывеской некоего Андрея Михайлова, в совершении целого ряда преступных деяний...
В доказательство «важняк» продемонстрировал с полдюжины записанных кассет и тощую папку с исписанными от руки листами писчей бумаги. На его округлом щекастом лице при том наблюдалось такое важное и даже горделивое выражение, как будто он показал только что все разом несколько десятков томов некоего уголовного дела, с четкой доказательной базой и блестящей, для обвинительной стороны, судебной перспективой.
Бушмин продолжал безмолвно восседать на табуретке, задумчиво опустив голову, держа руки на коленках. За ним внимательно наблюдал оставшийся в помещении охранник, громадный даже на фоне нехлипкого рослого Бушмина. На боку кобура с пистолетом, в руке дубинка, которой он, как бы смиряя нетерпение, легонько похлопывал себя по открытой ладошке.
— Ты ж не такой бар-ран, как твои подельники? — риторически вопросил чекист. — Все равно выложили, что от них требовалось! И про то, что ты якшаешься с младшим Чермоевым, и как вы на «эмчеэсовской» «вертушке» летали с неделю назад в район Ца-Ведено и там захоронили в яму какие-то ящики, и еще многое другое... Михайлов он, видите ли! Ты что, за дебилов нас держишь?! Или хочешь, чтобы и тебя покалечили?! Давай-ка, дружок, лучше веди себя с нами по-хорошему! Нам не хотелось бы ломать такого цветущего мужика, как ты... Мы ведь не садисты, верно?
— Вчера были арестованы Колыванов и еще двое сотрудников из Представительства, — уточнил «законник». — Твоего здешнего начальника скорее всего этапируют в Москву, а с остальными велено особо не церемониться... В принципе нас интересуют птицы более высокого полета, нежели ты, майор! И если ты не последний дурак, если ты хочешь выкарабкаться из дерьма, сохранив при том не только жизнь, но и здоровье, то советую тебе быть предельно откровенным с нами!
— Да, не стоит нам пудрить мозги! — кивнул гэбист.
Гэбист этот, а он носит полковничье звание, появился в штате Управления ФСБ по Чечне всего недели три-четыре тому назад, поэтому Андрей почти ничего о нем не знал. Но, судя по тому, как он нахраписто действует, у него здесь полномочия примерно такие же, как те, что имел Сергей Шувалов в пору своего пребывания в должности спецпредставителя ГРУ на Северном Кавказе.
«Законник» какое-то время работал в воссозданной Прокуратуре Чечни, доводилось как-то видеть его в Моздоке, в свите высоких начальников. Полковник юстиции, следователь по особо важным делам Военной прокуратуры, из Северо-Кавказского управления...
— Итак... — сотрудник ФСБ хлопнул ладонью по столешнице. — Имя, фамилия, год и место рождения?
— Михайлов Андрей Михайлович, тысяча девятьсот семидесятый, Балашиха Московской области.
— Нам нужна твоя настоящая биография! — сказал «важняк». — Назови свои настоящие имя, фамилию, год рождения, ну и так далее!
— Михайлов Андрей...
Удар пришелся в плечо. Охранник влепил ему ногой, с полуразворота.
Андрей аккуратно смайнался на пол.
— Усади его обратно!
Чекист, о чем-то задумавшись, полез в карман за сигаретами. Выдвинув один из ящиков, достал пепельницу, закурил, потом пасмурно посмотрел на «подследственного».
— Закуришь, майор? Дать тебе сигарету?
— Я привык свои курить.
Бушмин достал из кармана мятую пачку, внутри которой лежали зажигалка и две надорванные сигареты. Закурил.
— Ну так что? — «Законник» потеребил двойной подбородок. — Будем его ломать?
Андрей никак не мог врубиться, кто из этих двоих «злой» гестаповец, а кто «добрый». Кажется, оба они «добренькие»...
— Успеется, — выпустив колечко дыма, сказал сотрудник госбезопасности. — Займемся для начала его «легендой», здесь тоже есть вопросы... Ну что ж, Михайлов так Михайлов! Давай, майор, рассказывай о себе! Как ты попал в Управление физзащиты, где раньше служил, кто тебе «протежировал», ну и так далее...
В отличие от некоторых людей Бушмин был наделен способностью думать и говорить одновременно. Причем говорить он мог об одном — в данном случае он неторопливо излагал свою «легенду», — а думать совершенно о другом, о каком-нибудь предмете, совершенно не связанном с самой темой разговора.
В настоящий момент он думал о человеке, которого так неожиданно для себя повстречал на территории горной Чечни, в компании чеченца Чермоева и давно уже здесь обретающегося иорданца Малеха.
Ровно двое суток назад он имел возможность воочию лицезреть не кого иного, как Мухаммед-эд-Дина, одного из лидеров организации «Хезболлах» и одного из наиболее влиятельных деятелей радикального спектра всего исламского мира.
Для Бушмина это было настолько же удивительно, как если бы он вдруг повстречал в здешних лесах африканского льва.
Что делает здесь, в Ичкерии, что в переводе с тюркского означает «внутренняя страна», личность такого калибра? Особенно сейчас, в данный момент времени, спустя всего лишь неделю с небольшим после того, как была наяву реализована едва ли не самая значительная мечта его жизни?
Среда, 24 мая... Утром в 06.00 за спиной последнего израильского солдата закрылись ворота № 93. Тем самым закончились двадцать два года оккупации Израилем южных территорий Ливана, причем семнадцать лет из них во главе всей борьбы стояла организация «Хезболлах».
