Крутой сюжет 1994, № 02 - Сафир Ришар (читать книги полные .TXT) 📗
Фелтон крикнул:
— Все в порядке, Джимми? Ты все сделал?
Ремо вышел из-за угла.
— Я все сделал, Фелтон. Все.
Фелтон потянулся к пистолету. Одним легким движением Ремо вырвал оружие из его руки. Он заскочил на спину Фелтона, заставляя его кружиться вокруг себя. Удары Фелтона были слепыми и беспомощными. Он был слишком стар для этого, слишком стар. Шаг за шагом они приближались к стальной двери, которая все еще опускалась. Фелтон продолжал кружиться вокруг себя и наносить удары в воздух. Ремо перехватил один из таких ударов левой рукой и слегка ударил Фелтона в висок.
Фелтон упал на бетон. Ремо увидел, как что-то шевелилось в щели под стальной дверью. Это была нога. Джимми пытался выбраться. Ему это не удалось. Стальная дверь прошла сквозь ногу, как горячий стержень сквозь сыр. Носок ботинка продолжал шевелиться, как первобытный организм. Ремо еще раз ударил Фелтона в висок и вернулся к контрольной панели. Ее устройство было простым. На панели был рычаг управления правой стенкой пресса, задней стенкой, потолком и входной дверью, кроме того на ней было несколько автоматических кнопок.
Ремо взялся за рычаг двери. Потом ею словно поразило током. Он начал смеяться. Он все еще смеялся, когда услышал шипение поднимающейся двери.
Он поднял пистолет Фелтона и вернулся к стальной двери.
— Максвелл, — повторял он на ходу. — Максвелл. — Фелтон лежал там, где он его оставил, его руки были разбросаны в стороны на бетонной площадке.
Джимми откатился от двери после того, как она отрезала ему ногу. Но шипение открывающейся двери придало ему сил. С одной ногой и обрубком Джимми полз по наклонной бетонной площадке, как ужасный искалеченный краб, надеявшийся убежать. При слабом лунном свете Ремо мог разглядеть его искривленное от ужаса лицо.
Ремо поднял пистолет Фелтона и хладнокровно выстрелил в здоровую ногу Джимми. Пуля заставила Джимми опрокинуться на спину, и Ремо толкнул огромного техасца обратно в стальную коробку, где лежал обрубок его ноги. Потом Ремо поднял Фелтона и оттащил его туда же. Ремо вернулся к контрольной панели и опустил рычаг входной двери. Тяжелая стальная дверь начала с шипением опускаться, в коробке загорелся свет. Через толстое пластиковое окно Ремо мог видеть, что происходит внутри. Ни Фелтон, ни Джимми не шевелились.
Фелтон должен скоро прийти в себя. Ремо вытащил из кармана рубашки сигареты и закурил. Он посмотрел на контрольную панель, снова пробормотал «Максвелл» и устроился удобнее, чтобы покурить.
После четвертой затяжки он услышал, как кто-то скребется в пластиковое окошко. Он не торопился оборачиваться. Когда Ремо наконец сделал это, он увидел лицо Фелтона, прижатое к окну. Его волосы были всклокочены. Он что-то кричал. Ремо не мог разобрать слов.
Ремо медленно произнес губами: «Максвелл».
Фелтон покачал головой.
— Я знаю, что ты не знаешь, — закричал Ремо.
Фелтон выглядел изумленным. — Но есть еще кое-кто, — крикнул Ремо. — Мак Клири?
Фелтон покачал головой.
— Его ты тоже не знаешь? — крикнул Ремо. — Я так и думал. Он был просто парнем с крюком. Подумай о нем, когда увидишь свою смерть. Подумай о нем, когда ты станешь художественным орнаментом на чьей-нибудь машине. Подумай о нем потому, что он был моим другом.
Ремо отвернулся от Фелтона, который ожесточенно царапал пластик, и посмотрел на эту идиотскую панель. Он пожал плечами, слыша приглушенную мольбу о милосердии. Но в них не было милосердия к Мак Клири или другим агентам «Кью».
Он должен был это сделать. Он нажал кнопку и гидравлический механизм загудел, толкая стены пресса с усилием в сотни тысяч килограммов. Ремо знал, что не просто делал свою работу, сейчас он оставлял след в жизни, выполняя то, для чего родился.
Это заняло не больше пяти минут. Сначала одна стена сжала содержимое стальной коробки, потом другая, и наконец опустился потолок. Когда все стены вернулись в нормальные позиции, Ремо посмотрел в пластиковое окошко. Он увидел лишь полутораметровый куб металла. Автомобиль и два человеческих существа превратились в один куб металла.
Ремо огляделся в поисках инструмента и увидел толстый лом, прислоненный к одной из внешних стен строения. Он медленно направился к лому, поднял его и вернулся к панели. Он не знал, как выключить свет и отключить пресс. Кто-нибудь найдет куб утром и, вероятно, погрузит его на корабль вместе с остальными.
Ремо оторвал концом лома маленькую металлическую пластинку с контрольной панели. Это была торговая марка. На табличке было написано: «Пресс Максвелл Стил. Максвелл Индастрис, Лима».
Синти не возражала против того, что папа решил задержаться на свалке. Она хотела остаться наедине с Ремо и была счастлива, что это наконец случилось. Она даже не забеспокоилась, когда папа не вернулся домой к завтраку. Ремо позвонил из «Ламоника Тауэрс» доктору Смиту в Фолкрафт. Он звонил, лежа на кровати рядом со спящей Синти.
— Что? — спросил Смит.
— Это и был Максвелл, — повторил Ремо. — Боссом был Фелтон.
— Невозможно.
— Пусть будет невозможно, — сказал Ремо.
Последовала долгая пауза. Ремо положил трубку.
Едва он улегся на подушку, как телефон зазвонил снова.
— Это Виаселли, — сказал голос на другом конце. — Я просто хотел поблагодарить Нормана за то, что он отпустил моего брата Тони.
— Это Кармин Виаселли? — спросил Ремо.
— Да. А кто вы?
— Я человек мистера Фелтона, и я рад, что вы позвонили. Мистер Фелтон звонил мне сегодня утром и просил, чтобы я позвонил вам. Он хотел встретиться с вами сегодня вечером. Что-то насчет Максвелла.
— Где я должен встретиться с ним?
— У него есть мусорная свалка на 440-м маршруте. Первый поворот направо от Авеню Каммунипау. Он будет там.
— В какое время?
— Около девяти. — Ремо почувствовал, как Синти положила голову ему на грудь. Она проснулась.
— Хорошо, — раздался голос.
Ремо повесил трубку.
— Кто это был, дорогой? — сонно спросила Синти.
— Это насчет бизнеса.
— Какого бизнеса, дорогой? — пробормотала она.
— Моего бизнеса.
Юрий Гаврюченков
МЕРТВЫЙ КАРАТИСТ
Человеческие жизни начинаются и заканчиваются по-разному. Но каждый человек совершает ошибки, иногда непоправимые. В жизни Андрея Конева были две таких ошибки: первая — когда он дал необдуманное обещание; вторая — когда решил обратиться за помощью к Яну Гетцу. В свое время они были однокурсниками по гидротехническому факультету, но Андрей ушел с третьего курса в бизнес, а Ян, привыкший доводить все до конца, получил диплом и вплотную занялся частной деятельностью, в которой далеко не последнюю роль играли навыки каратиста. Ян с детства занимался каратэ, уделяя ему от часа до трех часов в день.
Андрей нашел его в парке, где Гетц проводил утренние часы. После окончания института график его занятий стал стабилен. Основная тренировка занимала время с восьми до одиннадцати утра.
Андрей обогнул кусты ежевики и вышел на поляну, где Ян сосредоточенно выполнял ката.
— Привет, — сказал Андрей, дождавшись, когда он закончит.
— Доброе утро, — сказал Ян.
Они были одного роста, но Ян весил килограммов на пять меньше. Казалось, он состоял из одних мускулов, в которых не было ни капли жира. Худое аскетическое лицо с длинным носом гармонично дополняли длинные волосы, завязанные сзади в «конский хвост». Ян был большой любитель позагорать, и в начале мая его кожа уже приобрела золотисто-коричневый оттенок.
— Хорошее утро.
— Прекрасное, — Ян улыбнулся. — Как твои дела?
— Я к тебе по делу, Ян, — произнес Андрей, не зная, с чего начать. Просьба была строго конфиденциальной и впутывать кого-либо из своих ребят не очень хотелось.
— Слушаю, — сказал Ян.
— Мне тут надо деньги снять. Понадобится твоя помощь.
— Сколько и с кого?
— Есть тут одни, господа… — Андрей вкратце пересказал историю, в которой была заметана семья Лены Бориславской — невесты Андрея, — доверившая неким джентльменам крупную сумму денег, которые отказались ее возвращать, когда пришел срок выплаты. Лена пожаловалась Андрею, а тот обещал разобраться. Слово приходилось держать.
