Пули над сельвой - Степанычев Виктор (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Чем дальше Вадим с Софией уходили от аэродрома, тем поганее становилась местность. Почва, пропитанная водой, стала мягкой и затрудняла движение. Лес зарос настолько густо, что порой приходилось проламываться сквозь сплошную зеленую стену. Воздух до предела был насыщен влагой. Иногда Вадиму казалось, что легкие не дышат, а вливают в себя эту водную взвесь. А тут еще какой-то местный гнус пристал. И не кусал толком, а только роился, да в глаза, уши и рот лез почем зря.
Несмотря на то что Веклемишеву удалось вывести из строя следопыта-индейца, на дорогу им выходить резона не было, чтобы не напороться на мины или того, кто их поставил. Так и брели по чащобе метрах в пятидесяти от проселка. Приближения преследователей слышно не было, хотя Вадим и София шли не слишком быстро. Видимо, ранение индейца не прибавило прыти ребятам Дона.
Сделав короткий пятиминутный привал, чтобы женщина отдохнула перед последним, как он предполагал, броском к спасению, Веклемишев повел ее дальше. Вот только броска как раз и не получилось. Они отошли от места привала всего метров на двести, отчаянно продираясь сквозь переплетенный лианами колючий кустарник, как неожиданно сельва расступилась и Вадим с Софией оказались на берегу неширокой протоки. Едва заметное течение тянуло по ней мутные воды и мелкий растительный мусор.
Веклемишев с досады пробурчал под нос не по-испански нечто неразборчивое, однако женщина, уловив интонацию, с укоризной глянула на него.
– Это называется «приплыли», сеньора София Санчес де ла Котес, – сердито уточнил он.
– Мы еще не плавали, чтобы куда-то приплыть, Вадим, – не поняла его женщина.
– Это я с русского перевел, – пояснил Веклемишев. – В нем есть еще и не такое…
– Не надо «не такого», – попросила София. – Давайте лучше подумаем, как нам перебраться на тот берег. Наверное, там, где дорога, есть мост через реку.
Назвать рекой эту заросшую по берегам болотину было большим преувеличением. Речушка, протока – такое определение более подходило данной водной преграде шириной не более тридцати метров. Но суть от этого не менялась. Как ее ни называй, а форсировать придется. Лезть в мутную воду, даже зная брод, Веклемишеву совершенно не хотелось. Тут уже не рак за руку греку цап, а что-то посерьезнее с челюстями может ту руку враз отхватить. Недаром в песне про Бразилию поется, что в ней «большое изобилие невиданных зверей». А пираньи разве не из этих благодатных мест родом? Говорят, что про них больше выдумок, чем правды, но проверять, так это или нет, Вадим не собирался.
Да что там челюсти или зубы. В Центральной Африке есть озеро, в котором никаких хищников не водится. А живет в нем мелкий паразит, который неразумному купальщику с разбегу вбуравливается под кожу и немедленно начинает откладывать личинки. И потом остаток жизни, правда, недолгой и очень несчастливой, заживо гниет этот человек, исполняя роль дома и пищи для сотен тысяч паразитов. Кто даст гарантию, что в этом водоеме не водится нечто подобное?
Так что София была права, что раз есть дорога, то должен быть и мост, перекинутый через эту водную преграду. И миновать его им никак не удастся. Хотя они находились от предполагаемого инженерного сооружения не более чем в ста метрах, видеть его не могли. Речушка как раз в этом месте круто изгибалась и уходила за деревья.
– Так вы говорите, мост, сеньора, – задумчиво произнес Вадим, проигрывая в уме иные варианты переправы.
– Конечно, мост. А как иначе? – с превосходством, словно объясняя тупому ребенку непреложную истину, повторила София. – Надеюсь, вы не загоните меня в эту мерзость.
– Хотелось бы, – расстроенно качнул головой Веклемишев. – Но, наверное, все же придется воспользоваться инженерным сооружением, если таковое существует в реальности.
София почти презрительно покосилась на спутника. Он понимал обиду женщины на его слова, однако слишком хорошо знал, что самыми опасными моментами в работе диверсантов являются преодоление водных преград, мостов, тоннелей и транспортных коммуникаций. Они, конечно, на определение «диверсанты» не претендовали, но смысл от этого не менялся. И сейчас из самого худшего Веклемишеву следовало выбрать плохое.
– Двигаемся к дороге, – дал команду Софии Вадим и шагнул в остролистую траву, очень похожую на отечественную осоку. – Там разберемся…
В следующий момент он резко отпрыгнул назад. Его реакция была сопоставима с реакцией того, кто был скрыт высокой режущей травой. Жесткий панцирь мелькнул среди зелени, и в воду с плеском обрушилось продолговатое полутораметровое тело. Ему в ответ у берега забилась еще пара, а может, и больше мощных хвостов. А вот и тот, кто может покуситься на руку несчастного греки и не только на нее.
«Верное решение принял, товарищ!» – мысленно похвалил себя Вадим за то, что не стал соваться в мутное течение протоки.
Он оглянулся на Софию, которая в ужасе оглядывалась вокруг себя.
– Это… это… – тыкая пальцем в сторону воды, она никак не могла выговорить название представителя местной крокодильей разновидности.
– Это кайманы, сеньора де ла Котес, – вежливо подтвердил догадку женщины Веклемишев. – Успокойтесь, они не страшнее тех людей, которые гонятся за нами. Неужели вы никогда не видели этих милых существ?
– В детстве в зоопарке, – призналась София, – и еще на ферме у приятеля моего отца. – Только там они сидели за решеткой…
– Кайманы очень пугливые и никогда не нападают первыми, – твердо заявил Вадим, хотя понятия не имел о нраве зубастых земноводных, – даже если голодны. Держитесь ближе ко мне и ни о чем не беспокойтесь.
По большому счету, испугавшего их каймана Вадиму надо было сердечно поблагодарить за то, что он не сделал его как минимум калекой. Веклемишев не стал спешить и двинулся к дороге, очень внимательно осматривая все вокруг, чтобы не наткнуться на крокодильих собратьев.
Они уже были на полпути к предполагаемому мосту, как неожиданно взгляд Вадима выхватил в густой траве творение явно рук человеческих. Если бы его не остановил кайман, возможно, он и не обратил внимания на не совсем естественное осыпание почвы и прошел по этому пятачку. Заросшие травой мелкие отверстия в земле, диаметром чуть больше толщины карандаша, хотя и располагались в относительно геометрическом порядке, в глаза сразу не бросались.
Вадим взмахом руки остановил Софию. Присев на корточки, он вытянул тесак и стал аккуратно подкапывать землю рядом со странными отверстиями. Лезвие ножа, погрузившись в мягкую почву, скоро уткнулось во что-то твердое. Однако это препятствие не остановило тесак, хотя Веклемишев совсем не сильно жал на него. Нож провалился в пустоту, а за ним туда же обсыпалась земля, явив Вадиму край донельзя проржавевшей металлической сетки. Она была настолько трухлявой, что тесак без труда разрезал ее.
Похоже, сетка была уложена много лет назад и сверху прикрыта слоем дерна. За долгие годы и она пришла в негодность, и земля дождями смылась в пустоту. Любопытным Вадим никогда не был, а вот любознательным в меру, особенно если это касалось сохранения жизни и здоровья, слыл. Можно было бы бросить непонятный схрон, обойти и шагать дальше, но у него появилось предчувствие, что сетка над пустотой таит нечто недоброе. Хотя, положа руку на сердце, ничего доброго, кроме чашки крепкого кофе с самого раннего утра он в этих краях не видел. Все дорога дальняя да хлопоты…
Веклемишев осторожно потянул вверх вместе с дерном рвущуюся в его руках сетку и тут же бросил ее, отступив на пару шагов назад. Слух воспринял более чем злобное шипение, а глаза – частокол ржавых острых шипов. Кто шипел, в темноте видно не было, и знакомиться с ним ближе совершенно не тянуло, а вот кованые пики высотой сантиметров в двадцать Вадим рассмотрел хорошо. Устройство ловушки было незатейливым, но вполне эффективным. Нога, ступившая на сетку, проваливалась, и заточенные острия шипов без труда могли прошить даже кожаную подошву армейского ботинка, не говоря уже о ступне. А если человек терял равновесие и падал, то последствия выглядели бы и вовсе плачевными. Ржавчина и гнилой влажный климат успешно закончили бы начатое: сепсис, как следствие, развитие гангренозных процессов в течение суток, ну и смерть в итоге.
