Пушки Острова Наварон - Маклин Алистер (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Так, так, так. Проснулась спящая красавица. Лучше поздно, чем никогда. — Открыв водонепроницаемый портсигар, протянул его раненому. — Как себя чувствуешь, Энди?
— Закоченел, сэр. — Стивенс мотнул головой, отказываясь от сигареты. От жалкой его улыбки у капитана заныло сердце.
— Как нога?
— Тоже, думаю, закоченела. — Лейтенант скользнул равнодушным взглядом по забинтованной ноге. — Совсем ее не чувствую.
— Закоченела, скажет тоже! — фыркнул Миллер, мастерски изображая уязвленную гордость. — Какая неблагодарность, черт возьми! Где еще ты встретишь такое медицинское обслуживание?
На лице Стивенса мелькнула тень улыбки и тотчас исчезла.
Он долго разглядывал свою ногу, потом в упор посмотрел на Мэллори.
— К чему ломать комедию, сэр? — негромким и монотонным голосом спросил лейтенант. — Не хочу, чтоб вы сочли меня неблагодарным. И этакого героя не хочу изображать. Но ведь я такая вам обуза, и поэтому…
— Поэтому мы должны бросить тебя? — прервал его Мэллори. — Чтоб ты замерз или угодил в плен? Выбрось это из головы, приятель. Мы сумеем о тебе позаботиться… И эти проклятые пушки взорвем.
— Но послушайте, сэр…
— Обижаешь, лейтенант, — снова скривился янки. — Мы задеты в своих лучших чувствах. Кроме того, как специалист, я должен долечить своего пациента. Я не собираюсь это делать в вонючей немецкой камере…
— Достаточно! — поднял руку Мэллори. — Вопрос решен. Увидев пятно румянца на худых скулах юноши, заметив благодарность, которая засветилась в потухших его глазах, капитан почувствовал отвращение к самому себе и стыд. Ведь раненый не понимал, что ими движет не забота о товарище, а опасение, что тот может их выдать… Наклонясь, Мэллори принялся расшнуровывать свои высокие штиблеты.
— Дасти, — проговорил он, не поднимая головы.
— Чего?
— Когда тебе надоест распространяться о своем лекарском искусстве, может, испробуешь его и на мне? Взгляни, что у меня сталось с ногами, ладно? Боюсь, от трофейных ботинок прок невелик.
Спустя пятнадцать минут, причинивших новозеландцу немало страданий, капрал обрезал неровные края липкого пластыря, обмотанного вокруг правой ступни Мэллори, и, выпрямившись, с удовлетворением посмотрел на дело своих рук.
— Отличная работа, Миллер, — похвалил он самого себя. Такой и в балтиморском госпитале Джона Гопкинса не увидишь…
— Янки внезапно умолк, задумчиво уставясь на потолстевшие ступни Мэллори, и виновато кашлянул. — Мне тут пришла в голову одна мыслишка, шеф.
— Давно пора, — хмуро ответил капитан. — Как я теперь всуну ноги в эти проклятые башмаки? — Он зябко повел плечами, натягивая толстые шерстяные носки, к которым прилип мокрый снег, и с отвращением посмотрел на немецкие штиблеты, которые держал в вытянутой руке. — Седьмой размер, самое большое, да еще и узкие, будь они неладны!
— Девятый, — проронил Стивенс, протягивая капитану свои ботинки. Один из них сбоку был аккуратно разрезан. — Залатать башмак пара пустяков. На кой бес они мне теперь. Прошу вас, сэр, не возражайте. — Юноша была засмеялся, но тотчас скривился от адской боли в ноге и побелевшими губами прибавил:
— В первый и, видно, последний раз поспособствую успеху операции. Интересно, какую медаль мне дадут за это, сэр?
Взяв ботинки, Мэллори внимательно посмотрел на Стивенса, но в эту минуту распахнулся брезентовый полог. Неуверенной походкой вошел Кейси Браун. Опустил на землю рацию и телескопическую антенну, достал портсигар. Окоченевшие пальцы не повиновались, и сигареты упали в грязь. Браун беззлобно выругался, ощупал нагрудные карманы и, не найдя того, что искал, махнул рукой, садясь на камень. Вид у Кейси был измученный и несчастный.
Закурив сигарету, капитан протянул ее шотландцу.
— Как дела, Кейси? Удалось поймать Каир?
— Меня самого поймали. Прием, правда, был отвратительный.
— Браун с наслаждением затянулся. — Они меня не слышали.
Наверно, гора, что к югу от нас, мешает, будь она неладна.
— Возможно, — кивнул головой Мэллори. — Что новенького сообщили наши каирские друзья? Призывают удвоить усилия? Подгоняют?
— Ничего нового. Страшно обеспокоены нашим молчанием.
Заявили, что будут выходить в эфир каждые четыре часа вне зависимости от того, получат от нас подтверждение или нет. Раз десять повторили, на этом передача закончилась.
— Очень нам помогут, — саркастически заметил Мэллори. Приятно знать, что они на нашей стороне. Самое главное — это моральная поддержка. — Ткнув большим пальцем в сторону устья пещеры, он присовокупил:
— Эти немецкие ищейки наложат полные штаны, узнав, кто за нами стоит… Ты хоть посмотрел на них, прежде чем прийти сюда?
— А чего на них смотреть? — хмуро отозвался Браун. — Я слышал их голоса. Вернее, слышал, как кричал офицер, отдавая распоряжения. — Машинально подняв автомат, Кейси загнал в магазин обойму. — Они меньше чем в миле отсюда.
Цепь альпийских стрелков, сомкнувшись теснее, находилась меньше чем в полумиле от пещеры. Заметив, что правый фланг, поднимавшийся по более крутому южному склону, снова отстает, обер-лейтенант трижды свистнул, подтягивая солдат.
Пронзительные трели дважды отразились от заснеженных склонов, а третий сигнал замер, перейдя в долгий заливчатый вопль. Постояв несколько мгновений с искаженным мукой лицом, обер-лейтенант, словно подкошенный, ничком рухнул в наст. Находившийся рядом здоровяк унтер-офицер изумленно посмотрел на убитого; поняв, что произошло, открыл в ужасе рот, но успел лишь вздохнуть и упал нехотя на командира. Последнее, что он услышал, был резкий, как удар бича, хлопок карабина.
Укрывшись между двумя валунами, усыпавшими западный склон горы Костос, Андреа смотрел в оптический прицел на суетливые фигурки, двигавшиеся в надвигающейся темноте. Он зарядил уже третью обойму. Лицо его было бесстрастно и неподвижно, как и веки, которые ни разу не вздрогнули от выстрелов. В глазах грека не было ни жестокости, ни безжалостности. Они ничего не выражали. Ум его был словно закован броней: Андреа понимал, что задумываться нельзя. Убить. человека — смертный грех. Человек не вправе лишить ближнего дара жизни. Даже в честном бою.
Сейчас же шел не бой, а преднамеренное убийство.
Всматриваясь сквозь клубы дыма, повисшие в морозном воздухе, Андреа медленно опустил карабин. Немцев не видно: одни спрятались за камни, другие закопались в снег. Но они никуда не исчезли и по-прежнему представляют собой опасность. Скоро немцы опомнятся: горно-пехотные части отличаются решительностью и стойкостью, это лучшие в Европе войска, подумал Андреа. И тогда они догонят его, схватят и убьют, если это в человеческих силах. Вот почему первым грек сразил офицера. Тот, возможно, и не стал бы его преследовать, разгадав причину неспровоцированного обстрела отряда с фланга.
Андреа инстинктивно пригнулся: по груде камней впереди ударила автоматная очередь; отскочив, пули с диким воем пронеслись над головой. Этого следовало ожидать. Испытанный прием. Ринуться вперед под прикрытием огня, залечь, прикрыть товарища и снова бросок. Андреа поспешно вставил новую обойму в магазин карабина и, припав к земле, дюйм за дюймом пополз, прячась за грядой камней, тянувшейся на пятнадцать-двадцать метров вправо от него, заранее наметив новую позицию для засады. Укрывшись за крайним камнем, грек надвинул на глаза капюшон и с опаской выглянул из-за валуна.
По камням, среди которых он перед этим скрывался, хлестнула еще одна автоматная очередь, и человек шесть, по трое с каждого фланга цепи, пригнувшись, бросились вперед и снова залегли в снегу. Бросились они в разные стороны. Наклонив голову, Андреа потер щетину тыльной стороной ладони. Вот досада. Егеря вовсе не собираются атаковать в лоб. Они растягивают цепь, загибая фланги в виде полумесяца. Неприятно, но выход из положения есть: сзади Андреа вьется вверх по склону ложбинка, которую он успел обследовать. Но одного он не предусмотрел: западным своим флангом цепь наткнется на пещеру, в которой укрылись его товарищи.
