След тигра - Воронин Андрей Николаевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
Слепой упорно молчал. Ему нужно было время, чтобы обдумать услышанное. Ведь Горобец почти слово в слово повторила его мысли! Ее, оказывается, мучили те же вопросы, которые не давали покоя Глебу, терзали те же смутные, не поддающиеся анализу подозрения. Неужели эта экспедиция — только ширма? Но для чего? И почему начальнику экспедиции ничего неизвестно об истинной цели путешествия? Что это — браконьерский рейд, часть сложной многоходовой операции по контрабанде или что-то еще? И для чего все-таки Корнеев попросил генерала Потапчука включить в состав группы своего человека? Он знал что-то конкретное, или подозревал, или просто чуял неладное, как животные чуют приближение стихийного бедствия?
— Как это все-таки страшно! — не дождавшись ответа, продолжала Евгения Игоревна. — Как жестоко и бесчеловечно! Я говорю об этом несчастном, об Иване Ивановиче…
— Да, — сказал Глеб, — обошлись с ним круто.
— Ужасно! И все-таки мне хотелось бы услышать, что вы думаете по этому поводу?
— Вы этого хотите как женщина или как начальник экспедиции?
— Нельзя быть таким злопамятным. Неужели вы не понимаете, до какой степени мне сейчас нужна поддержка?
Глеб сдержался и ничем не выдал своего удивления. Железная начальница буквально на глазах огромными кусками сбрасывала с себя стальной панцирь, причем по собственной инициативе да еще в тот самый момент, когда это было менее всего уместно. «Поддержка ей нужна, — сердито подумал Сиверов. — Вот и вся ваша эмансипация. Она, эмансипация, куда как хороша в Москве, где такая вот дамочка может вовсю пользоваться всеми правами мужчин, нимало не рискуя взвалить на себя некоторые из особенно неприятных мужских обязанностей. Там, в Москве, на фоне современного офисного интерьера какой-нибудь кабинетный деятель запросто может поверить, что эмансипированная женщина способна заменить мужчину на любой должности. Некоторые считают, что женщина как начальник даже лучше мужчины — по крайней мере, не так много пьет… Черт, до чего же не вовремя Евгения Игоревна решила вспомнить о том, что она принадлежит к слабому полу!» .
— По-моему, поддержки у вас сколько угодно, — сказал он вслух. — Ваши люди за вас горой, несутся вперед, как беговые лошади, а Вовчик так и вовсе глаз с меня не спускает — боится, что стану вас обижать. Вон, видите, оглядывается. Видали, какой взгляд?
Взгляд, которым обернувшийся Вовчик наградил Сиверова, действительно был очень красноречивым,
— А, Володя… — Горобец слабо, болезненно улыбнулась и понизила голос. — Знаете, мне кажется, он ко мне неравнодушен.
— Мне тоже так показалось, — согласился Глеб. — Должен вам заметить, что его нетрудно понять.
— Спасибо…
Горобец снова улыбнулась, трогательно и беззащитно, и поправила выбившуюся из-под бейсбольной шапочки прядь. Когда она подняла руку, Глеб заметил, что ногти у нее обведены широкой траурной каймой. Он украдкой покосился на свои пальцы и пришел к выводу, что они выглядят ничуть не лучше.
— Некрасиво, правда? — заметив, куда он смотрит, сказала Евгения Игоревна и спрятала руку в карман. — Со всей этой кутерьмой совершенно забыла привести себя в порядок. Теперь до вечера придется ходить чучелом… Знаете, всю жизнь мечтаю отрастить ногти и сделать себе настоящий маникюр, и всю жизнь это у меня не получается —то одно мешает, то другое…
— Профессия не та, — поддакнул Глеб, просто чтобы не молчать.
— Профессия меня как раз устраивает, только вот маникюр действительно очень плохо с ней сочетается… Вообще-то, мне кажется, что маникюр плохо сочетается с любой профессией, даже с профессией секретаря-машинистки. Знаю, знаю, они-то как раз все щеголяют прекрасным маникюром, но вообразите только, чего им это стоит! Представьте себя на их месте. Вот вам надо садиться за машинку и печатать, а у вас ногти по два сантиметра… Удобно? То-то же! А посуду помыть, а постирать?.. Кстати, раз уж мы заговорили на профессиональные темы, я бы все-таки хотела услышать ответ на свой вопрос: что вы как профессионал думаете о ночном происшествии? Меня это интересует прежде всего как начальника.
«Ловко, — подумал Глеб. — Как в той старой песенке из фильма про Айболита: нормальные герои всегда идут в обход…»
— Насчет профессии — это мимо, — сказал он. — Я ведь действительно не следователь, не сыщик, а скорее солдат.
— Как бы то ни было, мне кажется, что вы должны понимать во всем этом гораздо больше, чем все мы, вместе взятые, — возразила Горобец.
— Ну правильно, должен. Должен! Но не понимаю. В общем-то, все выглядит довольно однозначно. Не думаю, что Пономарева убил кто-то из нашей компании.
— Уф! — с облегчением выдохнула Горобец. — Господи, как я боялась, что вы этого не скажете!
— Понимаю, — сказал Глеб. — Делить еду и ночлег с маньяком — то еще удовольствие.
— Вы думаете, это маньяк?
— А вы думаете, кто-то был настолько голоден, что срезал с нашего проводника весь филей? Вокруг навалом дичи. И потом, восемь здоровых, сытых лошадей — это что, мало? Нет, этот тип явно вбил себе в голову, что он людоед. И пришел он со стороны, из тайги. Мне все это представляется следующим образом. Пономарев подсунул вам эту свою «медвежью махорку», которой вы благополучно нас напоили — вернее, опоили…
— Простить себе этого не могу, — вставила Горобец.
— И правильно делаете, — серьезно сказал Глеб. — Это была очень серьезная ошибка, Евгения Иг…
— Женя.
— Это была большая ошибка, Женя. Но думать вам сейчас надо не о ней, а о том, чтобы не допустить новых ошибок. Если станете себя казнить, даже не заметите, как растеряете всю группу и погибнете сами.
— Думаете, все так серьезно?
— Даже еще серьезнее. Пономарев дождался, пока все уснут, увел лошадей и заодно прихватил вашу сумку, в которой лежала карта. Думаю, карта его интересовала в последнюю очередь, но там ведь были еще и деньги. Вот на них-то он, наверное, и польстился. В это время, как я полагаю, за лагерем уже следили…
— Что вы такое говорите?! Вы хотите сказать…
— За нами следят от самого поселка, — сказал Глеб. — Раньше я сомневался, а теперь уверен. За нами и сейчас, наверное, следят. Впрочем, я могу ошибаться. Должен же он когда-то спать!
— О господи…
— Таковы факты, которые вам, как начальнику, следует знать. Словом, когда наш Дерсу Узала вместе с лошадьми удалился от лагеря на приличное расстояние, тот, кто за ним следил, решил напасть. Очевидно, он сначала убил Пономарева, а потом занялся лошадьми. Они, наверное, были связаны друг с другом и не смогли разбежаться… Покончив с лошадьми, этот человек вернулся к проводнику и довел дело до конца — извлек внутренности и срезал мясо с бедер…
— Боже мой, какое зверство… А тот клочок тигриной шкуры, который вы нашли? Он был слишком высоко для тигра, если только тот не стоял на задних лапах. Знаете, когда вы сунули его прямо мне под нос, я впервые в жизни почувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Понятия не имею, как мне удалось удержаться. Ведь рассказ Пономарева не мог быть правдой! Но этот клочок меха, кажется, один способен перевесить все доводы разума… Ведь все произошло именно так, как говорил этот несчастный! Людоед его выследил и убил…
— Тут возможны два варианта, — сказал Глеб. — Или тот, кто за нами следил, находился так близко, что слышал рассказ Пономарева, а потом обставил убийство в полном соответствии с легендой, чтобы посильнее нас напугать, или тут действовал настоящий сумасшедший, действительно вообразивший, что в него вселился дух тигра-людоеда. Какой вариант вас больше устраивает?
— По мне оба хороши. — Голос у Горобец плыл и ломался, словно она из последних сил боролась с подступающей тошнотой. — А вы? Что кажется вам более правдоподобным?
— Речь не о правдоподобии, — со вздохом сказал Глеб. — Лично мне больше нравится думать, что Пономарева убил сумасшедший, который ест сырую человечину, бегает по тайге в полосатой шкуре и рычит, подражая тигру, с которого он эту шкуру снял. Потому что человек, способный сознательно, находясь в здравом уме, сделать то, что он сделал, может оказаться опаснее целой сотни настоящих маньяков. Ведь он даже клочок шкуры не забыл к дереву прилепить! Ночью, в темноте, после такой, с позволения сказать, работы… Для этого нужно вообще не иметь нервов. Поэтому, повторяю, я очень надеюсь, что мы имеем дело с психом.
