Посланец. Переправа - Вторушин Станислав Васильевич (бесплатная регистрация книга txt, fb2) 📗
Пристреливал оружие Биденко. Все пять пистолетов работали отлично. Пули, направленные в березу, ложились почти одна в одну.
Проверив пистолеты, Беспалов сел в машину и вместе с Ушаковым выехал на взгорок. Ему не хотелось, чтобы кто-то слышал выстрелы, и он решил посмотреть, нет ли поблизости посторонних. Дорога была пустынной, поле — тоже. И он решил воспользоваться случаем, чтобы заодно пристрелять и автоматы. Они тоже работали без осечки.
— Молодец, — похвалил после стрельбы Беспалов Елагина. — Помните солдатскую заповедь: надежное оружие — ключ к успеху.
Елагин улыбнулся, ему была приятна похвала капитана. Возвращая автомат, Беспалов спросил:
— Откуда оружие, если, конечно, не секрет?
— Какой секрет, товарищ капитан, — ответил Елагин. — Когда возвращались из Афганистана, каждый мог увезти с собой все, что хотел. Хотя в то время это было, в общем-то, опасно. Но мы провозили. А теперь такое оружие с Кавказа машинами везут.
— Давайте договоримся, что с сегодняшнего дня и до конца операции у нас не будет ни званий, ни имен, — сказал Беспалов. — Каждый получит свой номер. Я буду первым. Елагин — вторым, Глебов — третьим, Биденко — четвертым, Ушаков — пятым. Поняли? — Беспалов посмотрел на Елагина.
— Так точно, товарищ первый.
— А вам, — Беспалов повернулся к Биденко, — с завтрашнего дня не надо появляться на работе. Скажите, что по срочным делам уезжаете к семье. Вечером снова собираемся у меня. Нам надо заняться разработкой операции.
Беспалов не помнил, когда смотрел телевизор последний раз. В горах Кавказа в солдатских палатках его не было. Единственным развлечением солдат в свободное время была гитара. В каждой части находились свои артисты. В его группе таким был Леша Иноземцев. По вечерам он пел задушевные песни. Причем не только те, которые в свое время исполняли Булат Окуджава и Владимир Высоцкий, но и современные. Особенно нравилась песня Виктора Верстакова «Пылает город Кандагар». Корреспондент «Правды» полковник Виктор Верстаков сам не раз побывал в Афганистане и хорошо знал, о чем писал. Некоторые его мужественные стихи солдаты переписывали от руки и потом читали друзьям или посылали на родину своим девушкам. Песня, как и хорошая стихотворная строка, для солдатского сердца значит многое.
Лешу Иноземцева убили под Ведено, когда группа выходила на задание. Боевики выследили ее еще на подходе и устроили засаду. Тело Леши не удалось вынести потому, что Беспалов двое суток не мог оторваться от преследования. Тогда его первый раз ранило в руку. Хорошо, что в левую, иначе он не мог бы отстреливаться. Когда группе все же удалось добраться до базы, там уже знали о гибели Иноземцева. Боевики отрезали Леше голову и выставили ее на дороге недалеко от блок-поста. Такого в Афганистане не позволяли даже душманы. А здесь ненависть лишала людей рассудка, делала их похожими на зверей.
Беспалов вдруг вспомнил ипподром и щегольски одетого кавказца по имени Аслан, рядом с которым была красивая русская девушка. Сейчас ему показалось, что он его видел у Ведено, когда группу преследовали боевики. Аслан, похоже, был среди преследователей. Но это могло и показаться, ведь боевиков он видел лишь в бинокль, да и то мельком. Надо было думать о том, как спастись.
Операция под Ведено провалилась потому, что командование не дало времени на рекогносцировку. В результате группа не имела возможности заранее вычислить места, где ее могла поджидать засада. Выходя на задание, необходимо в мельчайших деталях знать зону будущих действий. Именно об этом думал сейчас Беспалов, поджидая ребят, чтобы обсудить с ними детали предстоящей операции. Времени до их прихода было много, и он от нечего делать включил телевизор. Передавали новости, в которых от каждого сообщения веяло безнадегой.
На Кавказе боевики устроили теракт, в котором погибло много людей. На автотрассе Москва — Ростов-на-Дону столкнулись два автомобиля, погибли оба водителя и пять пассажиров. В Корякском национальном округе собака покусала малолетнего ребенка. На Сахалине из-за обильных дождей, принесенных тихоокеанским циклоном, прервано сообщение между двумя поселками. Создавалось впечатление, что вся жизнь в огромной стране состоит только из таких событий.
Беспалов переключил канал. Там шел суд над Иваном Грозным за преступления, совершенные опричниной. Одетые в хорошие пиджаки и модные галстуки интеллектуалы, развалившись за столиками, поносили царя последними словами за то, что он мешал установлению в России демократии. Передача заканчивалась. Ее небритый, будто только что вылезший на четвереньках из первобытной пещеры ведущий объявил, что на следующих заседаниях они будут судить Петра I, а затем Сталина. Беспалову показалось, что он находится в стране абсурда. Он выключил телевизор.
В дверь позвонили условленным сигналом. Он встал и направился, чтобы открыть ее. Но прежде заглянул в дверной глазок. На лестничной площадке стоял Биденко.
— Здравия желаю, товарищ первый, — тихо произнес Биденко, появившись на пороге.
— Проходите, четвертый, — сказал Беспалов, пропуская его в прихожую.
Биденко неуклюже помялся у порога, снял стоптанные туфли и прошел в комнату. Осторожно присел на краешек стула у большого стола и облегченно выдохнул:
— Ну, все. Покончил я с этим базаром.
Беспалов понял, что Биденко бросил ненавистную ему работу.
— Кофе будете? — спросил Беспалов.
— А почему бы и нет? Пьют же его белые люди, — засмеялся Биденко и спрятал ноги под стул. Правый носок у него был дырявым, из него выглядывал большой палец, и бывшему сержанту не хотелось, чтобы это заметил командир.
Беспалов, сделав вид, что не заметил, поставил на стол две чашки, насыпал в них кофе, налил кипятку. Через минуту по всей квартире разнесся тончайший аромат.
Биденко повел носом и, посмотрев на Беспалова, сказал:
— Не помню, когда в последний раз ощущал такое благоухание.
— Да, на базаре запахи совсем другие, — заметил Беспалов.
— Там все смердит. — Биденко пододвинул к себе сахарницу, положил в чашку с кофе два кусочка. Выдержав паузу, размешал кофе ложечкой и, отхлебнув глоток, сказал:
— Я, когда шел к вам, подсчитал, сколько имеет Джабраилов только с одного рынка. В год на нем продается около десяти тысяч тонн мяса. Десять миллионов килограммов. Все, что не успеют продать за день, вечером сдается на мясокомбинат, который тоже принадлежит Джабраилову. С каждого килограмма он имеет минимум сто рублей чистой прибыли. В год получается миллиард. И все наличкой. И это только за мясо. А ведь ему принадлежат все лотки и киоски, данью обложено каждое рабочее место. Гостиницы, туристические компании тоже его. Когда начинаешь об этом думать, на голове шевелятся волосы. Ведь с этого миллиарда в сельское хозяйство не возвращается ни копейки. Получай его крестьяне, они бы жили лучше американцев.
— Мы же сами проголосовали за капитализм, — с усмешкой ответил Беспалов. — А при нем успех и совесть несовместимы.
— Я за него не голосовал, — сказал Биденко, сделав обиженное лицо. — Меня и раньше многое устраивало. Кое от чего, конечно бы, отказался. Но все базовые принципы оставил.
Он снова отхлебнул кофе, поставил чашку на стол и сказал:
— Жена письмо прислала из Забайкалья. Просит денег. Осенью дочка в школу пойдет, а одеть не во что.
— Бог даст, поможем.
Беспалов смотрел на Биденко, а видел сестру и всю ее семью, с утра до вечера копошащуюся на своем огороде и не знающую, как свести концы с концами. У нее те же проблемы, что и у жены Биденко. А ведь такой богатый колхоз у них был. Племенной скот разводили, свиноферму на шесть тысяч голов держали, пшеницы по тридцать центнеров с гектара убирали. Доярок и механизаторов каждую зиму в санаторий набираться здоровья отправляли. А потом вдруг кто-то объявил сельское хозяйство черной дырой, и сразу ничего не стало. Но ведь оно живет до сих пор. Если Джабраилов только с одного рынка такие деньги имеет, сколько же он получает с остальных? «Да, пока нас заставляли воевать, другие в это время прибирали к своим алчным рукам все, что было создано нашими отцами, — думал Беспалов. — Даже девушек, которых теперь тоже выставили на продажу. Аслан себе вон какую отхватил. Отправь ее на конкурс красоты, она мисс Вселенной станет».
