Укус Змея - Зайцев Михаил Георгиевич (книги без регистрации .txt) 📗
Год 1996, зима
Охота Змея
1. Леший
Перфоратор жалобно взвизгнул и замолчал.
— От бисова машина! — воскликнул раздосадованный Грицко. — Сломалося, курва!
— Дай посмотрю, — усатый работяга у самодельного верстака отложил фуганок.
— Да ни, Ваня, не требо. Сломалося, курва, я ж разумею.
Имел Грицко такую чудинку — обо всех инструментах говорил в женском роде. Говорил так: «Она ж, инструмента, як баба, — без ей никуда».
Пышноусый работяга Иван в общем и целом был совершенно согласен с философией товарища хохла. Что помогло им сдружиться, Ивану с Грицко. Впрочем, и с другими членами сплоченной интершабашки у Ивана сложились вполне дружеские отношения. Русского Ваню, украинца Грицко, молдованина Попеску, азербайджанца Салеха — их всех, весь этот интернационал, сплотило, и прочно, желание зарабатывать, спокойное отношение к алкоголю, неприятие халтуры и отсутствие регистрации в городе Москве.
За время совместной пахоты сплоченный интернационал успел приобрести кой-какую репутацию и уже не бедствовал. Уж скоро год, как они прекратили поиски честного трудового счастья, кучкуют среди себе подобных на строительных рынках. С прошлой весны они переходят из рук в руки, от одного довольного заказчика к другому. И каждый новый заказчик круче предыдущего. Высоко залетели, как бы падать не пришлось.
— Дай-ка мне ее, мадам Перфоратор... Э, из розетки-то вынь. Давай посмотрю.
— Да ни, Ваня. Тольки время загубишь.
— Давай, говорю.
— Ну подивись, коли охота, а я зараз за дрелью пиду у низ.
— Ты чего, заболел? Дрелью штробить собрался?
— Сегодня пан приедя. Требо робить, як те негры у том Лимпопо.
Напоминание о скором визите пана заказчика вызвало у Ивана кривую ухмылку. Аж усы встопорщились. Хохол прав, встречать нового русского пана лучше в поте лица. Хоть и по рекомендации нанял их этот новый русский от того нового, которому за осень сделали из квартиры конфетку, а все равно есть риск, что пан погонит взашей, если посчитает, мол, спустя рукава пашут граждане без прописки, то есть без всяких прав.
Однако штробить дрелью, устраивать трудотерапию напоказ — один черт, не дело.
Иван залез под верстак, нашел отвертки в пластиковом ящике со всякой разной ценной всячиной и быстренько раздел мадам Перфоратор, разобрал бисову машину...
Грицко воротился спустя пять с небольшим минут. Поднимаясь на второй этаж по винтовой лестнице, пока лишенной перил, хохол смешно поежился. Салех с утра в подвале возится с котлом отопления, чего-то там химичит, а за окнами минус десять. За большими, нестандартными окнами, для которых Иван мастерил подоконники, пока не сдохла мадам Перфоратор.
— У низу тепло, а у нас тута... — начал Грицко, да заткнулся, указал пальцем на разукрашенное инеем окошко за спиной у Ивана. — Дивись! Едуть, бисовы дети! — И хохол заторопился к рабочему месту включать дрель и включаться в малопродуктивное производство бороздок в бетонном монолите стены.
— А ну стой, ударник каптруда! Ложь дрель, держи свою мадам Перфоратор. Реанимировал я ее. Всего-то и делов на десять копеек: контактик отошел. — Только после того, как отдал инструмент, Иван нехотя повернулся к окну.
Под горку, по занесенной с ночи снежком дороге, к одиноко стоящему в чистом поле коттеджу тащилась троица одинаковых больших черных джипов. В каком-то одном едет пан заказчик, в остальных — его холуи секьюрити, охранники вельможного тела. Как бишь зовут сие жирное тело?.. Иван сморщил лоб. Помогло, вспомнил: Аскольдом Афанасьевичем, во как звать вельможного, особу, приближенную ко двору Фараона Всея Руси. Богат пан и знатен, а, вишь ты, тоже не побрезговал сэкономить на рабах-шабашниках. Ничего удивительного — даже один из кандидатов в фараоны на будущих выборах этого, 96-го, и тот возводил себе загородный дворец силами гастарбайтеров из Таджикистана.
Грицко кинулся остервенело штрабить, усиленно вгоняя себя в пот и мужественно глотая бетонную пыль, а Иван поглядел в окно, полюбовался на автопроцессию, да и взялся вновь за фуганок...
Рев перфоратора не дал услышать, как оценивает Аскольд Афанасьевич проделанную этажом ниже работу. Оглохший Иван снимал стружку с заготовки для подоконника и изредка поглядывал на круглую прореху в полу, на убегающие вниз по спирали ступеньки.
Ага! Вот над полом взошла простоволосая мужская голова, а вот и широкие плечи появились — по винтовой лестнице совершает восхождение секьюрити сиятельного Аскольда. Поднимается, предвосхищая явление на втором этаже самого пана, и глазами ищет источники потенциальной опасности. Конструктивные особенности лестницы-винта упрощают бодигарду задачу вращения головой, сканирования пространства.
Охранник в авангарде, закончив восхождение, не преминул заглянуть за сгруженные кучей стройматериалы, за коими в принципе мог спрятаться кто-то нехороший, и, не вынимая рук из карманов длиннополого пальто, пошел по направлению к Грицко.
Хитрый хохол, даром что вкалывал как ошалелый, а глазом-таки косил, и сразу же понятливо вырубил перфоратор. Встал навытяжку, стараясь не пялиться на оттопыренные оружием карманы телохранителя, одернул бушлат, похожий на зэковский, утер пот с пыльного лица.
Секьюрити строго взглянул на Ивана, и тот тоже проявил понятливость — отложил фуганок, смахнул загогулину стружки с рукава свитера, вытянулся во фронт, огладил усы, поправил челку.
А тем временем над полом возникла бобровая шапка, за ней — бобровая шуба. Лучик солнца пробился сквозь иней на стеклах, блеснул на золотой дужке очков вельможи, заискрился бриллиантовый перстенек на куцем мизинце. С трудом преодолевая крутость винтовой лестницы, Аскольд Афанасьевич наконец-то донес себя до пространства второго этажа. Встал с последней ступеньки на плоскость, сопя, втянул в себя воздух. Прямо жалко его, устал болезный, покружившись винтом вместе с лестницей.
А следом за страдающим от одышки паном Аскольдом легко взбежал по ступенькам еще один охранник. Ответственность за проверку помещения лежала на его коллеге в авангарде, и этот, арьергардный, мог себе позволить осматриваться не столь пристально. Скорее глазеть по сторонам, чем осматриваться. И посему Иван узнал его первым. Точнее — его узнал Змей, скрывающийся под маской работяги Ивана.
Ох как жалко расставаться с маской Ивана! Работяга нашабашил достаточно, чтобы оформить фиктивный брак и поиметь прописку. Обо всем уже договорился с предприимчивой женщиной из подмосковной Апрелевки. В том числе и о том, что за дополнительную плату возьмет ее фамилию и поменяет замызганный паспорт на новый. А то, понимаешь, в нынешнем документе фотография с бородой, и ментовские патрули придираются, мол, непохожая, и берут на сотку больше, чем обычная взятка за отсутствие регистрации. Да и фамилия нынешняя... ну... понимаешь, такое дело... короче, штуки баксов не жалко, чтоб от нее избавиться...
Знакомое Змею лицо за дюжину лет, понятно, претерпело некоторые изменения, однако не столь радикальные, чтобы его невозможно было узнать. Змей узнал Лешего сразу. Вот, значит, как. Выходит, и бывший особый порученец Леший тоже пережил весеннюю чистку накануне летнего путча 91-го. Выжил и нашел, кому продаться в новой жизни. Адаптировался.
Змей представил себя на месте узнанного им Лешего в его нынешнем статусе. Минует секунда, другая, и секьюрити Леший, вне всяких сомнений, опознает в усатом Иване специалиста по конфиденциальным диверсиям.
Его действия?..
Вопрос риторический...
Уж точно не крикнет: «Ба! Змей! Какими судьбами?..»
И не сделает вид, дескать, не узнал Змея...
Произойди эта нечаянная встреча при других обстоятельствах, может, и кинулся бы обниматься, а может, и прикинулся посторонним, да, улучив момент, подмигнул бы с ухмылкой...
А в создавшейся ситуации вывод Лешего однозначен: старина Змей — это киллер, которому не повезло встретиться со знакомым из секретного прошлого...
