Свора - Молчанов Андрей Алексеевич (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Обыск принес Пакуро сюрприз: в квартире обнаружилась коробка с остатками документации канувших в небытие мошеннических фирм-однодневок. В одной из папок обнаружились контракты, касающиеся деятельности представительства «Ассаф-банка», сидевшего под крышей «Атлета» и ведшего, как следовало из договоров, незаконную финансовую деятельность.
В этой же папке находились три сувенирные купюры номиналом по миллиону долларов каждая. Купюры, следовало полагать, предназначались для размена по уже опробованной схеме.
– Ну, поехали, – обратившись к часто моргающим рыжим ресницам Трубачева, сказал Пакуро. – День был тяжелый, пора отдохнуть…
Нелегким выдался для майора и последующий день – пятница. Поручения следователя, возня с бумагами, присутствие на допросах Михалева-Трубачева и сломленного арестом, мгновенно расколовшегося Анохина.
Пришли и установочные данные на адвоката Светика: бывший милицейский следователь из Магадана, подозревалась во взяточничестве, уволена из органов два года назад, подружка Короткова по комсомольской работе…
Уже к вечеру, окончательно разобравшись с документацией по «Ассаф-банку», вернулся из прокуратуры с санкцией на проведение обыска неугомонный Борис. Не снимая пальто, прямо с порога заявил:
– Поехали опечатывать черный нал!
– Поздно уже, они закрываются, давай в понедельник, – утомленно отозвался Пакуро, прикорнувший на стоявшем в кабинете диванчике. – Мне еще в Южный округ надо успеть, по поводу этого Шкандыбаева…
– Успеешь! – Борис был непреклонен.
Сотрудников «Ассаф-банка» на месте не оказалось, но в депозитарий «Атлета», где «Ассаф» арендовал ячейки, офицеров допустили.
Пересчитанная наличность «Ассафа» составила неполный миллион долларов, размещенный отныне в недрах «Атлета» как сумма, предназначенная для временного ответственного хранения. Хотя в общем-то и Пакуро, и Борису было ясно: «Ассаф» и «Атлет» – единое и неразрывное целое.
Ячейки проштрафившейся организации опечатали, дав указание управляющему «Атлета» в депозитарий никого не впускать и сообщив, что изъятие денег будет произведено в понедельник.
– Ну и все, – радостно улыбался Борис. – Теперь только пусть попробуют прикоснуться к печатям!..
Суббота вновь выдалась хлопотной, в воскресенье Пакуро наконец-таки сумел выспаться, а в понедельник через час после открытия банка он и Борис вошли в стеклянные двери «Атлета», проследовав на второй этаж, в кабинет старшего менеджера «Ассаф-банка» – разбитного вида рыжеволосой девицы с многочисленными кольцами на коротких холеных пальчиках.
– Слушаю вас… – с кокетливым интересом глядя на офицеров, заулыбалась девица.
– А мы за своими денежками! – потирая руки, радостно сообщил ей Борис.
– Какая организация? – в тон ему вопросила она.
– Центральное РУБОП.
Лицо ее мгновенно приобрело горестное выражение. Со вздохом, на участливой ноте спросила:
– Это вы наши ячейки опечатали, мальчики?
– Да! – подтвердил Борис бодро. – Вот этими руками!
– А у нас, мальчики, несчастье… Приехал клиент, англичанин по-моему… Или эстонец… И кассир выдала ему все деньги…
– Где кассир?! – буквально ввинтился в потолок Пакуро.
– Кассира мы уволили… Вопиющее нарушение, и чтобы после него оставлять в банке такого сотрудника…
– Та-ак… – В глазах Бориса появился стальной блеск. – Где управляющий «Атлета»?
– У себя, конечно, – блаженно улыбнулась менеджер.
Ракетой ворвавшись в кабинет управляющего, Борис сразу же с порога повел гневную речь:
– Вас предупреждали, чтобы в депозитарий никто не входил?! Отвечайте!
– Не уследил, – хладнокровно молвил банковский деятель, отхлебывая из чашечки саксонского фарфора утренний кофе.
– Мы понимаем… – покладисто кивнул Пакуро. – Хозяйство большое… Промахи неизбежны. И вот на основе имеющихся у нас материалов об этих самых ваших промахах мы… арестовываем весь депозитарий банка! Имею в виду арендованные ячейки с наличностью.
Управляющий поперхнулся горячим напитком. Вопросил хрипло:
– А как же клиенты, как же выплаты?..
– А клиентов, уважаемый, – мстительно молвил Борис, руководствуясь революционным правосознанием, – отправляйте к нам. Адрес: Шаболовка, дом шесть. С каждым разберемся, каждому воздадим. Не пропадет ни копейки. Не говорю уже о центах…
Волевое решение принесло изрядные плоды: одна за другой выявились десять мошеннических компашек, ведущих незаконную банковскую деятельность.
Кассира «Ассаф-банка» пришлось объявить в розыск, а таинственный эстонец-англичанин был зачислен в категорию неустановленных лиц.
Шкандыбаев. Завершение эпопеи
Провал мероприятия по факту вымогательства толстым Геной денег у Шкандыбаева заставил капитана Акимова задуматься о методах агентурной игры.
Агент в группировке существовал, но вращался в низовых, слабо информированных звеньях. Однако гибель Константина и уход из банды на вольные хлеба нескольких ее членов повлекли кадровые перестановки, благодаря которым осведомитель, с учетом безупречной выслуги лет, переместился в гангстерской иерархии на должность бригадира, прямо ответственного за поиски гада Конструктора, подозреваемого в связях с РУБОПом.
Вскоре агент-бригадир доложил Геннадию следующее: Конструктор скрывается на квартире своей тещи, ее телефон уже три дня прослушивается, и, видимо, мы зря боимся каких-либо привлеченных на защиту негодяя спецслужб. После чего Геннадию были предоставлены магнитные записи разговоров Шкандыбаева с его знакомыми.
В разговорах Конструктор сетовал на больную печень, на дорогостоящий ремонт аппарата ее поддержки, испускающего целебные импульсы, который был поврежден мерзавцами, вымогающими с него деньги, а один из разговоров прямо указывал на правоту бригадира.
«Что нового с работой?» – спрашивал Конструктора один из его приятелей, судя по голосу – определенная пенсионная шляпа из бывших научных ботаников или же математиков.
«Какая работа, Миша, дорогой, – со слезой в голосе говорил Шкандыбаев. – Нос из дома высунуть боюсь…»
«Значит, эта история с криминалом продолжается?»
«Увы!»
«Вот же время! Кошмар! Может, тебе в милицию сходить?»
«Да кто там поможет! Там или на лапу дай, или…»
«Или они сами тебя этим бандитам сдадут!» – сердито подсказал академический старческий голос.
«Именно! А потом ведь знаешь, какая штука… Я же отчасти сам виноват. Встретил Петра Бородавко, помнишь его? С третьего курса, живой такой человек… Во-от. Ну, посидели в ресторане, то-сё, потом я прикорнул ненароком… А просыпаюсь – мне счет! Да такой – сказать страшно!»
«А Петр?»
«Исчез… Подлец, доложу тебе, необыкновенный! Угощаю, мол, назаказывал всего и – привет! А мне отдувайся! Потом еще другая история… Купюру тут надо было поменять… Но это, в общем, неинтересно… Хотя…»
«И что же делать?»
«Ой, не знаю, Миша… Ждать, что еще? Они же колошматят друг друга, эти жулики, как заведенные… Вот и жду, может, эту морду скоро покажут в какой-нибудь хронике с пулей в башке…»
– Вот гад! – сказал растерянно Гена.
«Какую морду?»
«Их главного. Вульгарный, омерзительный тип. Человек-гора! Размером – с Москву!»
«Ага… Но ты все же подумай, может, Кире позвонить? У нее ведь муж в уголовном розыске… Говорят, очень приличный человек…»
«Ну, на крайний случай…»
«А живешь-то на что?»
«С этим как раз нормально», – последовал небрежный ответ.
«Ну тогда, если средства позволяют, пережди чуток…»
Присутствовавший при прослушивании ленты Тимоха подскочил со стула, как со сковороды:
– Да прямо сейчас ехать надо! Сидит на лимоне зеленых и ананасы трескает с мадам этой… Кликухой! А мы сопли жуем!
– Из дома он выбирается? – возмущенно раздувая ноздри, спросил Геннадий бригадира.
– Да, каждый день… Там кабачок грузины держат, прямо через дорогу от хаты его… Идет туда в два часа дня, как по расписанию, закусывает… Шашлычок, винцо, виноградик.
