Школа суперменов - Гайдуков Сергей (мир книг .txt) 📗
Потом он отбросил опустевшую самоделку в сторону и тихонько засмеялся.
2
Мезенцев смеялся, потому что неожиданно для себя остался жив. Точнее, к этому мгновению он единственный оставался на ногах. Первый стрелок неуклюже упал на кресло и умирал, держась рукой за горло. Его одежда была перепачкана кровью и арбузной мякотью, разлетевшейся после удара половинки арбуза об стену рядом с креслом. Второй, широко раскинув руки, лежал на ковре, который впитывал вытекающую из него кровь. Третий сидел, держась за простреленную ногу. Он так был поглощен своей болью, что забыл подобрать обороненный пистолет, и спохватился, когда Мезенцев уже подошел к нему.
Он торопливо потянулся за оружием и почти достал его, но Мезенцев сказал: «Да-да, конечно» — и наступил ему на пальцы, после чего сам забрал пистолет.
Раненый задыхался от боли, а Мезенцев, стоя над ним, никак не мог остановить свой истерический смех. Так они и смотрели друг на друга, один с безумной болью в глазах, другой с неуемной радостью, что остался жив.
— Это же так смешно, — сказал наконец Мезенцев. — Вы мне тут, блин, засаду устроили, да? А из этой засады хрен чего вышло, да?
И от полноты чувств он треснул раненого рукояткой пистолета в лоб. Тот заревел и опрокинулся на спину.
— Неправда, — сказал Мезенцев. — Не так уж это и больно.
Только сейчас до него дошло, что у этой засады должна быть какая-то предыстория. Кто-то все это устроил. Кто-то подбросил этим ребятам идею собраться здесь и подождать его. А навести их на Мезенцева мог, пожалуй, лишь один человек во вселенной...
— О, черт, — сказал Мезенцев, хлопая себя по вискам, чтобы начать хоть немного соображать. — То есть... То есть это все-таки она... Все-таки она... Где?! — пнул он раненого. — Где эта сука? Где вы ее прячете?!
Раненый завыл, но через этот завывание прорывалось что-то вроде «увели», «нашел» и «номер».
— Говори яснее, — Мезенцев присел и приблизил ствол к глазу раненого. — Говори четко и понятно. Где эта сука?
— Мы, мы, мы... — сказал раненый. Мезенцев поощрительно кивнул. — В д-другой номер его п-перевели...
— Ага, — сказал Мезенцев. — В какой?
— Шест-шест-шестнадцатый этаж... В-вот точно как этот располож-жен...
— А ты не врешь? — спросил Мезенцев, массируя стволом скулу раненого.
— Н-нет! 3-зачем м-мне?!
— Это точно, — согласился Мезенцев. — Врать уже незачем.
Он встал и тут наконец сообразил:
— Стоп. «Его» перевели? Кого — его? Я про нее спрашиваю, про Ингу?
— Н-не знаю я никакой Инги.... А его от-тсюда увели...
Мезенцев посмотрел на часы. Двенадцать ноль три. Инги тут нет. А его мишень через две минуты должна появиться в своем номере. Но уже не в этом, потому что Инга их предупредила насчет Мезенцева. Мишень заявится в другой номер. В номер на шестнадцатом этаже.
Вот чертова баба. Опять из-за нее туман в мозгах. Едва не забыл, что цель путевки — это ОН, который придет в начале первого.
Мезенцев схватил со стола вазу для фруктов, положил на дно пару пистолетов, сверху накрыл гроздью бананов и кинулся к двери. Звонок телефона остановил его.
Мезенцев сначала с удивлением посмотрел на разбитый им телефонный аппарат — неужели еще дышит? — но потом понял, что звонит мобильник в кармане одного из убитых. Мезенцев запустил руку в карман трупа и вытащил телефон.
— Алло, — сказали в трубке. — Виталя, ты?
— Я, — сказал Мезенцев. — Кто же еще.
— Все нормально у вас?
— Все путем, — сказал Мезенцев.
— Ну лады... Мы повели шефа на шестнадцатый. И начинаем работать по клиентам, лады?
— Понял, — сказал Мезенцев и отключил телефон. В дверях он остановился и обвел номер взглядом — у него было ощущение, будто он забыл сделать что-то важное.
— Ах да.
Он вытащил из вазы пистолет и выстрелил в голову раненому.
— Теперь порядок.
Теперь был полный порядок, и у Мезенцева оставалась еще пара минут, чтобы добраться до шестнадцатого этажа. Но когда он закрыл за собой дверь и двинулся в сторону лифта, то неожиданно почувствовал желание вернуться в номер и повнимательнее вглядеться в лицо первого убитого, того, что был забрызган кровью и арбузной мякотью.
Однако времени уже не было. С вазой наперевес Мезенцев бежал к лифту.
3
В лифте ехали какие-то старички в смешных панамках, но, увидев Мезенцева, они с неожиданной прытью выскочили из кабины. Мезенцев пожал плечами и нажал на кнопку 16. Попутно проверил вазу — вроде бы под бананами пистолетов не видно. На то обстоятельство, что его ноги, шорты и шея были забрызганы кровью, он внимания не обратил. Мезенцев уже балансировал на грани и в детали не вдавался...
Выйдя на шестнадцатом этаже, он торопился, но все-таки опоздал. Завернув за угол, он увидел, что дверь номера открыта, туда заходят какие-то люди, а рядом с дверью стоит здоровый парень с отсутствующим взглядом профессионального охранника.
«Плохого профессионального охранника», — подумал Мезенцев. Потому что он успел вытащить из-под бананов пистолет и выстрелить парню в лоб, а тот и не почесался.
Ваза упала на пол, и теперь Мезенцев стрелял уже с двух рук в спины и бока людей, толпившихся в дверном проеме. Но в этот раз все было немного не так. В этой суматошной стрельбе не было восторга и упоительного риска, зато было много спешки и опасения не успеть, опоздать, не исполнить задание путевки. А когда думаешь о таких вещах, уже не до удовольствий...
К тому же все эти люди толком и сопротивляться не могли — один только развернулся в сторону Мезенцева со стволом и был немедленно уложен в общую кучу. Было только непонятно, кто же из них — этот самый ОН. Мезенцев на всякий случай валил всех подряд, потом запрыгнул в номер, перешагнул через еще одно тело, посмотрел в комнате — пусто, в другой — пусто.
Кто-то шевельнулся в ванной, Мезенцев ногой распахнул дверь, встал в проеме, наставив оба своих ствола.
Мать моя женщина.
Вслух Мезенцев сказал:
— Черт... Я не хотел... Я не специально...
— Женя, брось пистолет, — сказал ОН.
4
— Женя, брось пистолет, — напряженным голосом сказал ОН.
Этим именем Мезенцев звал его лишь одну последнюю минуту. В предыдущие десять с лишним лет Мезенцев называл его Генерал.
— Я не хотел, — повторил Мезенцев. — Я не знал, что это вы...
— Хорошо, хорошо, я тебя не виню, просто положи пистолеты, и мы все обсудим...
Генерал стоял спиной к зеркальной стене ванной комнаты, выпрямившись как на параде. Или как перед расстрелом.
Если не брать во внимание лицо, то Генерал выглядел так, словно Мезенцев поймал его в промежутке между двумя богемными вечеринками или встречами бизнес-элиты «без галстуков». Словно он заскочил в ванную комнату, чтобы нанести последний слой лоска, подстричь выбившийся из брови волосок и капнуть дополнительную каплю парфюма. Но к этим сверкающим туфлям, отутюженным серым брюкам и идеально белой рубашке, с двумя вертикальными полосами подтяжек, прилагалось бледное напряженное лицо, не шедшее ни в какое сравнение с благодушным Генералом из элитного подмосковного санатория.
— Мы все уладим, — сказал Генерал. — Ты же понимаешь. Женя.
— Я... — сказал Мезенцев. — Я не могу.
— Ты можешь, — знакомым ободряющим тоном произнес Генерал. — Ну!
Он уже пришел в себя, в голосе его появились металлические нотки, и Мезенцев знал, что за этим последует. Генерал попробует отобрать у него оружие. Но у него ничего не получится. И Мезенцев в этом не виноват. Просто все так сложилось.
Впервые за все свои путевки Мезенцев держал палец на спуске и не чувствовал азарта или восторга. На этот раз он должен был просто нажать на курок.
Генерал этого еще не понял, он попытался улыбнуться и шагнул вперед, держа руки почему-то за спиной. Мезенцев посмотрел в зеркало, чтобы увидеть руки Генерала, но вместо этого увидел там нечто совершенно иное и неожиданное.
