Стреляю на счет три - Байкалов Альберт (читать хорошую книгу .TXT) 📗
При проведении в середине месяца операции по ликвидации группы боевиков Рашида Пахомов получил травму. Отчаявшись, бандиты подорвали себя в окруженном доме. Взрыв запасов взрывчатки был такой, что от здания ничего не осталось. Один из кусков кирпича тогда попал лейтенанту в голову. Это произошло на глазах у Лены. Все время, пока лейтенант обеспечивал со своими разведчиками проникновение группы спецназа во двор блокированного дома, она не спускала с него глаз. Когда от удара Вадим свалился на землю, Лена бросилась к нему, забыв обо всем. Лейтенант лежал на спине. Красивое лицо было спокойным. Едва сдерживая нахлынувшие чувства и глотая слезы, она быстро перетащила его в тень деревьев. Вадим был жив. Непонятно, от радости или от неудержимого желания поцеловать его в губы у нее тогда сильно тряслись руки. Мир вокруг словно пропал. Ей казалось, что на всем белом свете есть только он и она.
Когда Вадим открыл глаза, Лена вздрогнула. Бинт выпал из рук. Потом она долго убеждала лейтенанта пойти в санчасть. А еще было мгновение, когда он прижал ее к себе. В тот день, когда Вадим провожал ее по больничному коридору, Лена специально напросилась везти солдат в госпиталь.
Если бы не муж… Она его давно не любила, но осталась привязанность и уважение. Еще были общие проблемы, планы и ребенок. Григорий относился к ней со снисхождением. Она была на девять лет младше, и он казался больше старшим братом, нежели мужем. Лене было больно, находясь рядом с ним, думать о другом человеке, но ничего с собой поделать не могла. Авдеев же, как наивный ребенок, не замечал, что ее сердце уже давно занято другим, а к нему Лена испытывала только жалость. Ту материнскую жалость вдруг повзрослевшей женщины. Многие заметили это. Более того, поползли слухи. Подруги стали подтрунивать, коллеги подшучивать. И вот четыре дня назад стряслась беда. Сначала был объявлен «Сбор». Оказалось, в районе рынка нашли труп сержанта-связиста. Когда на построение не пришел начальник связи бригады, бросились искать его, но тщетно. Дальше – больше. Из госпиталя не вернулся выписанный еще до обеда Пахомов. Его поиски тоже результатов не принесли. Лену отпустили со службы. Однако, не высидев в пустой комнате общежития и суток, она попросилась дежурить. Скрепя сердце, начмед согласился, и утром она заступила на пост.
Лена подошла к столу, взяла пластиковую коробку, разделенную перегородками на ячейки, в каждой из которых лежал листок с фамилией больного и таблетки. В этот момент в дверь ординаторской настойчиво постучали.
– Кого еще принесло? – больше для того, чтобы подбодрить себя и скрыть гнездившийся в душе страх, нарочито громко спросила она.
На пороге стоял фельдшер Дрылев. Прапорщик был без халата, хотя на втором этаже, где размещались палаты, в таком виде появляться категорически запрещалось. Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.
Она испуганно прижала руку к губам.
Застывший, неживой взгляд прапорщика был полубезумным. Лене сделалось нехорошо. Из-за спины фельдшера надвигалась странная темнота, звуки удалялись, к горлу подступила тошнота.
Она поставила коробку на стол, схватилась за угол шкафчика и медленно стала пятиться.
– Леночка! – прапорщик вбежал, схватил ее за плечи и усадил на стул.
– Что? – теряя голос, прошептала она. – Григорий?
Вместо того, чтобы сразу объяснить, фельдшер стал метаться по комнате. Сначала схватил стакан и бросился к раковине. Но с утра вода была отключена. Чертыхнувшись, взял со стола графин. В этот момент появился Рязанов. Его появление вернуло Лену к реальности. Она встала, сунула руки в карманы халата.
– Что с Гришей?
– Его убил Пахомов!
Ей показалось, что кто-то вдруг выключил свет и звук. В себя Лена пришла на кушетке. Кто-то совал под нос ватку с нашатырным спиртом. Словно во сне, она спустилась на первый этаж, не снимая халата, вышла из здания и пошла по асфальтированной дорожке к КПП. Там остановилась, рассеянно огляделась и увидела, что следом спешат Рязанов и его жена Ольга, которая работала терапевтом.
– А где? – спросила Лена майора, не находя в себе сил произнести «Григорий». Ей вдруг в один миг показалось, что именно она виновата в том, что произошло. Душившие слезы потекли по щекам.
– Пока он в… Еще не привезли, – Рязанов переглянулся с женой и взял Лену под руку.
Вечер и ночь она просидела в комнате общежития за столом. Кто-то входил, переминался с ноги на ногу, что-то говорил, гладил по голове, совал чашку с чаем, стакан с корвалолом. Она сидела, глядя перед собой, и просто молчала.
Утром пришел майор Иванов. Начальник особого отдела сел на кровать, снял кепку и вздохнул.
– Надо бы на опознание съездить.
– Чье? – не сразу поняла, о чем речь, Лена.
– Необходимо, чтобы вы лично убедились и подтвердили, что найденное вчера тело принадлежит майору Авдееву.
Тело… Принадлежит… Когда он стал телом? Почему особист так говорит?
Она закрыла лицо руками. Однако тут же встрепенулась.
– А Пахомов… Что с ним? Где он?
Иванов отвел взгляд в сторону.
– Почему вы молчите? – Она вскочила и бросилась к нему. Он тоже встал.
– Они что, оба? Оба, да?!
– Елена Васильевна! – Иванов схватил ее за запястья. – Пахомов не найден.
– Почему мне сказали, что это он…
– Не знаю, – зло ответил контрразведчик. – Собирайтесь!
Строгость в голосе привела Лену в чувство.
– Сейчас, только дайте умыться…
Опознание прошло как во сне. Лене было очень страшно и казалось, что все это происходит не с ней. Мертвый муж пугал заострившимся носом и странными очертаниями тела. Он словно стал меньше. Лена расписалась в бумагах, которые ей сунул следователь военной прокуратуры, и молча вышла.
Чувство опустошенности и вины стало невыносимым. Она перестала глядеть людям в глаза. Ее тяготило любое общество. Но, словно специально, Лена вдруг сразу всем понадобилась. Первым, кто стал задавать внятные вопросы, а главное, вразумительно ответил ей, был майор юстиции со смешной фамилией Сморчков. Следователь разговаривал с Леной в кабинете особиста. С первых слов Лена поняла, что основной версией было устранение соперника. Она не выдержала и разрыдалась. Иванов отвел ее к психологу. Она не слушала майора, который нес околесицу о том, что надо жить. Она и без него это знала. Дальше аудиенция у заместителя командира бригады. Главный воспитатель выразил соболезнование и всучил конверт с деньгами, собранными сослуживцами. Все закончилось тем, что в конце дня в строевой части она собственноручно написала рапорт на увольнение.
Антон миновал проходную, где еще днем данные его паспорта скрупулезно записали в книгу учета посетителей, и оказался во дворе базы. Уперев руки в стену склада и широко расставив ноги, с десяток рабочих ждали, пока решится их судьба. Позади них прогуливались несколько бойцов спецназа ФСБ.
Линев, после того как Антон на машине Степана доставил к нему чеченца и Ганса, сориентировался быстро. Первым делом, связавшись с милицией, организовал выемку документов и одним махом прихлопнул все хозяйство «Мегатона». Оперативность, с которой работали смежники, давно перестала удивлять Антона. Созданный несколько лет назад объединенный межведомственный штаб по борьбе с терроризмом давно отработал при задержании террористов самое тесное взаимодействие. Для того чтобы привести в боевую готовность привлеченные к операции силы и средства, достаточно было считаных минут.
Антон сразу увидел своих клиентов. Вместе с рабочими склада, которые всем своим видом больше напоминали обыкновенную банду, они подпирали стену. Непреодолимое желание посмотреть бандитам в глаза заставило его замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться.
– Что, знакомых увидел? – появившийся, словно из-под земли, Линев проследил за его взглядом.
– Вот эти трое меня били, – Антон показал на мужчину в костюме, рядом с которым с одной стороны стоял тот, что был с трубой, с другой – охранник в камуфляже.
