Черный Стрелок 2 - Мазин Александр Владимирович (мир книг .txt) 📗
– Макарон, – уточнил Ленечка. – Китайских. Ненавижу. – Он уже взял себя в руки. – Все, Бессон, ты – главный. Ищи свои доказательства. Надеюсь, меня бы ты так же защищал!
– Можешь не сомневаться! – мрачно произнес Бессонов. Он все еще злился.
– Ну, спасибо! Ищи. Только чтобы все – под контролем. Если он скурвился, реально, мы все виноваты. И наше счастье, что все вскрылось. Такой нас всех слить мог. Кстати, где он?
– Я его за хлебаловским особняком следить поставил, – сказал Бессонов. – О том, что мы снялись и куда снялись, он еще не знает… Надеюсь, что не знает. Его «наружка» Куркова держит. Надеюсь, не лопухнутся. Ты успокоился, Ленечка? Контроль нормальный?
– Жизнь покажет.
– Нашим ты всем сказал? – спросил Уж.
– Всем, кроме Салавата. Салаватик может лицо не удержать.
Уж кивнул.
– Гасить его сейчас нельзя, – сказал он. – И не потому, что ты, Женя, в сомнениях. Я тебя понимаю, но это твое личное. У меня сомнений нет, потому что я давно к нему приглядывался, но это опять-таки – мое личное. А доказательства нужны не столько для тебя, сколько для Сурьина. Сурьин нам нужен. Правильно Лешка сказал: с ним у нас совсем другой масштаб получается. Так что будем ждать, пока Хлебалов выйдет на контакт с нашим крысенком. И постараемся, чтобы сурьинские это увидели. Может, перевербовать его? Хотя нет, вряд ли… Но гасить – в последнюю очередь. Это не главная задача. Главная – использовать ситуацию в наших интересах. Так?
– Нет, Ужик, не так, – Бессонов качнул головой. – Главная – загасить Хлебалку.
– А надо? – спросил Ленечка.
– Что – надо? – ощетинился Бессонов.
– Надо именно нам его убивать? Если так дальше пойдет, его и без нас схавают. Он же всех против себя поднял: Медведя, Сурьина, государство… Ему на воле, может, неделю ходить осталось. А потом его или посадят, или просто мочканут.
– Нет уж! – заявил Бессонов. – Я сам, лично, хочу ему шею свернуть! Вот этими руками! А ты – уже нет? Забыл, кто на твоего батьку донос написал? Забыл, как тебя из института выперли?
– Спокойно! – вмешался Уж. – Не о том говорим. Наша задача сейчас не шкуру Хлебалова делить, а думать, как нам заполучить Сурьина в союзники, а значит – как нам проникнуть в Праздничное.
– Нам! – сказал Бессонов. – Нам, а не тебе. Тебе еще долго от драчек воздерживаться придется. А вот мозги у тебя – получше наших, так что думай, Ужик, думай. Тем более, и девочка твоя…
– Почему моя?
– Ну не моя же! У твоей постельки сидела, печалясь, грабку твою душегубскую пальчиками гладила… Ты только посмотри на него, Ленечка: Ужик наш – покраснел! Глазам не верю!
– Да пошел ты…
– Вот! – удовлетворенно произнес Бессонов. – Слова настоящего мужчины. И без шуток, давай, Ужик, шевели извилинами, как нам твою девушку вытащить.
– А ты, случаем, не забыл, что она теперь чужая жена? – осведомился Уж.
– Какие пустяки! – Бессонов ухмыльнулся. – Сегодня жена, завтра вдова…
Они замолчали. За стеной негромко пощелкивали клавиши. Алексей Шелехов работал…
Юматов позвонил Сурьину утром следующего дня. Ответил Курков.
– Чего надо?
– Долг, – вежливо произнес Ефим Асланович. – Один миллион. Вы передали господину Сурьину мое напоминание?
– Нет! – буркнул Курков. – Не имел физической возможности.
– А когда будете иметь?
– Никогда!
– Не стоит так со мной разговаривать, – по-прежнему вежливо проговорил Юматов. – Вы уверены, что ваш шеф одобрил бы ваше поведение?
– А ему насрать! – рявкнул Курков.
– Вы уверены?
– Уверен! Ему теперь на все насрать! Умер он, понятно!
Глава двадцать вторая
– Останови здесь, – попросил Алексей, когда джип пересек площадь Революции, свернул на Цветочный бульвар и медленно, внутри плотного потока, пополз вверх по заставленной машинами двухрядке мимо кафе, бутиков и респектабельных офисов.
– Зачем? – спросил Ленечка.
– Хочу прогуляться. До встречи еще полчаса.
– Уверен, что выбрал подходящее место? – осведомился Ленечка.
– Останови!
Ленечка, всем своим видом выражая недовольство, тем не менее помигал поворотником и втиснул джип между двумя иномарками, аккурат напротив выезда со двора.
Летняя жара моментально обволокла Шелехова, едва он покинул продуваемый кондиционером салон. У Алеши не было конкретной цели, просто хотелось прогуляться. Почувствовать себя обычным человеком среди обычных людей.
Проходившие мимо девушки с мороженым, в юбках и топиках, размерами немногим превышающими купальные костюмы, поглядели на Алексея с большим интересом, правда, скорее всего привлек их не столько он сам, сколько машина, которую он покинул.
– Молодой, красивый, купи розы! – крикнула ему загорелая до черноты толстая тетка. Цветами торговали через каждые двадцать метров. Бульвар оправдывал свое название.
Капельки влаги, осевшие на плотных лепестках, искрились на солнце. Как здорово было бы собрать букет из алых и пурпурных роз – и подарить Аленке. Такой большой, чтобы она целиком спряталась за ним. И гулять с ней по солнечной улице… Или поехать на пляж – купаться. Или вообще махнуть куда-нибудь в Испанию…
Алеша неторопливо лавировал между прохожими, которых было сравнительно много для столь жаркого времени…
В десяти шагах позади важно вышагивал Салават. Этому лавировать не приходилось – встречные сами уступали дорогу.
Обычная улица, людная, по-южному шумная… И все-таки чувствовалось в атмосфере, в людях некое напряжение. Или Шелехову это только казалось?
Слишком напряженными были лица, слишком многие старались не смотреть в лица встречным… Жара, асфальт, блестящие на солнце витрины, все мирно… Алеше очень хотелось расслабиться, но не получалось. Глаза невольно искали опасность… Вокруг него был миллионный город… И большинство его жителей понятия не имело об идущей войне…
За спиной ругнулся Салават, отпихнув кого-то нерасторопного. Лирическое настроение Шелехова улетучилось.
Он обернулся… И увидел шагах в тридцати мужичка, физиономия которого показалась Алеше знакомой… И который тут же, как-то очень ловко затерялся между прохожими. Хоп – и исчез.
Шелехов не стал напрягаться, вспоминая, где он его видел.
– Быстро в машину! – скомандовал он Салавату, а когда тот устремился к джипу, расчищая дорогу, словно минный трал, Алеша не последовал за ним, а юркнул в один из бутиков, прошагал мимо охранника и продавцов в служебную дверь (уверенного, одетого с иголочки молодого человека никто и не подумал остановить), и попетляв, покинул бутик через служебный выход, оказавшись на задворках какого-то мебельного магазина. У ворот стоял грузовичок-газель с дверцами нараспашку. Рядом, на ящике курил мужик. Шелехов направился прямо к нему.
– Ты водитель?
– Ну… Что везти? – лениво осведомился тот.
– Меня, – ответил Алеша, влезая на пассажирское сиденье. – На Пешкина.
– Двести.
– Триста, если доедем за десять минут.
– Мигом! – Водила сразу оживился.
– А чё за спешка? – поинтересовался он, вырулив из ворот. – К девочке опаздываем?
Шелехов мельком взглянул на него, и водила заткнулся. На Алеше была надета джинсовая рубашка без рукавов, навыпуск, но когда он сидел, поясная кобура заметно выпирала сбоку. Надо полагать, водила был достаточно наблюдателен.
Шелехов достал телефон:
– Ленечка, езжайте к точке без меня. И обратите внимание на хвостик.
– Подрежем, – уверенно ответил Ленечка. – Ты в порядке?
– В полном. До связи.
Проникшийся уважением водила гнал, почти игнорируя правила, и открыл рот только один раз: поинтересовался, который дом на Пешкова нужен.
За проворство и молчаливость был вознагражден обещанными тремя сотнями и отбыл с явным облегчением. В последний месяц городские теленовости неприятно часто демонстрировали ширгородцам мертвые тела с отверстиями огнестрельного происхождения.
