Мы те, которых нет - Шахов Максим Анатольевич (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Душа его пела. Сегодня он получил очередной платеж. Наметились еще две сделки. По мелочам, но копеечка рубль бережет.
Прапорщик боготворил времена наступившей на Руси вольницы. Он не представлял, как бы жил в другой стране или в другие времена – от зарплаты до зарплаты. А теперь? Теперь…
Деньги он любил с детства. В этой беззаветной любви было что-то возвышенное и даже бескорыстное. Ведь он любил не столько блага, которые приносит богатство, не машины и квартиры, а сами денежные знаки. Не бумажки с лицами американских президентов, а восхитительное ощущение обладания ими. И еще более восхитительное чувство их преумножения.
Теперь с деньгами у него был полный порядок, счета росли, так что Хляпин считал, что жизнь состоялась.
Повезло ему с местом работы. А ведь начинал с выдачи портянок и простыней. Давно это было, еще при СССР. Тогда еще актуален был анекдот. Командир спрашивает прапорщика:
– Продовольственный склад потянешь?
– Потяну, товарищ подполковник.
– А вещевой?
– Потяну, товарищ подполковник.
– А оружейный.
– Не, не потяну.
– Почему?
– А там тянуть нечего.
Советский анекдот. Ретро. Нынче главные деньги именно на оружейных складах. Никакой тушенкой и носками их не перекроешь.
Сегодня он задержался на службе. Леха Терехов из командировки в Махачкалу привез с коньячного завода две канистры дагестанского коньяка. И проставился.
– Прапорщик – звучит гордо, – прошептал Хляпин, покачиваясь и пристально рассматривая фонарный столб.
Похлопал холодный металл и двинул дальше.
Завтра он сбагрит партию пистолетов Макарова и получит с этого гешефт. Да, жизнь хороша!
Главное, быть хитрым, досконально знать документацию. И делиться! Последний пункт угнетал, потому что из-за него волшебный мешочек, где находились его накопления, мог быть гораздо увесистее… Но тут экономить нельзя. Делиться Господь завещал. Витя знал, что если бы не делился, то давно был бы в тюрьме или в гробу. Это большое искусство – кому и сколько занести.
Городок давно потерял статус военного, его заселили гражданскими штафирками. Но все равно он родной, тут каждый булыжник, каждый поворот знаком. Прохожие попадались редко – порядочные люди давно смотрят телевизор или спят. И он сейчас будет спать. А завтра выходной. Завтра надо опохмелиться.
– Ой, цветет малина, – пропел прапорщик.
Или калина?.. Нет, все ж таки малина. И вся жизнь малина.
Вот и родная кирпичная пятиэтажка – логово рядом с работой. Для жизни у него коттедж и двухкомнатная в Москве.
Так, достать ключ, не уронить. Это очень важно – не уронить. Потому что, если уронишь, придется подбирать, и тогда возникнет проблема – удержать равновесие.
Так, вот оно – гнездо для магнитного ключа. Щелк – дверь можно открывать. Тяжелая, железная, надо оттянуть ее всем телом… Открыта.
Теперь ступеньки в парадном. По ним надо подняться и не рухнуть.
Дом хороший, не хрущоба. Тут и лифт есть. Нажать на кнопку. И ждать…
Он оперся о стену, ожидая, пока подъедет лифт.
Сверху кто-то спускался. Хляпин скосил глаза и увидел парня в просторной рубашке и бейсболке. Ну, спускается и спускается. Не свой. Не сосед. Судя по всему, от Светки с третьего этажа. К ней все ходят.
– Извините, время не подскажете? – спросил парень.
– Время московское, – прапорщик посмотрел на часы. – Полпервого.
И мир брызнул искрами.
Профессиональный удар кастетом пришелся в висок. Второй – контрольный, с размаху по черепу.
Парень нагнулся над телом. Обшарил карманы жертвы, вытащил портмоне, выгреб деньги, документы бросил на пол. И быстрым шагом вышел из подъезда.
Пройдя квартал, уселся в невзрачную «Ладу Приора», которая резко стартанула.
Вскоре машина вырулила из бывшего военного городка на шоссе и разогналась на всех парах.
Убийца вытащил из кармана деньги, которые забрал у прапорщика, инсценируя ограбление. Там было тысяч двадцать рублями и пять сотен долларов.
Он смял деньги, опустил окно и вытянул руку. Развел пальцы. Поток воздуха подхватил купюры и разметал по шоссе.
– А вот это зачем делать? – с досадой произнес водитель.
– Это деньги мертвеца, – сказал убийца.
– Ну и что?
– Пусть мертвые пользуются своим. Мы живые.
– Вот сложный ты человек. Со странностями. Тебе это говорили? Столько бабок на ветер.
– А ты очень простой, Проня. Как шпала. – Убийца откинулся на сиденье и прикрыл глаза.
*
– Держи. – Конан с кряканьем поднял деревянный ящик, мы с Глицерином перехватили его и поставили на траву рядом с фургоном.
– Много там еще? – обиженно завопил Глицерин, для которого самая легкая физическая работа приравнивалась к изощренной пытке.
– Тебе хватит, чтобы сдохнуть, доходяга! – воскликнул бодро Конан.
Три ящика мы уже выгрузили и занесли в дом. Оставалось несколько коробок.
Наконец с разгрузкой было покончено. Груз перенесли в просторную комнату.
– Ну как? – с затаенной гордостью осведомился Афон.
– Внушает, – кивнул я. – И все новяк.
Было на что посмотреть. В ящиках – тротил, детонаторы, гранаты, боеприпасы, пистолеты Макарова и пистолеты-пулеметы «Клин ПП 9».
Я взял похожий на игрушку «Клин», разобрал. Осмотрел бойки, ударно-спусковой механизм. Перещелкнул затвор, нажал на спуск:
– В порядке машинка. Должна работать.
– Можем создавать партизанский отряд, – удовлетворенно произнесла Зена.
Она, как валькирия, держала в каждой руке по автомату, и по ее воодушевленному лицу было видно, как ей хочется ими воспользоваться.
– Положи стволы, Зена, – сказал Афон.
– Сразу положи…
– Нечего хватать, чего ни попадя. – Он чуть ли не силой забрал у нее автоматы. И обернулся ко мне: – Опробуем в лесу?
– Если патроны не жалко.
– Не жалко. Поехали, стрелки лесные.
Я, Афон, Зена, Глицерин залезли в фургон. И через четверть часа по жуткому бездорожью добрались до карьера.
Внизу навсегда застыл скелет какой-то копательной машины, проржавевшей еще до торжества в России демократии. И ни души. Место идеальное для отстрела оружия.
Я провел инструктаж по пользованию оружием. Расставил стеклянные и пластиковые бутылки.
– На сколько метров бьем? – деловито осведомилась Зена.
– С двадцати для начала, – сказал я.
– Фи, – презрительно поджала губки Зена.
– Ты с двадцати попади.
Конан повертел пистолет-пулемет с видимым неудовольствием. Машинка в его медвежьих лапах выглядела игрушечной. Прикусив язык, он прицелился в бутылки. Прижмурился. Длинная очередь. Ноль эффекта.
– Дай мне, стрелец, – хмыкнул Глицерин.
Он дал короткую очередь – кто-то, видимо, учил его, что не нужно пулять весь магазин… Еще одна очередь закончилась ликующим воплем:
– Й-а-а-а!!!
Бутылка подпрыгнула и разлетелась.
– Дай, сморчок. – Зена забрала у него автомат. Вставила новую обойму.
Хищно улыбнувшись, она высадила половину магазина. Никакого толка.
– Да, боеспособность подразделения находится на точке замерзания, – оценил я.
– Покажи класс, – вызывающе произнесла Зена.
Я взял ПП, переустановил на одиночные выстрелы. И высадил один за другим остаток магазина, снеся все бутылки. Ни одна пуля не прошла мимо.
– Снайпер, однако, – с уважением произнес Глицерин.
– В армии надо было служить, а не стены размалевывать лозунгами, – хмыкнул я и приступил к краткому курсу молодого бойца. Объяснял подробно – что такое пистолет-пулемет, как его держать, как наводить на цель, как спускать курок.
Через час Зена сбила свою первую бутылку. Глицерин старался от нее не отставать. И тоже стал попадать. А вот у Конана получалось неважно.
– Дайте-ка, – сказал до того не участвовавший в наших играх Афон.
Взяв автомат, он уверенно щелкнул затвором.
Стрелял он вполне себе ничего. Сшиб несколько пластиковых бутылок – стеклянные уже были уничтожены.
– В моих уроках не нуждаешься, – оценил я.
