Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Не укрылось от внимания Артиста и то, что смиренно отдавший было своему заместителю дробовик Гришка, сразу после того как Громосеев скрылся из глаз в Вадимовом дворе, тут же вооружился снова, тем же без малейших возражений возвращённым ему помповиком.
Похвалив дисциплину в Гришкином отряде, и льстиво заметив, что «конечно, с таким помошником по боевой части Уполномоченный может себя чувствовать вполне уверенно! Нам бы такого бойца и организатора!», Борис Андреевич тут же и был одобрительно похлопан по плечу и угощён дефицитной по нынешним временам сигаретой. Отказавшись от сигареты, чем ещё больше расположив к себе Гришку, он, в свою очередь, угостил его карамелькой-барбариской, какие постоянно таскал с собой, ибо с некоторых пор сильно полюбил сладкое.
Из всего наблюдаемого Артист сделал вывод, что Гришка туповат, недалёк; как все недалёкие падок на лесть, в то же время пользуется непререкаемым авторитетом «у своих людей», и потому может быть весьма полезен… весьма!
«Лесть — помощница пороков» — вспомнил он некогда читанного им Цицерона.
Завязалась беседа, вернее больше монолог Артиста о несомненных достоинствах Гришки как опоры и помошника Громосеева… собственно, почему только «помошника»? Правой руки, несомненно, а вообще… Вы ж посмотрите, Григорий, что в мире творится — кто силён, кого слушаются, тот и прав, тот и Власть! Ведь если так, теоретически, скажем, подумать — вот взять меня… или даже Уполномоченного… кто мы? без силовой поддержки сильных и уверенных в себе людей?? Да никто — пустое место! Сейчас время такое — кто командует вооружёнными людьми, тот и главный!
Гришка одобрительно кивал, преисполняясь сознания значимости своей персоны.
— Да почему же, почему, Вадим Рашидович, вы отказываетесь? — Громосеев был раздражён.
Это сраное Озерье было одним из полутора десятков населённых пунктов, большинство из которых были несравненно больше и важнее заштатной деревушки, находящиеся на подведомственной ему территории. Назначенный ранее «Уполномоченным» Новой Администрацией, ещё Мувской, он был «легитимизирован» Администрацией Регионов, а также некоей «Районной». Все перечисленные «администрации» не разбежались помогать хоть чем-то более весомым, чем советы, а требовали в основном двух вещей: порядок на территории и сбора (по осени) соответствующего продналога. Все грозили, что в случае проблем со снабжением города продуктами будет введена, по образцу начала прошлого века, «продразвёрстка», когда продукты будут просто изыматься, без всяких списков и расчетов потребления, недовольные — репрессироваться.
Что такое «репрессироваться» Антон не заблуждался: новые времена дали старое, уже было забытое значение этого понятия — расстрел на месте. Да, ситуация накалялась, и он понимал, что для поддержания хоть какого-то порядка, здесь, в глубинке, репрессии необходимы. Будучи по натуре человеком справедливым, и, несмотря на угрожающую внешность и габариты, мягким, он, по мере сил, старался воздерживаться от крутых мер, но ситуация, понятия о морали и «законности» в новых реалиях, которые, как он слышал, кто-то мувский метко назвал «новой парадигмой существования этноса», расползались как гнилая тряпка под пальцами. Ощутив прелесть вседозволенности и отсутствие быстрого и неотвратимого наказания после исчезновения таких представителей власти, как участковые и уголовный розыск, жители района сплошь и рядом вершили суд и расправу на своё усмотрение — начиная от старых обид, и кончая захватом чужого земельного участка, поваленным забором или курами, забрёдшими в соседский огород.
Нужны были крутые меры, чтобы держать людей в узде, он понимал это. С большой неохотой он был вынужден осуществить в округе несколько «показательных акций» — и это дало эффект.
Вот и здесь, в Озерье, в глухом районном захолустье, он намеревался быстро провести следствие и, как говорится, «наказать причастных» — разбираться долго и муторно во внутрисельских взаимоотношениях, где претензии друг к другу, он знал, тянулись, бывало, за несколько поколений, было положительно невозможно. А вот показательно расстрелянный на сходе лично назначенный «главный виновник», как это ни грустно, быстро и действенно вселял в деревенских почтение перед «законом», благо что, не имея возможности помогать материально, все «администрации», каждая от своего имени, наделили Уполномоченного самыми обширными правами по установлению «правопорядка». Собственно, и само понимание «правопорядок» теперь определялось почти что только и исключительно амбициями и «пониманием момента» Уполномоченного.
Иногда и, даже, довольно часто — он знал — в соседних районах «случались перегибы». Уполномоченный Говельского Сельского Района (деление на «районы» было пересмотрено) набрал себе наложниц и со своими приближёнными морально разлагался в великолепном загородном особняке бывшего «нового богатого», вместе с семьёй расстрелянного в собственном дворе за «антизаконную агитацию, формирование незаконного вооружённого формирования и незаконное хранение оружия». На такие вещи смотрели сквозь пальцы — порядок в Говельском районе был.
Помощник Уполномоченного по Мосырскому сельскому району в ПГТ «Привольный» обязал всех сдавать лично ему на подворье сахарную свеклу и часть картофеля, обложив для этого жителей своим личным продналогом. Гнал в околопромышленных масштабах самогон и поставлял его в кабаки Мосыря, имея с этого неслабый доход. На это тоже смотрели сквозь пальцы. Как и на такие мелочи, как выселение семей бывших недругов из их домов в малоприспособленные для жилья строения; произвол в распределении прод. помощи из Центра; «моральное разложение в быту», ставшее у Уполномоченных почти что и нормой.
Сам Громосеев, имея крепкую семью, любящую жену, престарелых родителей и детей, двух девочек-близнецов, органически не переваривал таких субъектов, вдруг и, явно незаслуженно, получивших, в это смутное время, власть над людьми. Это знали, это ценили, и потому отряд Громосеева одним из первых, как только появилась такая возможность, получил и экипировку с армейских складов длительного хранения (всё равно ведь всё разграбят), и некоторое количество армейского вооружения и боеприпасов. Его даже, с его отрядом, как одну из наиболее боеспособных единиц Района, привлекали к локальным операциям в районах соседних.
Он не хотел ссориться с соседями; с такими же, как и он «уполномоченными» невесть кем и невесть для чего, но, внезапно, ставшими единственной реальной властью в сельской глубинке. Некоторые случаи были поистине настолько вопиющи, что он вынужден был участвовать.
Буквально на прошлой неделе силами трёх таких же, как у него «летучих местных отрядов по охране правопорядка» (в просторечии и по исторической аналогии, называемым в народе «ЧОНами», Частями Особого Назначения, большую роль сыгравшими в начале прошлого века в подавлении различных крестьянских выступлений) и частью неполного состава пехотной роты, приданной из Лебеля, они осадили и, после недолгой перестрелки, взяли усадьбу одного из «уполномоченных», переродившихся со своими приближёнными в настоящую банду; грабивших и убивавших не только «эвакуируемых» из городов, но и не брезговавших банальным разбоем на дорогах.
Бывший «уполномоченный» был убит во время штурма, приближённые повешены во дворе, семьи их этапированы в один из «эвако-лагерей», где царила зверская, поистине лагерно-гулаговская дисциплина; находившиеся в усадьбе заложники и, в основном, «заложницы» (от 14 лет и до 35), служившие бандитам для обслуживания быта и плотских удовольствий, освобождены и расселены по сёлам района.
Да, это было хорошо и правильно, это он вспоминал с удовольствием.
А вот решать такие вот, как в Озерье, мутные и путаные конфликты — это было противно и чревато ошибками. Фатальными, причём, ошибками!
Имея изначально информацию только от своего помощника в Озерье, «старосты» Бориса Андреевича, человека, как он оценивал, недалёкого, глуповатого и ленивого, но верного; он был настроен быстро навести порядок: наказать (репрессировать) виновных — а по подаче Андреича это были эти самые «Вовки», постоянно вылезавшие на прежних ещё собраниях с какими-то неуместными «предложениями» и объективно подрывавшими авторитет его, Уполномоченного; быстро «установить правопорядок» и заниматься другими, более важными делами — в частности, как правильно сейчас сказал Вадим, нужно было кровь из носу, но изыскать топливо для уборочной, даже не для самой уборочной, а для транспортирования урожая с поля к складам. Да, это была та ещё проблема- с топливом было плохо, и речь уже шла о рейде в соседний район, находившийся вне контролируемой территории, где некие «коммерсанты», вдруг почувствовав, невесть с чего, себя «самостоятельными и неподотчётными», плотно сели на нефтебазу и наладили откуда-то поставки горючего, которое продавали и меняли по поистине сумасшедшим ценам — что тянуло за собой, соответственно и резкое подорожание жизни в соседних областях…
