Сквозь огонь и воду - Воронин Андрей Николаевич (читать книги онлайн без TXT) 📗
– Они же мокрые…
– Что штаны должны быть сухими, в правилах дорожного движения не написано. Я за руль сяду, – опередил Пашку Сергей.
– Почему? – обиделся Матюхов.
– На пустынной дороге за городом тебя за руль еще можно пускать, а если пляжи рядом – ни в коем случае. Ты быстро голову себе отвинтишь, на красивеньких девушек заглядываясь. Пойми, тебе уже сорок лет, и все они тебе в дочери годятся.
– Я только смотрю.
– Это и есть старость, нечего смотреть, если ты им ничего дать не можешь.
– Ты посмотри, какие бедра! – восхищался Паша.
Если бы он сидел за рулем, то не удержался бы и просигналил.
– Хочешь, высажу, познакомишься, – предложил Сергей.
– Нет, мне только посмотреть, – Пашка облизнулся и помахал девушке рукой.
Та легкомысленно махнула в ответ и приподняла черные очки.
– Нет, – поморщился Разлука, – глаза у нее злые, с ней бы у меня любви не получилось. С виду вкусная, привлекательная, а взгляд холодный. Такие только дразнятся, на самом деле лишь о себе и о деньгах думают.
– Ну и не трать на нее зря слюнку, – Дорогин прибавил скорость.
– Вот и кончилась Россия, – проговорил Паша Разлука, глядя на длинную очередь у контрольно-пропускного пункта. Торчать нам здесь до второго пришествия.
– Не боись, прорвемся, – пообещал Дорогин и ловко пристроился в хвост зеленому УАЗу, который под прикрытием милицейского начальства пробирался к шлагбауму в обход очереди. Черный “мерседес” попробовал было пристроиться за ним, но Дорогин так плотно прижал свой “фольксваген” к УАЗу, что вклиниться между ними было уже невозможно. Милицейского начальника возмутил наглый маневр Дорогина, он решил сначала миновать очередь, а затем разобраться с нарушителем, иначе начнутся столпотворение, крики, выяснение отношений.
– Окно подыми, пока кто-нибудь тебе гнилым фруктом в голову не запустил.
У самого шлагбаума машины остановились. Майор милиции обежал темно-зеленый УАЗ и бросился к Дорогину.
– Ты куда прешь?! – закричал он.
Темно-зеленым УАЗом уже занялись пограничники.
– Границу переехать надо, – спокойно ответил Сергей.
– Всем надо, – кричал милиционер, показывая на автомобильную очередь.
– Он чем лучше? – спросил Муму, указывая на УАЗ.
– Раз пропускаем вне очереди, значит, у него на это есть право.
Сергей привычно потянулся к карману. Криков и скандалов он не любил. Но в последний момент передумал давать взятку. Принципы есть принципы. Если везешь гуманитарку детям, то почему ты еще должен приплачивать людям в форме? Как всякий человек, отсидевший в тюрьме, Дорогин милицию не любил, хотя и понимал, что среди них тоже попадаются пристойные люди.
– Послушай, майор, – Сергей попытался изобразить подобие улыбки. – У меня стоять в очереди времени нет.
– Это еще почему?!
– Груз у меня такой.
– Скоропортящийся, – усмехнулся майор, предчувствуя, что сейчас получит взятку.
– Подарки везу, ждут их сильно, к сроку успеть надо.
– Полная машина подарков? Бабе, что ли, гостинцы к дню рождения везешь?
– Детям. Дом есть сиротский в Гудауте. Мы с приятелем в нем выросли, теперь детям подарки везем. Не могу я тебе за это платить, лучше я эту двадцатку, – и Дорогин вытащил купюру, захрустев ею, – директору детского дома отдам, пусть он детям еды немного купит.
Майор, давно привыкший к тому, что никто не видит в нем человека, опешил, затем расплылся в улыбке.
– Не врешь?!
– Гадом буду, – и Дорогин потянулся за папкой с документами.
– Верю, такими вещами не шутят, – майор поднес ладонь к козырьку фуражки. – Святое дело, придется пропустить, – милиционер замешкался, порылся в карманах, вытащил мятую зеленую двадцатку. – И от меня детям деньги передай, пусть конфеты или что там еще им директор купит. Скажешь, от майора Зязюли.
– Они вас знают?
– Откуда им знать? Скажи, есть такой майор на границе.
– Зато теперь знать будут, что есть на свете щедрый милицейский майор.
– Эй, долго вы там? – закричал милиционер пограничникам. – И эту машину без очереди пропустить, долго не держать.
Паша Матюхов смотрел на Дорогина, как смотрят на фокусника.
– Чего таращишься?
– Первый раз вижу, чтобы мент деньги не брал, а давал.
– Не умеешь ты с людьми разговаривать.
– Наверное, и этот эпизод я перед смертью вспомню, – рассмеялся Паша Разлука. – Расскажу кому-нибудь – не поверят.
Банковский броневик Дорогин нагнал уже за поворотом. Тот шел довольно лихо.
– Шофер у них хороший, – похвалил Сергей, – я бы на его месте тут так быстро не мчался: яма на ямине, поворот за поворотом. Но я бы его и тут обогнал, – похвастался Дорогин.
– В чем же дело? – оживился Пашка, обрадованный тому, что они смогут утереть местным нос.
– Я же сказал, шофер у них хороший. Он в раж войдет, я заведусь, гонки на шоссе устроим, а это незачем.
– Тогда пропусти человека вперед, чего на хвосте у него висеть? – Пашка взглянул на часы. – Часа три-четыре – и будем в Гудауте. То-то ребята обрадуются. Наше с тобой подаяние – капля в море, – Пашка поднес руку к лицу и стер белое пятнышко, оставшееся от высохшей капли морской воды. – Море.., запах, к которому привык с детства.
Московские инкассаторы, сидевшие в банковском УАЗе, на время прекратили игру в карты.
– Не нравится мне тот “фольксваген”, на хвост сел и не отстает, – вздохнул ТТТитпло.
Борис Скачков прильнул к стеклу, с минуту разглядывал Дорогина.
– Нет, не бандиты.
– У них это на лбу написано?
– Я по глазам вижу, даже если они в черных очках, – усмехнулся Борис.
– Чего же тогда за нами тащатся, словно на буксире?
– Скучно на пустой дороге, вот и тянет людей друг к другу.
– Скажи водиле, чтобы газ прибавил.
– Тише едешь – целее будешь, – напомнил Скачков.
После поворота Дорогин сбросил скорость и дал УАЗу уйти вперед. Он чувствовал, что водитель машины нервничает, правда, не знал почему. Банковский броневик выглядел самым обыкновенным автомобилем. И вскоре Паша уже мог созерцать УАЗ, проплывающий у них чуть ли не над самой головой по второму витку серпантина.
– У меня скоро голова закружится, – Пашка боязливо посматривал в окно, за которым простиралась пропасть. – Улетишь туда, и хрен тебя кто поднимет.
– И даже не увидит, – напомнил Дорогин. На дне пропасти несколько раз блеснула небольшая речка.
– Засветло вряд ли приедем. Поворот за поворотом, машина, натужно ревя двигателем, взбиралась в гору.
– Ты веришь в жизнь после смерти? – неожиданно спросил Пашка.
– Почему я должен в нее верить?
– Не должен, но все-таки…
– Иногда хочется думать, будто там что-то такое есть, – сквозь зубы проговорил Дорогин. – Я в коме лежал, отключенный, можно сказать, трупом был, и кое-что мне мерещилось…
– Свет в конце тоннеля? – поинтересовался Пашка.
– И это тоже, но самое странное, когда находишься на грани смерти, легкость приходит, ничего у тебя не болит, ничего тебе не надо, ни голода, ни холода, ни жажды не чувствуешь.
– Даже курить не хочется?
– Вот этого не помню, – признался Дорогин, – выпить мне точно не хотелось.
– Значит, ты еще больший кайф испытывал. Мне тоже, когда очень хорошо, ни пить не хочется, ни курить. Даже женщина тогда – лишнее. Почти не тянет.
– Совсем-совсем?
– Тянет, конечно, но, как бы это выразиться, не обязательно мне.
– Понимаю, – согласился Дорогин. – Мне тогда тоже не до женщины было, я не знал, день на дворе или ночь… Зато возвращение оказалось трудным. Из полного кайфа попадаешь в адскую боль. Если до этого мне казалось, что все мне подвластно, все под силу, то потом ноги приходилось руками переставлять. Бог меня миловал, – он на всякий случай сплюнул через левое плечо, – я иногда даже завидую, что у людей легкая смерть случается: инсульт или инфаркт. Здоровый был, ходил, смеялся. Мгновение боли – и ты на том свете. Это как затянувшееся прощание с друзьями. Решил уходить – значит, уходи.
