Успеть, чтобы выжить - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (книги бесплатно TXT) 📗
Все было предельно ясно.
Во-первых, Пастух опоздал к себе в Затопино и его семью взяли в заложники.
Во-вторых, Пастуху удалось успешно уйти от ареста его людьми Управления и теперь он находится в недосягаемости для них. В-третьих, Пастух тоже считает, что основной объект внимания сейчас — это тот самый «костюм» с Манежной, а значит, Док не ошибся. В-четвертых, Сергей что-то узнал сам и собирается выяснить подробности у Губермана (Док сразу же вспомнил этого человека — в свое время их команда спасла жизнь известному политику и очень крупному предпринимателю Аркадию Назарову, и, по всей видимости, руководитель его личной службы безопасности Ефим Губерман согласился теперь оказать Пастуху небольшую услугу).
Что ж, это очень кстати. Губерман — просто кладезь информации. Ну и, в-пятых, капитан Пастухов собирает завтра свою команду, потому что ситуация стала слишком серьезной, и собирает он ее в джазовом клубе «Хорус», где все они бывали до этого не один раз.
Все это было очевидно. Доку оставалось только до завтрашнего утра играть роль наружки, чтобы выяснить как можно больше маршрутов передвижения своего клиента по городу. Хорошо было бы, если бы клиент его об этом побеспокоился и попередвигался активно, а не сидел до утра в своем офисе.
Впрочем, эта последняя невольная мысль оказалась лишней. Уже через двадцать минут, около половины пятого вечера, «костюм» вышел из подъезда в сопровождении «телохранителя» и водителя. Втроем они погрузились в «мерседес» и аккуратно вырулили со стоянки. Док завел двигатель и так же аккуратно вырулил следом за ними. Теперь у него была только одна задача — ни в коем случае ничем не выдавать своего присутствия и очень хорошо все запоминать.
7
— Я просто вынужден принять меры, Константин Дмитриевич. Ты же сам прекрасно знаешь, чем мы рискуем. Времени и так потеряно слишком много, а теперь по милости твоего Пастухова мы должны начинать все сначала.
— А я вовсе не уверен, что Пастухов имеет к нашим проблемам прямое отношение.
— Да-да, я помню, что ты всегда полностью доверял ему, поэтому и решил с тобой поговорить. Через час будет совещание, и нам всем придется не только резко менять планы, но и решать, как ликвидировать последствия наших проблем. Надеюсь, что мы еще не все проорали… Но ты ведь не поспоришь с тем, что наша попытка зацепить Крымова с треском провалилась?
— Без треска.
— Да?
— Да… Провалилась — да, но без треска.
— В общем, так. Я не хочу никакого противостояния между теми, кто занимается китайской темой. Ни на совещании, ни тем более после него. У нас нет на это времени. Поэтому хочу с тобой сейчас, так сказать, провентилировать все возможные осложнения… Генерал-майор Александр Николаевич Нифонтов возглавлял Управление уже около года после неожиданного самоубийства предыдущего начальника — генерала Волкова.
Нифонтову очень не нравилось его положение. Мало того, что до сих пор ходили странные слухи о смерти Волкова, о том, что он, скорее всего, был попросту ликвидирован, так к тому же Нифонтов все это время был только «и.о.» — исполняющим обязанности. Конечно, такое положение не могло его устраивать. Не то чтобы он боялся за свое кресло или жизнь (хотя в последние годы всевозможные «и.о.» заканчивали, как правило, очень плохо), но несколько опасался. Ничего не поделаешь, такая опаска едва ли не каждому чиновнику на роду написана, тем более чиновнику, возглавляющему спецслужбу… Наверное, поэтому в общем-то порядочный человек и очень толковый специалист Александр Николаевич Нифонтов в последние полгода был особенно осторожен. Каждый раз, когда возникали серьезные осложнения, он предпочитал ориентироваться на кураторов из администрации президента.
Голубков все это прекрасно понимал и поэтому, когда Нифонтов вызвал его к себе, сразу догадался, о чем тот хочет с ним переговорить. А еще полковник Голубков понимал, что если в ближайшее время ситуация не утратит свою остроту, то все шишки посыплются на него, — ведь официально-то операция сорвалась не во Флоренции, а после убийства Крупицы и выкрутасов Пастуха. Непосредственным начальником и того и другого был Голубков — стало быть, ему и расхлебывать.
Свалить вину на людей, за которых он отвечает, полковнику не позволяла совесть, оказаться же крайним — самолюбие, а закрыть на все глаза и вообще не выяснять, что произошло, ему не позволял профессионализм. Как развязаться с такими противоречиями и выбраться из всего этого дерьма незапятнанным? Ответа он пока не знал.
Не знал, но надеялся его получить по ходу дела. В конце концов, на месте он не топтался, кое-что уже нашел, да и Нифонтов, хоть и не хотел идти на конфликт с кураторами, все-таки оставался человеком порядочным, с которым у полковника сложились неплохие отношения. Даже называли они друг друга по-прежнему — по имени-отчеству, но на «ты» — несмотря на то, что новая должность Нифонтова не очень-то к этому располагала. Одним словом. Голубков сидел сейчас в кабинете генерала Нифонтова и гадал, что Александр Николаевич ему собирается сообщить. А то, что появились какие-то новые факты — у него не было никаких сомнений. Иначе бы не вызвал.
— Александр Николаевич, — сказал Голубков, — давай без обходных маневров.
— Ну что ж, давай без обходных. Нифонтов пододвинул к себе какую-то папку средней пухлости и положил на нее ладонь.
— Мокин только что принес мне новые материалы, — сообщил он. — Они были отработаны в течение сегодняшнего утра.
Это была не очень хорошая новость, но чего-то подобного Голубков и ожидал.
Значит, служба собственной безопасности Управления, эта контрразведка в квадрате, все-таки занялась Пастухом вплотную. А раз материалы подшивает и приносит собственноручно ее шеф, подполковник Мокин, значит, Пастуху уже подписали от имени СБ приговор. Что тут скажешь? Либо слишком тяжелые обвинения, либо Пастух их здорово раздражает. Скорее второе.
— Что за материалы? — заинтересованно спросил Голубков.
— Все то же. Твой капитан. — Нифонтов открыл папку. — Вот послушай. Сегодня около семи часов утра он проник в квартиру Крупицы, и ровно в семь с ним связался Крымов… — Крымов?!
— Да. Он позвонил по телефону на номер Крупицы, когда там был Пастухов, и назначил ему место и время встречи… — Расшифровка есть?
Нифонтов передал лист бумаги с текстом разговора Пастуха и Крымова.
Полковник быстро пробежал его глазами, отложил и озадаченно поднял взгляд на генерала.
— Далее, — продолжил Нифонтов, — в семь сорок пять они встретились на Манежной площади у фонтана… у этих самых четырех задниц и двадцать минут о чем-то беседовали… Он извлек из папки несколько фотографий, на которых разговор был зафиксирован в крупных и общих планах, и передал Голубкову.
— Потом они разбежались, и Мокин решил брать Пастухова. Задержание было произведено быстро, вполне корректно. При задержании у твоего капитана изъяли револьвер «смит-вессон»… вот этот… — Нифонтов выложил еще одну фотографию. — Экспертиза показала, что именно из этого оружия был убит Крупица. Кстати, Мокин утверждает, что этот револьвер и принадлежал ему. Крупице.
— Я не понял, Александр Николаевич, Пастухов арестован или нет?
— В том-то и дело, что ему удалось уйти. Он не оказывал никакого сопротивления при задержании, но посадить в машину его не успели. Люди Мокина неожиданно попали под прицельный огонь из проезжавшего мимо автомобиля. Сам понимаешь — Пастухов человек подготовленный, и этого ему вполне хватило, чтобы благополучно унести ноги… Ну, что скажешь, Константин Дмитриевич?
Голубков закурил сигарету — все какая-то пауза, чтобы хоть немного переварить услышанное.
— Если бы я не был в курсе событий и судил о них только из этого рассказа, — произнес он наконец, — я бы сказал, что все это, с точки зрения более-менее грамотного специалиста, какой-то махровый абсурд. За каким дьяволом надо было забираться в засвеченную и явно прослушиваемую квартиру для разговора по телефону? Неужели Крымов, бывший профессиональный разведчик самого высокого класса, который, как ты знаешь, не потерял по своей вине ни одного агента, не смог придумать ничего получше? Абсурд!
