Мужская работа - Нестеров Михаил Петрович (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Молодые бойцы вышли из морга и полной грудью вобрали в легкие сладкий морозный воздух. Капитан, размяв сигарету в пальцах, которыми он хватал облеванную куртку спецназовца, угостил курсанта. Но что такое рвота товарища по сравнению с розовой жижей, которая брызжет из-под скальпеля прозектора-мясника и попадает на лицо? Желторотый курсант сунул сигарету в рот и полез за спичками.
– Евдокимов! – не унимался Хайдаров. – Ты воздух испортил? Молодец! Потому что я ничего не слышал. Но унюхал – это плохо. В следующий раз разгоняй воздух руками.
В этом подразделении спецназа ГРУ учили всему, даже как бесшумно спускать газы, раздвигая пальцами ягодицы.
Как по поведению птиц и животных определить находящегося рядом человека. Как предсказать погоду по росе, ветру, луне, по цветам, по углям в костре, по температуре воздуха, по поведению птиц и насекомых. Как по следам, оставленным на земле, определить их давность, начиная с минут и кончая сутками. Как определить направление боевой техники и транспортных средств. Знать расстояния между гусеницами и ширину гусениц американских танков «М60А1», «М1»-»Абрамс», «М-551»-»Шеридан», немецкого «Леопарда», английских «Чифтен», «Челленджер», «Центурион», «Скорпион», французских «АМХ». А также БТРов, БМД, самоходной артиллерии. Знать, на какой базе конструктивно выполнены образцы техники – мостоукладчик это или саперный танк.
Боец РДГ (разведывательно-диверсионная группа) ГРУ должен уметь все: прыгать с парашютом, десантироваться по канату, управлять дельтапланом, парапланом; уметь ориентироваться на любой местности; определять по внешнему виду любое оружие и знать его тактико-технические характеристики; по форме одежды и знакам различия определять принадлежность личного состава противника, по звукам определять местонахождение, численность и характер действий противника, уметь пользоваться его оружием и техникой; владеть всеми способами разведки: наблюдением, подслушиванием, засадами, налетами, разведкой боем; совершать длительные марш-броски, метко стрелять, далеко и точно метать нож и гранату, в совершенстве владеть приемами рукопашного боя; знать военную терминологию на языке противника, иметь навыки перевода документов, допроса пленных; уметь наводить авиацию на стационарные и движущиеся объекты противника, устанавливать радиомаяки; знать характеристики взрывчатых веществ и средств взрывания, уметь готовить заряды из подручных средств. И многое, многое другое. Ведь подавить чих или кашель, находясь в непосредственной близости от противника, тоже надо уметь.
Да, не суждено этим салагам хоть одним глазком взглянуть на диверсионную группу капитана Хайдарова; пожалуй, это равносильно краткосрочному отпуску на родину или медали на грудь. Его спецкоманда прежде всего была именно командой, машиной, не чувствительной к чужой боли, агрегатом, который проедет по трупам и не заметит, командой, способной выполнить любое задание в тылу противника. Однако универсальных бойцов по большому счету не было. Гюрза – снайпер и артист холодного оружия. Брат-1 – художник подрывного дела, Брат-2 – спец по связи, охранным сигнализациям. Плут – «военный альпинист», для него не существует непреодолимых стен и крыш. Моджахед – следопыт, классный стрелок. Али-Баба – виртуоз по вождению колесной и гусеничной техники. Нафтизин – эксперт по рукопашной. Но все они в той или иной степени могли заменить друг друга.
Возвратившись из окружного госпиталя, капитан Хайдаров первым делом отправился к командиру части, моложавому полковнику Стрельникову, чтобы раз и навсегда решить наболевший вопрос. В конце концов, ему надоела работа на подхвате – мало ли кто уволился или не хватает специалистов в полку. У него есть работа; а пырять за того парня у него желание отбило напрочь. Хотя сам дал слабину, не нужно было соглашаться на месячную командировку в учебный центр. Он и его команда из-за этого пропустила свою смену – придется отрабатывать. Но не в этот раз. «Только не в этот раз», – просил, сам не зная у кого, Хайдаров. После месяца холодов он не выдержит месяца жары в иракской полупустыне.
Разругавшись с командиром полка в пух и прах, Алексей хлопнул дверью; однако в этот же вечер ему не разрешили уехать домой: в центре он проторчал еще два дня, вплоть до начала очередной командировки в Ирак.
2
Копенгаген, Дания, 7 декабря, суббота
Приняв душ, Борис Рощин бросил беглый взгляд в зеркало. То было не совсем обычное зеркало, словно подобранное хозяйкой, сдававшей квартиру на Хольмвайене российскому дипломату, для блажи квартиранта. Оно находилось в широкой прихожей, напротив ванной комнаты, и показывало отражение смотрящегося в него человека в полный рост. Возможно, нестарая еще домовладелица придирчиво, в отличие от постояльца, разглядывала свою обнаженную фигуру – с капельками воды на упругом теле, с мокрыми волосами; проводила рукой по животу, касалась трепетной груди и шеи, трогала плечи и бедра.
Однажды Рощин обозвал ее про себя сладострастной сучкой и по сей день бросал отражению слегка возбуждающие слова. Они не звучали откровенно похотливо, но эротично. Он видел в зеркале действующую модель машины времени. Ведь отображение не сразу попадает на сетчатку глаз, а через пусть ничтожные, но все же мгновения. В зеркале всегда прошлое – всегда. Прошлое то в движении, то неподвижное, иногда ленивое, а иногда неутомимо-стремительное; не понравилось выражение лица, можно сменить его, не пришлась по душе одежда – вон ее, заприметил жирок на животе – получил распоряжение встать к тренажеру, отметил мешки под глазами – поймал приказ: «Надо меньше пить».
Сладострастная сучка…
Борис смешливо поморщился: видеть перед собой тело сорокасемилетней хозяйки из прошлого – для Рощина было делом затруднительным.
Краешком полотенца Рощин промокнул мокрый лоб, щеки, шею, высоко приподняв подбородок; потянулся, заводя плечи назад, и обвязал полотенце вокруг бедер. Покидая мимолетное место встречи с прошлым, дипломат бросил взгляд на свои ноги, не уступающие в своей грациозности ногам Рудольфа Нуреева, отметил маленькие изящные щиколотки, тонкие пальцы с тщательно обработанными ногтями, розовые после горячей ванны пятки.
Пройдя в комнату, Борис с неудовольствием отметил следы пребывания своего любовника: небрежно затушенные сигареты в пепельнице, винные пятна на скатерти – что, кстати, является неким признаком шарма; идеально чистая скатерть – это девственница, не способная доставить истинного наслаждения, она должна нести на себе следы прошлого – тех же винных пятен и следов от сигарет. Она должна иметь свой запах; а чем пахнет девственница? Да ничем. Разве что до безобразия стерильным бинтом.
Девственница не может родить истинных эротических мыслей и желаний, больше она настраивает на насилие, на кровь.
Полчаса назад все в этой квартире было по-другому. Но удовлетворение – штука капризная: когда оно приходит, призывает отдать все, буквально снять с себя последнюю рубашку, трусы, а когда поворачивается задом – оставляет в недоумении: «Что это со мной было?» Слабость в двух ее проявлениях: любовь и страсть, квелость и астения.
Набросив на плечи халат, Рощин сложил на поднос рюмки, пустую бутылку, апельсиновые корки, надкусанное яблоко, смахнул со стола бисквитные крошки. По пути на кухню прихватил с кровати выжатый тюбик увлажняющего крема. В связи с этим, непроизвольно краснея, вспомнил свой первый опыт с мужчиной – давно это было, когда Борис учился в МГИМО. В тот раз, за неимением под рукой крема, полупьяный партнер воспользовался корейским бальзамом «Звездочка». Боже, как он орал тогда!..
Вице-консул поставил на огонь турку и у плиты ждал, когда закипит вода. Смотрел на ее движение, на мелкие пузырьки, зарождающиеся на самом дне, как они отрываются и взмывают на поверхность, чтобы стать частью атмосферы. Похоже на человеческие жизни: куда и зачем стремятся они? И вот в турке уже водоворот; апокалипсис? Похоже на то. Народы, нации, отдельные человеческие жизни выкипают на глазах.
