Укус Змея - Зайцев Михаил Георгиевич (книги без регистрации .txt) 📗
— Никак нет.
— Тогда поговорим о деталях...
Год 1991 -й, весна
Охота на Змея
1. Кошмары
Олег увидел искаженную оптикой «глазка» физиономию почтальона, щелкнул замком, открыл дверь.
— Вы — Змеев О.В.? — спросила тетка-почтальонша.
— Я, — кивнул жилец.
— Письмо заказное вам с уведомлением о вручении. Получите и распишитесь. — Тетка с толстой сумкой на ремне протянула жильцу конверт и квитанцию.
Олег взял конверт, черкнул закорючку на казенном бланке квитанции, пробормотал «спасибо» и закрыл дверь. Щелкая замком, взглянул на прямоугольник конверта. В графах с данными об отправителе значилось: «117593, г. Москва, а/я 27. Шмелев Г.З.».
Человека по фамилии Шмелев, разумеется, де-факто не существует. Как не существует де-юре и подразделения «Шмель». И дюжины «особых порученцев».
Олег вскрыл конверт. Внутри лежала поздравительная открытка с поздравительным же текстом. Отправитель запоздало поздравлял получателя с днем рождения. Три месяца назад, в январе, Олег разменял третий десяток. Тридцатилетний особый порученец Змей расшифровал послание за минуту и невольно вздрогнул.
«УБИТЬ ПРЕЗИДЕНТА», — требовал от своего порученца Верховный главнокомандующий, он же генсек ЦК, он же первый президент Советского Союза.
Он сам себе написал смертельный приговор, лично зашифровал, а «шмели» донесли весточку с приказом до исполнителя...
Абсурд!..
Абсурд...
Абсурд?..
Мысли в голове у особого порученца закружились вихрем, порождая версии, одна другой фантастичнее.
Президент решил принести себя в жертву ради достижения неких суперглобальных политических целей?..
В подразделении «Шмель» кто-то сошел с ума и исхитрился вызнать персональный шифр порученца Змея?..
Или сам Верховный слетел с катушек?..
Нет! Не так! Алгоритм генерации версий ошибочен! Прежде всего, надо задаться вопросом: кому выгодно?
Кому?..
А черт его знает...
Тогда второй вопрос: почему президент должен погибнуть именно сейчас, весной 1991 года? Не раньше и не позже... Позже... Позже... Чего должно состояться позже?.. Подписание Союзного договора!
На референдуме люди высказались за обновленный Союз, следовательно, сепаратисты вполне могли решиться на крайние меры. Самые крайние... На провокацию, мать хаоса.
Допустим...
Как рабочая версия сгодится за неимением прочих...
Итак, заговорщики сумели скопировать шифровальные таблицы, что хранятся в ЛИЧНОМ сейфе Самого... Фантастика!.. Фантастика?.. Допустим, сумели... Случай помог или... Не важно!..
Чего делать?
Что делать особому порученцу Змею?..
Выполнить приказ, как учили, без тени сомнений и колебаний, или...
Что делать?.. Извечный русский вопрос рано или поздно бьет по голове всякого россиянина вне зависимости от статуса...
Выполнить приказ или помешать заговорщикам?..
А если мешать, то как?..
Нарушить присягу и рассказать о себе, о подразделении «Шмель»... кому?..
Да кому угодно рассказывай, все равно не докажешь! Связь со «шмелями» односторонняя. Обратная связь, само собой, предусмотрена, но в данном, конкретном случае толку от этого — ноль! И, согласно всем картотекам, О.В. Змеев после окончания МГУ честно отбоярил срочку в далеком гарнизоне. И свидетели из числа якобы сослуживцев, ясен пень, найдутся и подтвердят. И в схроне у Змея за городом спрятано оружие исключительно времен Второй мировой, которое в принципе можно приобрести и у «черных археологов»...
В том-то весь и фокус, что особый порученец ну никак не сумеет доказать сторонним лицам или организациям, что он именно особый порученец, а не свихнувшийся на почве кино про Джеймса Бонда завсегдатай видеосалонов. В том-то весь и смысл фактически нелегальной службы у себя на Родине. В том-то и глубинная суть института особых порученцев, что сдаваться им некому, кроме докторов из дурдома...
Что ж делать-то, а?
А ведь ничего другого не остается, кроме как выполнить первое после долгих лет ожидания, и вообще, первое в жизни особое поручение...
Олег проснулся...
Уфф-ф... Слов нет, одни буквы...
И надо же присниться такому! Кошмар! Надо срочно посмотреть в окно, на солнце, и, как учила бабушка, произнести: куда ночь, туда и сон...
Змеев вскочил с постели, зевая, подошел к окну, дернул штору и зажмурился от яркого света звезды по имени Солнце. Вслух послал сон вслед за минувшей ночью с пятницы на субботу, после чего потопал на кухню пить утренний кофе.
— ...В понедельник Михаил Сергеевич Горбачев посетит мебельный комбинат в городе Энске, — доверительно сообщила вечно работающая на кухне радиоточка. — На встрече с мебельщиками товарищ Горбачев ответит...
На что ответит товарищ Горбачев, Олег уже не расслышал, вышел из кухни, едва туда заглянув, — в жестяной банке кофе обнаружилось всего два зернышка.
Змея учили остерегаться любых привычек и очень стараться их не заводить, но Олег нарушил заветы и взял себе за правило пренепременно начинать день с чашечки крепкого кофе. Конечно, можно было и чая хлебнуть натощак и сбегать за кофе, однако пачка со слоном иссякла на прошлой неделе, а купленный ей взамен краснодарский крупнолистовой на поверку оказался таким дерьмом, что ни в сказке сказать ни пером описать.
Олег быстренько оделся, напялил на себя люмпенскую «тройку» — джинсы, кроссовки, футболка, забежал в туалет, проверил карманы на предмет наличия кошелька, в котором лежала вся полученная позавчера зарплата плюс квартальная премия, и вышел за дверь с «глазком», ту самую, что сегодня ему приснилась.
Проживал Олег Змеев в «однушке» на втором этаже «хрущобы». Всего два лестничных пролета до площадки первого этажа, еще шесть ступенек, шаг мимо пахучего закутка с дверью в подвал, толчок дверей с мутными стеклами, и он на свежем воздухе. Лицом к лицу с пенсионером Юшкиным, жильцом с четвертого этажа.
— Здрасте, — кивнул Олег, намереваясь обойти толстяка Юшкина, да не тут-то было.
— Ты погоди. — Толстяк встал на пути скалой. — Погоди-ка, погоди. Ты мне скажи, ты видел, чего на стенках у нас за ночь хулиганы понаписали?
— Где?
— У моего этажа.
— Нет, не видел. Зачем мне к вам на этаж подниматься?
— А ты подымись, подымись! За ночь все в подписях, «Цой», написано, «жив», прям углем на побелке. Эт пацан из девяносто третьей напакостил, точно тебе говорю! В девяносто третью я звонил, там щас никого. Покуда до магазина гулял, — пенсионер потряс авоськой, — надумал я в милицию заявление писать. Ты подпишешься? Ты через сколько вернешься? А то все на дачах, а с одной моей подписью в отделении косо посмотрят. С тобой подпишем, и я дежурному понесу, пусть только попробует не отреагировать!
— Не знаю я, во сколько вернусь, — соврал Олег и бочком-бочком обошел толстую тушу, обогнул, вырвался на оперативный простор. — Спешу я, извините.
И Олег поспешил к углу дома, благо парадное последнее, угловое.
— Ты от общественности-то не отлынивай, э! — неслось вслед. — Я и про тебя могу написать, как от общества отлыниваешь, э!..
Олег скрылся за углом, замедлил шаг, вздохнул и только сейчас почувствовал: экая благодать на воздухе! Тепло, свежо, сиренью пахнет. Хорошо на улице! И тихо. На дороге, что за домом, ни одной машины, переходи ее когда и как хочешь. И даже жалко немного, что до палатки, где можно купить приличные кофейные зерна, — рукой подать.
Последние год-два подмосковный городишко, где жил обыватель Змеев, где оцепенел в ожидании порученец Змей, весной — летом — осенью по выходным буквально вымирал. Такое было обманчивое впечатление, что чуть ли не все горожане на выходные отчаливают на свои «дачные» сотки. Таковых соток городские власти раздали немерено, проявив воистину коммунистическую щедрость вкупе с чутким пониманием частнособственнических интересов народонаселения.
