ХОЛОД МАЛИОГОНТА - Щупов Андрей Олегович (лучшие книги без регистрации txt) 📗
– На то мы и УГРО, чтобы угрожать… А по какому поводу оперативка?
– Кажется, по поводу роста криминогена, а также для разбора разгильдяйства отдельных сотрудников ОВД.
– Имена этих отдельных счастливцев тебе, конечно, известны?
– Увы, – Петя-Пиво загадочно хмыкнул.
– Ох, смотри у меня, сержант! – Дмитрий потряс кулаком. – Сокрытия такой информации органы тебе не простят!..
Что-то пробормотав, дежурный отщипнул кусочек от пухлого, лежащего на столе батона и кинул алчущий взгляд в пространство, укрытое от входящих фанерной перегородкой. Там по обычаю он прятал своих ближайших друзей. Еще недавно «друзья» остывали на полке холодильника, а теперь округлые их бока запотели, блеск содержимого приятно затуманился. Украшенные этикетками «Жигулей», они взывали к совести хозяина, торопили скорее спровадить собеседников.
– Терпение, сержант! Уже уходим… – Дмитрий помахал ладонью. На лестнице, чуть понизив голос, он выдал пространное резюме.
– Ей-богу, его можно понять. Маленький периферийный городок, ни смут, ни прочей пугачевщины. Словом, служба – не бей лежачего. Но ведь в чем-то надо искать смысл, строить базис будущей гармонии! Так сказать, – соития великого и малого…
– А природа – она тоже свое берет! – подхватил Александр.
– Да еще как берет! Стальными пальцами, на каждом из которых перстень из нефрита!.. И зачем, в сущности, противиться, если известно, что красота спасет мир? Все равно для Пети красота овеществлена в чувственном блаженстве. Иначе говоря, в перцепции такой метафизической категории, как счастье. Всякое занятие для него вдвое приятнее, когда он прихлебывает пиво. Он любит положительные эмоции, и что в том плохого? Пиво волнует его, как шампанское женщину…
– Как валерьянка домашнюю кошку!
– И как бусы индонезийского дикаря! Угостите его пивом, и он выслушает вас от первого до последнего слова.
– Только ни в коем случае не называйте это взяткой!
– Правильно. Пиво для него не взятка, а необходимый ингредиент существования. Лишите его ячменного варева, и он скончается через пару недель, – Дмитрий скорбно покачал головой. – В эти четырнадцать дней он превратит коллег в недругов, бросит жену и детей, подожжет родной дом и по крайней мере трижды попадет в КПЗ.
– А посему?…
– А посему мы его не осуждаем.
– Хотя втайне посмеиваемся…
– Что в общем допустимо.
Крашеную девицу никак не могли выпроводить. Уперев руки в бока, она с вызовом глядела на Чилина-Челентано.
– Не тупи, кэп. Скажи прямо, сколько ему дадут?
– Все решит суд, Элла, – терпение Чилина, похоже, подходило к концу. – От меня здесь ничего на зависит.
– Ага, так я тебе и поверила!
– Иди же, Элла. У меня и без тебя забот полон рот. – Чилин беспомощно оглянулся. Поймав его затравленный взгляд, Александр тронул Дмитрия за плечо, торопливо шепнул:
– А ведь мы подоспели вовремя…
– Вас понял! – Дмитрий волком метнулся к девице. Ухватив ее под руку, галантно повлек к лестнице. – Дело в том, сударыня, что в настоящее время капитан Чилин действительно страшно занят. Если у вас имеются вопросы, я готов разрешить их немедленно…
– Слава богу, – Чилин неумело перекрестился. Они прошли в кабинет, где Александра немедленно ошарашили новостью. Медвежатник Лыхин, за которым гонялись чуть ли не всем отделом, находясь в госпитале на долечивании, умудрился пробраться в лабораторию прозекторской и, отыскав склянку с соляной кислотой, окунул в нее всю кисть. До того подушечки пальцев у него были аккуратно срезаны бритвой, и медикам ничего другого не оставалось, как терпеливо ожидать момента восстановления папиллярных узоров. Отпечатки пальцев являлись единственной потенциальной уликой, нагоняющей на Лыхина тоску, и он поступил так, как подсказывала совесть отпетого уркагана.
– Что с ним теперь делать? Что?! – Чилин-Челентано, рослый брюнет с располневшим торсом и профилем гордого кавказца, несолидно бегал между столами, роняя стопки документов, постукивая костяшками пальцев по стульям и стенам, по развешенным там и тут картонным плакатам. – Вся дерматоглифика к черту! Он же у нас впервые, в картотеке ничего нет!
– А что, после кислоты папиллярные линии не восстанавливаются?
– Кто его знает. Может, да, а может, и нет. Да и сколько прикажете ждать? Где гарантии, что все снова не повторится?
– Точно. Отдохнет пару месяцев и вовсе ножом оттяпает. Всю кисть целиком.
– В старину, между прочим, с ворьем так и поступали.
– Ничего. Захарченко ему каркас гипсовый придумал. Конструкция что надо. Не то что оттяпать, – почесаться не сумеет.
В дверях вальяжный и усмешливый возник Дмитрий. Конечно же, без девицы. Не комментируя акт недавнего спасения, он незаметно подмигнул Александру.
– Порядок на корабле?
– Полный, – Александр водрузил на свое рабочее место дипломат и принялся выкладывать принесенные бумаги.
– Снова будешь заниматься пропавшими без вести? – Дмитрий присел рядом.
– Придется…
– Александр Евгеньевич! Кажись, один из меченосцев дуба дает, – практикант Антоша, четвертый курс юридического, обеспокоенно заглядывал в аквариум. – Вчера еще гонялся за сомиками, а сегодня на бок заваливается.
– Это какой же меченосец? Уж не Варфоломей ли? – к аквариуму поспешил заинтересованный Казаренок, маэстро канцелярских дел, кругленький, с детским, вечно опечаленным личиком. – Точно, он, стервец! Борейко нам за него головы пооткручивает. Вот беда…
– Без паники! Оклемается ваш Варфоломей.
– А может, им аспиринчику кинуть? Говорят, помогает.
– Да нет, это для цветов. Рыбешкам лучше всего капельку коньяка. В момент оживут.
Дмитрий лукаво покосился на Александра.
– Не знаю, как вам, сэр, а мне такая жизнь чем-то симпатична. Криминалистика, таблетки, аквариум… Глобальное шалопайство, помноженное на столь же глобальное всезнайство. Когда-нибудь все это исчезнет. Сразу вслед за коммуналками. А жаль. Это именно то, по чему льют крокодиловы слезы нынешние пионеры Брайтона и Тель-Авива.
– Кстати, это правда, что Россия создает собственное ФБР? – громко и ни к кому конкретно не обращаясь вопросил Казаренок.
– Правда, – совершенно по-ноздревски Дмитрий кивнул. – Кто-то ведь должен шерстить нас.
– Вот уж не надо. И без того тошно. Раскрываемость такая, что впору на стены лезть.
– Верно. Вчера опять узбек приходил. Забрызгал всех слюной, кричал так, что Антоша чуть лужу не напустил.
– Ага, еще чего!..
– Это что же, тот самый узбек, у которого картину увели? Да ведь месяц уже прошел. Где ее теперь найдешь?
– Вот и я ему объяснял: если картина ценная, то давно, мол, кочует по Европе. Нет, – кричит, – в Уткинске! Он это якобы чувствует, экстрасенс чертов! И хоть ты тресни, ничего не желает слушать.
– Кто он вообще этот узбек?
– Не знаю. По внешности – хлопкороб, морщинистый, с бороденкой, а по замашкам – бай. Сюда прибыл на съезд мелиораторов. Навез с собой книг на древнееврейском, посуды, ковров, прочего хлама. Была у него парочка картин, так в первый же день одну и свистнули.
– Впредь будет наука. Слишком уж шикарно путешествует.
– Действительно, коллекционер нашелся!..
В воздухе что-то звонко треснуло. Словно проскочил невидимый электрический разряд. Волосы на голове Александра шевельнулись. На мгновение он ощутил озноб, и нечто холодное змейкой скользнуло под сердцем. Сослуживцы примолкли, а Казаренок недоуменно уставился в потолок.
– Сверчок завелся, – предположил кто-то.
Дмитрий переглянулся с Александром, смешливо пожал плечами. И снова все разом заговорили. Напряжение сошло на нет. Странность случившегося превратилась в зыбкую тень прошлого.
«А вот и наш знаменитый буйвол!»
«Пригнитесь, господа! Шальной метеор…»
Примерно такими фразами обычно приветствовали появление Борейко. На этот раз никто и сказать ничего не успел. В следственный отдел майор ворвался подобно разогнавшемуся локомотиву. Не тратя времени на приветствия, прямиком двинулся к столу Александра. Выглядело это по меньшей мере странно. Первые, кем интересовался начальник оперативной группы, были его подводные питомцы. И лишь, вдоволь насюсюкавшись с золотохвостыми обитателями аквариума, он готов был уделить внимание и коллегам. Сегодня о своих подопечных он, казалось, напрочь забыл.
