Эгейская компания - Блейк Ян (мир бесплатных книг txt) 📗
В следующее мгновение он оказался в воде под лодкой, и ему на грудь ужасно давили и мешали дышать темнота и днище лодки. Он отчаянно бил руками по воде, но, казалось, не мог двинуться и был уже мертв.
Было холодно. Холодно, как будто его обложили льдом.
Сержант королевской морской пехоты Колин Тиллер по прозвищу Тигр вышел из кошмара, который не первый раз приходил к нему во сне, и обнаружил, что лежит на полу, обливаясь холодным потом. Он немного полежал, как обычно делал в таких случаях, чтобы прийти в себя и убедиться, что не умер. Он лежал на холодном каменном полу в казармах Истни в Портсмуте и был живее всех живых.
Но лицо Мэтта по-прежнему стояло перед глазами, и сержант тихо выругался, задавшись вопросом, оставит ли этот кошмар его в покое когда-нибудь или, может быть, со временем утратит свою болезненную остроту. Как можно было сохранять в себе так долго это воспоминание в столь живых деталях? На этот вопрос он не знал ответа, как не знал и старший хирург, единственный человек, с которым он поделился.
– Мозг, – вежливо разъяснил старший хирург, – область, в основном не познанная медицинской наукой.
Во всех других отношениях, бодро добавил он, Тиллер находится в отличной форме, если учесть, каким ужасным испытаниям и сколь долго он был подвержен. Со временем, заверил хирург, сержант избавится от кошмарных сновидений. Но этого не произошло.
Тиллер встал с пола, подошел к рукомойнику и плеснул холодной воды на лицо. Светало, но дневной свет с трудом пробивался сквозь черные шторы светомаскировки на окнах казармы. Тиллера пробрала дрожь, и он набросил на голые плечи одеяло и присел на кровать. До побудки оставался еще целый час, но снова ложиться спать не хотелось.
Он достал сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Постепенно улетучивалось воспоминание о кошмарном сне. Интересно, проявлялся ли внешне бивший его внутренний озноб? Он вытянул перед собой руки и с удовлетворением отметил, что никакой дрожи нет. Тогда он принял душ, оделся, закурил еще одну сигарету и отправился на завтрак в столовую для сержантов.
На плацу перед офицерской столовой уже выстроили взвод новобранцев. Со стороны они смотрелись неважно, но он знал, что через несколько дней они будут четко маршировать строем, а через несколько недель составят боеспособное воинское подразделение. Корпус, как обычно называли свою часть сами морские пехотинцы, всегда добивался результатов. Тиллер до сих пор не мог понять, как это удавалось, но это неизменно происходило. Возможно, все объяснялось тем, что солдату прививали веру в собственные силы до того, как подводили к черте, казавшейся ему за гранью его возможностей, а затем преднамеренно толкали его за эту черту. Что бы это ни было, оно срабатывало.
В столовой для сержантов Тиллер вытащил из своей ячейки для писем толстый конверт, который давно ожидал. Он разорвал конверт и прочитал содержимое, прихлебывая из стакана чай.
– Перебрасывают в другое место? – спросил приятель Тиллера Кен Уотсон по прозвищу Кудрявый.
В ответ Тиллер молча кивнул. Он уже не первый день ожидал появления этого конверта, с тех пор как его командир майор Генри Тейслер по прозвищу Блондин вызвал его в свой кабинет и сообщил, что командование совместными операциями ищет добровольца из их части для выполнения особого задания на Ближнем Востоке. Идеальным кандидатом считался сержант, владеющий искусством управления малыми суденышками и опытом этой работы, а также получивший подготовку в обращении с современными взрывчатыми веществами.
– Мне кажется, – сказал майор, – что ты, Тигр, как раз отвечаешь всем требованиям. Конечно, – добавил он со своей знаменитой кривой усмешкой, – если ты сможешь оторваться от прелестей местной жизни.
Не приходится говорить, как велика разница в звании между майором и сержантом, но в морской пехоте это зияющая пропасть, что не мешало Тейслеру и Тиллеру испытывать чувство взаимного глубокого уважения, основанного на осознании сильных и слабых сторон друг друга, при этом отдавалась дань первым и находилось объяснение вторым. Они вместе сражались в 1940 году в Норвегии, кампании на редкость неудачной, когда пришли к необходимости полностью полагаться друг на друга; позже принимали участие в рейде на реке Жиронде. Когда представительство королевской морской пехоты в адмиралтействе объявило, что для выполнения опасного задания требуются добровольцы, «желающие вступить в схватку с врагом» и «не имеющие прочных семейных уз», Тиллер догадался, что Тейслер имеет к этому прямое отношение.
Еще до того как Тиллер сообразил, что нужно сказать в ответ на призыв из адмиралтейства, к нему обратился Тейслер и посоветовал вызваться добровольцем. Майор заверил, что лучшего просто нельзя пожелать, хотя, естественно, не мог сообщить никаких подробностей. Они знали друг друга настолько хорошо, что Тиллер сразу же догадался, что, а вернее, кого имел в виду Тейслер, когда поинтересовался, сумеет ли сержант оторваться от прелестей местной жизни. У Тиллера не было «прочных семейных уз», когда он был принят в часть Тейслера, и он был полон решимости и впредь оставаться в этом состоянии. Но по каким-то им самим не осознанным причинам ему становилось все труднее сохранять свой прежний статус...
Ничего конкретного по этому поводу, конечно, не было сказано, но Тейслер не подал вида, что удивлен, когда Тиллер без промедления заявил о своей готовности вызваться добровольцем. Однако майор с трудом сдержал улыбку, когда Тиллер горячо добавил: «Благодарю вас, сэр».
Тем не менее сейчас Тиллер перечитывал приказ о переводе в другую часть со смешанным чувством. В военное время легко можно было угодить и в худшее место, а принадлежность к секретной организации Тейслера придавала жизни дополнительный интерес. Кроме всего прочего, это был его родной город, где он родился и вырос.
Однако факт оставался фактом – если не считать рейда на реке Жиронде, который наградил Тиллера повторяющимся кошмарным сном, он не принимал участия в боевых действиях с того момента, как вступил в организацию Тейслера, которая была создана с целью изыскать новые пути и способы нападения на корабли противника, находящиеся в гавани. Никаких других операций не было, хотя ходили упорные слухи, что нечто предвидится. Короче, оба, майор и сержант, прекрасно осознавали, что вот уже несколько месяцев Тиллер отчаянно скучал. Если забыть о его мелких трудностях местного значения, он с радостью вызвался добровольцем. В конце концов, какой смысл досконально изучить взрывчатые вещества, а потом сидеть сложа руки, не используя своих знаний на практике?
Но что это за место в Палестине, которое называется Атхлит? И с чем едят так называемый Специальный лодочный дивизион? Это что за штука? Можно было строить любые догадки, но выяснить все можно только на месте. Судя по тому, что ему предстояло лететь на самолете, дело не терпело отлагательства и ему придавалось большое значение. Сержант почувствовал легкую дрожь от предвкушения нового, передавая Кудрявому приказ о переводе в другую часть.
Они росли вместе, и оба сидели у колен деда Тигра, а он рассказывал им байки о сражениях, в которых участвовал в составе частей морской пехоты в Бирме и Западной Африке, а позднее – в войне с бурами в Южной Африке. Кудрявый знал наперечет все подразделения, выполнявшие особые задания и способные вести индивидуальные кампании на Ближнем Востоке и Средиземноморье, поскольку он на какое-то время был прикомандирован к Специальной лодочной службе и знал ее первого командира майора Роджера Кортни.
– Как ты думаешь? – спросил Тиллер. – Это та же контора?
Кудрявый почесал в затылке и сказал:
– Нет, не думаю, потому что они понесли очень тяжелые потери во время нападения на Родос. Мне кажется, что мы пытались прибрать к рукам это местечко большую часть войны. Оставшиеся в живых влились в часть полковника Стерлинга, после того как майор Кортни вернулся сюда и стал формировать второе подразделение. Поэтому я и ушел. Я люблю воду, а не чертову пустыню. Помнишь, Тигр, любимую песенку твоего деда? Там были такие слова:
