Блатной романс - Майданный Семен (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
– Да знакомый мой один. Бздун страшный. Но уже ко мне с проставой подкатывал на предмет под тебя отвалить. Душит крепко его Словарь, продыху не дает.
«Это верняк, – грустно и одновременно сурово улыбнулся Шрам. – Бык быкует по определению. Нет бы барыгу холить и лелеять, чтоб тот сам жил в удовольствие и на крышу не мог нарадоваться. Быку же надо все сразу, потому как нет у быка завтрашнего дня. Вот и беспредельничает бык, душит лавки до последней капли сока. Пока не нарвется. Испокон была Россия, испокон были воры. А тут нате – новая накипь образовалась. Пузатая, мелкая и трусливая. А чем трусливей чмо, тем оно подлей и опасней. Я не я буду, ежели эти парнокопытные какую-нибудь гнусную подляну не попытаются учинить. Я не я буду, если сам их не накормлю дерьмом».
– Тогда вот какое дело, – начал строить оборону Сергей. – У меня секретарь крутым поваром оказался. Даже главному менту Виршей его стряпня по нутру пришлась. А кличут секретаря – дядька Макар. Ты случаем не можешь моему секретарю стажировку в «Дяде Ване» организовать с сегодняшнего дня?
С той стороны трубка некоторое время помолчала, потом прогудела нерешительно:
– Так ведь если Словарь прочухает, то моего бздуна пришибет.
– Очень надо, уважаемый Александр Павлович, – твердо объяснил в трубку Сергей Шрамов. – А пугливому приятелю передай, что завтра к вечеру Словарю за счастье будет, если его в «Дядю Ваню» пустят посуду помыть. И слушай, не в службу, а в дружбу, сделай так, чтоб о будущей стрелке весь городок шептался, чтоб слава прошла от последнего бомжа до ментовского майора. Сможешь? Вот и лады. А я тебе еще через часок звякну, так что спать не спеши. – Шрамов положил трубку на рычаг. Теперь назад дороги нет, теперь одна надежда, что все срастется.
Через часок, когда план будет процежен до молекулы, Сергей на правах режиссера задуманного фильма позвонит и стрясет с Палыча контакты с местными аудио– и видеопиратами. Явки, пароли, адреса… Пора подумать о кассовых сборах.
А в кабинет меж тем вернулся дядька Макар. Он так торопился, что даже, стервец конопатый, не вытоптал об коврик в прихожей грязные свои подошвы. Но Сергей за это секретарю пенять не стал.
– Ось! – еще с порога потряс в воздухе пакетом дядька Макар. – Лэдве разбудил кляту бабу! – От пакета за версту шмонило медициной.
– А что, хохол, ты в детстве мечтал сниматься в кино? – огорошил Шрам помощника так, что тот чуть не выронил купленные в аптеке пилюли.
– Якэ щэ кино?! – перешел на чистый украинский дядька Макар с переляку.
– Типа «Калины красной». У тебя почти главная роль. Только ты в фильме останешься живым.
Вечером того же дня, дня перед исторической встречей Храмова (Шрама) с бледнолицей, пока не тронутой виршевской братвой, буквально напротив отделения милиции Виршевского района буксанула «Газель». Мотор заглох, и все тут. И стала эта «Газель» ерзать на месте с рыком, всхлипом и подфурыком, словно спецом действуя на нервы засидевшемуся в своем рабочем кабинете Иванычу.
Мысли в голове Иваныча барахтались не то чтоб приятные, но по-фронтовому бодрые. С одной стороны, он, Иван Иванович Удовиченко, – гроза местной блатной шелупони, очень неожиданно сам попал на крючок залетному организму. Шустрый конь с бугра подмешал в дармовой бальзам какую-то ядреную гадость, и эта хреновина неожиданно развязала язык старому матерому майору. Тем паче, что хоть майор и не трус, но когда к твоему концу примотали взрывпатрон, обоссышься поневоле.
С другой стороны, покеда о «добровольной даче показаний» диктофону никто не прознал-пронюхал. А сие в таком задрипанном городишке, как Вирши, считай, великая удача. Значит, этот залетный урка спрятал кассету в конверт и подписал «Открыть в случае моей смерти». Не верилось, что Храм дописал: «…и в случае ареста». Урки – суеверны. И имея на руках компру, вряд ли будет ждать от майора нестандартных телодвижений. И успех можно развить.
Вот, например, докатился же до Иваныча слушок, что два родных местных отморозка Словарь и Малюта назначили Сергею Храмову стрелу на завтра, на двенадцать ноль-ноль, на недостроенном молокозаводе совхоза имени Сталинской Конституции. Молокозавод, скорее всего, никогда так и не будет достроен, и обе стороны наверняка планируют зарыть друг дружку на фоне совхозных руин.
Ослепительно светит лампа в кабинете начальника виршевской ментуры. Прячутся от ее яркого света по щелям похожие на арбузные семечки тараканы. А вот комарам до балды, пикируют они, целя в бровь главному мешу Виршей без всякого почтения к майорским погонам, думать и комбинировать мешают. Иваныч машет руками, вздымая пыль с пухлых папок на столе. С груды протоколов, заяв и жалоб: напали, избили, изнасиловали, отняли, ограбили – типичный виршевский урожай за неполных трое суток.
Недовольные комары уматывают и рассаживаются кто где. Кто на облупленный сейф, кто на важный портрет главного генерала по Ленобласти, кто на врученные Иванычу за нынешний день подношения натурой. Набор джинсовых рубашек пятьдесят второго размера от магазина мужской одежды «Франт», демисезонные туфли от обувного магазина, еще какую-то деликатесную хренотень от… даже забыл от кого. Это подарки, а не взятки.
Надо Иванычу, чтоб Храмов закопал Малюту со Словарем? Не надо, ибо противоречит проводимой генеральной линии. Надо Иванычу, чтоб Малюта со Словарем урыли Храмова? Тем паче не надо, поскольку тогда подлая кассета с неприятной записью может пойти гулять по незнакомым потным рукам. Самое худое – что по незнакомым, непредсказуемо незнакомым. И всплыть может в самом неожиданном месте, как дерьмо в проруби. Естественно, пуще прочего майор дребезжал от страха, что о моменте истины узнают Виталий Ефремович и гендиректор комбината.
А «Газель» за окном ни туда ни сюда. Пыхтит, хрюкает, кольца дыма пускает.
И тогда, крепко вздохнув напоследок, Иваныч решился и по непропитой памяти набрал номер трубы Словаря:
– Привет. Узнал?… Ну так и не вопи от испуга. А тема такая. Завтра у вас терка с Сергеем Храмовым… От верблюда. Завтра вас ОМОН вязать будет… Так что секи, чтоб никто из твоих сопляков стволы при себе не держал. И Малюте закажи. Я ж говорю – от верблюда. Сорока на хвосте принесла. Кстати, ОМОН – не родной, будет ишачить на совесть, так что рекомендую сразу лапы на капот. Потом заявите, что на рыбалку ехали. А что Храмов на стволе запалится, так это его проблемы весом в три года зоны… А с вами ничего не будет. Подержим пару часиков в обезьяннике для отвода глаз и отпустим.
«А Храмов у нас останется», – не договорил майор и оборвал связь.
«Есть варианты, что залетный конь с бугра выпутается перед законом? Давай-ка прикинем. Людей у него мало, значит, будет упирать на огневую мощь. Значит, пушками обвешается, как бродячий пес репьями. Тут из лесу выходит ОМОН, и сказочке конец. Пожалуйте в местный изолятор баланду клевать.
Есть вариант, что залетный поляжет смертью храбреца? Есть, если залупится на ОМОН так крепко, что даже личная просьба Иваныча всех взять живыми не поспособствует. Очень хреновый вариант. Но если не кликать ОМОН, терка точно кончится пальбой, и Храм, один против двух, поляжет с гораздо большей вероятностью».
Именно ради того, чтоб повязать залетного урку с понтом чужими руками, Иваныч все и затевает. Завтра он поблагодарит и отпустит ОМОН с Богом, и даст распоряжение посадить Храма отдельно, и даже окна лично законопатит, чтоб уркаган не смог маляву дружкам заслать – как им следует с записью поступить. А без его слова они на самостоятельные шаги не решатся.
А если Сереженька пойдет в полный отказ, можно будет прессовать его под личным контролем сколько влезет на законных основаниях. А пока Сережа на цепи, кассета будет ждать его, как жена декабриста. И никуда не скипнет. На худой конец можно будет договориться – статья против кассеты. Вряд ли урка настолько уж предусмотрителен, что успел начирикать копий с записи.
