Крутой сюжет 1994, № 02 - Сафир Ришар (читать книги полные .TXT) 📗

Таким образом, Ремо оказался в зале колледжа, царапая в блокноте заметки, которые потом собирался выбросить, в то время, как дюжина молодых, противных, громкоголосых, возбужденных молодых девиц выкрикивали свои мнения по поводу «как относятся женщины к космосу?»

У них у всех были свои мнения. Они окружили кресло, в котором сидел Ремо. Руки, улыбки, голоса атаковали его. И каждой девушке он задавал один и тот же вопрос: «А ваше имя?» И каждый раз он не получал того ответа, которого ждал. В конце концов он сказал:

— Кроме вас есть еще девушки?

Они покачали головами. Потом одна сказала:

— Есть еще Синти.

Ремо насторожился.

— Синти? Какая Синти?

— Синти Фелтон, — засмеялась девушка. — Зубрила.

— А где она? — спросил Ремо.

— В своей комнате, где же еще?

— Я думаю, что ее мнение тоже стоит выслушать. Извините меня, леди. Где ее комната?

— На втором этаже, первая справа, — объяснила одна из девушек.

Он поднялся по ступенькам. Первая дверь направо была открыта. Он увидел стол, освещенный светом настольной лампы, и довольно милую ножку под ним. Он видел еще руку с длинными ухоженными ногтями, хозяйку которой скрывали книжные полки, стоявшие позади стола.

— Привет, — сказал Ремо. — Я пишу статью для журнала. Это было не совсем подходящее начало знакомства с девушкой, через которую он собирался проникнуть к ее отцу.

Она развернула стул, чтобы видеть Ремо. В дверном проеме она увидела высокого, широкоплечего, симпатичного мужчину. А он увидел еще одну представительницу поколения современных феминисток: девушку в голубой юбке, коричневом свитере и белых теннисных туфлях. Ее лицо было привлекательным, вернее могло быть привлекательным, если бы на нем была косметика. Но ее не было. Ее волосы были растрепаны, как после бури. Она жевала кончик карандаша. На ее свитере был приколот значок «За свободу».

— Я беру интервью у студенток.

— Да?

— Я бы хотел взять интервью у вас.

— Хорошо.

Ремо занервничал. Ему захотелось пошаркать ногой. Он намеревался воздействовать на ее чувства своим мужским обаянием, как учил Чжиун, но его сознание восстало, как будто перед ним была не совсем женщина. У нее были груди, бедра, глаза, рот, уши, нос, но отсутствовала женственность, что сразу бросалось в глаза.

— Садитесь на кровать. — Из уст другой женщины это прозвучало бы, как приглашение. Из уст этой девушки это звучало, как логичное предложение сесть на кровать потому, что в комнате был единственный стул, на котором сидела она.

— Как вас зовут? — спросил Ремо, раскрывая блокнот.

— Синти Фелтон.

— Сколько вам лет?

— Двадцать.

— Где вы живете?

— В Восточном Гудзоне, Нью-Джерси. Ужасный город, но папе он нравится.

— Что вы думаете об отношении женщины к космосу?

— Вы имеет в виду метафизику?

— Конечно.

— В сущности, женщина — всего лишь производитель детей в человекоподобном обществе… вы это записываете?

— Конечно, конечно, — сказал Ремо, быстро записывая непостижимые ученые глупости своей собеседницы. В конце интервью он пришел к выводу, что не понял ни слова из того, что она сказала.

Синти было очень жаль, но она должна подготовиться к завтрашним занятиям. Писатель заверил ее, что только она могла помочь ему развязать этот метафизический узел.

— Нет, — был ее ответ, — определенно нет.

Тогда он предложил ей позавтракать с ним.

Нет, снова был ее ответ, у нее твердое расписание дня.

Тогда, может быть, она даст ему фотографию своих голубых глаз?

Зачем, был вопрос, ему нужна фотография ее голубых глаз?

Потому что, был ответ, они такие голубые, каких писатель никогда не встречал прежде.

— Чепуха, — ответила она.

Глава 21

Синти должна была появиться в ресторане в 9.15. Для любой другой женщины опоздание было бы обычным делом. Но подобные ей девицы были пунктуальными и деловитыми.

Если Мак Клири не мог проникнуть в здание Фелтона, значит, там были ловушки. Как; черт возьми, он сам сделает это? Ремо вертел в руках стакан с водой. Во Вьетнаме все было по-другому. Там ты всегда мог вернуться в свое подразделение. Ночью кто-то другой стоял на часах, если там не стоял ты. Там ты чувствовал защиту.

Ремо отпил глоток воды, которая отдавала какими-то химикатами. Сейчас он не чувствовал себя защищенным. Ему некуда было отступать. У него не было отряда. До конца своих дней он будет теперь либо атаковать, либо отступать. Он поставил стакан и посмотрел на дверь. Он мог уйти сейчас, он мог просто выйти из ресторана и исчезнуть навсегда.

Ремо с трудом отвел глаза от двери. «Я прочту газету, — сказал он себе. — Я прочту газету с первого листа до последнего, а потом выйду из ресторана, поеду в Нью-Джерси, найду Фелтона и попробую узнать что-нибудь о Максвелле».

Ремо читал слова, не понимая значения написанного. Он сбивался и терял абзац, который читал. Прежде, чем он дочитал первую статью, кто-то вытянул газету из его рук.

— Сколько можно читать газету? — это была Синти, в блузке и юбке.

Она села и положила на стол две толстые книги.

— Я проголодалась, — объявила она.

— Тогда нужно поесть, — сказал Ремо.

Синти наклонила голову в притворном удивлении.

— Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь был так рад увидеть меня. У вас такая улыбка на лице, словно я только что обещала вам сто лет здоровой жизни.

Ремо кивнул и откинулся на стуле. Он протянул ей меню. Изысканная студентка Бриарклиффа, чье сознание было способно только на эстетические удовольствия, заказала апельсиновый сок, мясо, вафли, шоколадное мороженое, два стакана молока и чашку кофе с двумя сладкими булочками с корицей.

Ремо заказал жареный рис.

— Забавно! — воскликнула Синти. — Вы из Вьетнама?

— Нет. Просто диета.

Кусая последнюю булочку с корицей, она начала говорить:

— Я думаю, что ваша статья должна быть о сексе.

— Почему?

— Потому, что секс важнее всего. Секс реален.

— О, — сказал Ремо.

— В этом смысл жизни. — Синти нагнулась вперед, размахивая булочкой, как гранатой. Любовь не имеет никакого отношения к сексу. А секс не имеет никакого отношения к любви. Замужество это фарс, придуманный для масс структурой власти.

— Ими?

— Да. Ими.

Она зло хлопнула по булочке.

— Они заходят слишком далеко, говоря, что секс служит для размножения. Такое мнение, слава Богу, сейчас отмирает. Секс — это секс, — говорила она, разбрызгивая крошки. — Синти вытерла рот. — Это самый важный опыт, приобретенный человечеством, не так ли?

Ремо кивнул.

— И в замужестве мы лишь развиваем этот опыт, — сказал он.

— Чушь, — небрежно сказала Синти. — Замужество — это чушь.

— А вы разве не хотите выйти замуж?

— Зачем?

— Чтобы развивать свой опыт.

— Оно ведет только к появлению потомства.

— Но ваш отец… Разве вы не хотите сделать своего отца счастливым?

— Почему вы не упомянули о моей матери? — спросила Синти голосом, который вдруг стал прохладным.

Ответить нужно было мгновенно. Ремо выпалил:

— Потому, что я не верю, что она существует. Если бы она была, она была бы женщиной. А в мире есть только одна женщина. Ты. Я люблю тебя. — Ремо схватил ее за руки раньше, чем она осознала смысл его слов.

Это был рискованный шаг, но он сработал. Краска бросилась ей в лицо, она опустила глаза.

— Это довольно неожиданно, не так ли? — Синти оглянулась по сторонам, словно тайные агенты наблюдали за ее любовной жизнью. — Я не знаю, что сказать.

— Скажи, «пойдем, погуляем»!

Ее голос был едва слышен.

— Пойдем, погуляем.

Прогулка оказалась удачной. Синти разговорилась. Она не могла остановиться и каждый раз разговор возвращался к ее отцу, его занятиям и его апартаментам.

— Я не знаю, что он делает со своими акциями, но безусловно он делает большие деньги, — сказала она, когда они проходили мимо ювелирного магазина на улице Валнут. — Ты не придаешь значения деньгам, Ремо. Это мне нравится в тебе.