Сезон охоты на людей - Хантер Стивен (читать книги без сокращений txt) 📗

Раз, два, три, четыре, пять, На вашу войну нам всем насрать!

Теперь уже они все шли вперед – сотни, тысячи. Вот они поравнялись с полицейскими автомобилями, вот они миновали полицейские автомобили, вот разбежалась полиция, вот разбежалась Национальная гвардия.

– Держитесь! Держитесь, черт бы вас подрал! – надсадно завопил кто-то, когда мимолетная стычка закончилась.

Перед демонстрантами теперь лежал пустой мост, выходивший прямиком к памятнику Джефферсону. Впереди возвышался в утреннем свете Капитолий, из-за деревьев выглядывал памятник Вашингтону, а справа торчали кварталы Альфавилля и новое здание Министерства здравоохранения, образования и социальной защиты. И нигде не было видно ни одного полицейского автомобиля, ни единого копа.

– Мы это сделали, – сказал кто-то неподалеку. – Сделали!

Да, так оно и было. Они захватили мост, одержали великую победу. Они заставили государство уступить. Они провозгласили мост Четырнадцатой улицы принадлежащим Коалиции за мир и справедливость.

– Мы это сделали, – повторил кто-то совсем рядом с нею.

Это был Питер.

– Сержанты и командиры отделений, выйти вперед для получения задания! Сержанты и командиры отделений, выйти вперед для получения задания!

Люди разбрелись по широкой эспланаде закрытого для проезда Девяносто пятого шоссе. Они находились в глубине округа Колумбия, примерно в полумиле от моста Четырнадцатой улицы, за барьером, составленным из джипов, полицейских автомобилей и военных грузовиков. С «левого борта» за военными наблюдал укрывшийся за мраморными колоннами и цветущими кизиловыми деревьями блестящий мраморный Джефферсон. Над головой простиралось окрашенное в бледно-лимонный цвет рассветное небо, в котором суетились вертолеты, производившие гораздо больше шума, чем можно было ожидать, глядя на их изящные силуэты. Все происходившее напоминало один из тех кинофильмов пятидесятых годов, в которых на город нападает какое-нибудь чудовище, полиция с военными наскоро сооружают баррикады, чтобы воспрепятствовать монстру, а в это время в неведомой лаборатории множество людей, облаченных в белые халаты, самоотверженно трудятся, создавая секретное оружие, которое сможет уничтожить монстра.

– Напалм, – наставительно произнес Кроу, – Я обязательно воспользовался бы напалмом. Убить тысячи две ребятишек. Дать им хорошенько прожариться и со смаком позавтракать. И устроить в Кенте [21] хорошенький пикник. Мальчик, война закончится завтра же.

– Неужели ты считаешь, что вояки об этом не думали? – через плечо бросил Донни, направляясь на совещание командиров.

Он проскользнул через третье отделение, пробрался мимо других отделений и взводов, состоявших из молодых людей, комично разодетых в боевое снаряжение – точно так же, как и он, – и чувствовавших себя одинаково глупо из-за огромных кастрюль, болтавшихся на головах. Со шлемами вообще было странное дело: когда в шлеме нет нужды, он кажется прямо-таки чудовищно смешным, но когда без него не обойтись, к нему относишься как к божьему дару. Но сегодня, конечно, был первый случай.

Донни добрался до места конклава. Там находился комендант базы, а рядом с ним стояли трое мужчин в десантных комбинезонах с надписью на спине «Министерство юстиции» и несколько гражданских чиновников, полицейских, пожарных, а также какие то сконфуженные офицеры Национальной гвардии. Уже успел пронестись слух, что они запаниковали и сбежали вместе со своими людьми с заслона перед мостом.

– Ну ладно, все в порядке, – громко сказал полковник. – Сержант-майор, все собрались?

Сержант-майор провел быструю перекличку своих сержантов; каждый кивнул, подтверждая тем самым присутствие своего подразделения. Перекличка была выполнена в высшей степени профессионально и заняла не более тридцати секунд.

– Все в сборе, сэр.

– Отлично, – похвалил полковник.

Он поднялся в открытый джип, чтобы подчиненные могли лучше его видеть, и заговорил громким четким командирским голосом.

– Ну что ж. Как вы знаете, в четыре ноль-ноль большая масса демонстрантов ворвалась с правой стороны на мост Четырнадцатой улицы и полностью блокировала его. Движение остановлено аж до самой Александрии. Другие мосты к настоящему времени уже расчищены, но здесь сложилась тяжелая ситуация. Министерство юстиции обратилось к корпусу морской пехоты за помощью в расчистке моста, и наше командование приказало нам выполнить это задание. А теперь я хочу разъяснить вам, что это значит: мы очистим мост, сделаем это быстро и профессионально, с минимальным применением силы и по возможности без нанесения телесных повреждений. Понятно?

– Так точно, сэр, – послышалось со всех сторон.

– Я хочу, чтобы рота А и рота в выстроились в шеренги поотделенно, а штабная рота двигалась сзади в качестве резерва. Мы не имеем полномочий для ареста, и я не хочу, чтобы кого-нибудь арестовывали. Мы будем двигаться с примкнутыми штыками под прикрытием слезоточивого газа умеренной концентрации. Ножны не снимать. Ни при каких обстоятельствах не пускать штыки в ход. Не должно пролиться ни капли крови. Мы возьмем не силой, а твердым порядком и высоким профессионализмом. За нами будет следовать подразделение полиции округа Колумбия, специально предназначенное для производства массовых арестов. Вот они-то и будут забирать тех демонстрантов, которые не пожелают рассеяться. Предельная дистанция нашего продвижения – дальний конец моста.

– Резиновые пули, сэр?

– Ответ отрицательный. Повторяю, отрицательный. Никаких резиновых пуль. Ни одного выстрела сегодня сделано не будет. Перед нами американские дети, а не вьетконговцы. Начало движения в девять ноль-ноль. Командиры рот и старшие сержанты, я хочу, чтобы вы посовещались между собой и выставили вперед, на линию контакта, свои лучшие подразделения. Рассматривайте операцию как стандартные учения по подавлению массовых беспорядков. Ну что ж, вам осталось проявить свой высокий профессионализм.

– Разойдись!

Донни вернулся к своему отделению; другие командиры поспешили к своим. Точно так же, как потягивается просыпающееся могучее животное, часть морской пехоты на глазах обретала подтянутость по мере того как приказания доходили до самых мелких подразделений. Слышались негромкие шутки, в которых отчетливо улавливалось осознание двусмысленности положения, однако все говорило о том, что морские пехотинцы везде и всегда предпочитают делать хоть что-нибудь, чем не делать ничего.

– Мы пойдем клином повзводно, – объяснил Донни солдатам. – Сержант-майор будет задавать ритм.

– Штыки?

– Примкнуть, но надеть ножны. Как можно меньше применяйте силу. Мы должны вытеснить этих людей с моста одним лишь своим видом. Никакой стрельбы, никаких прикладов – только твердая уверенность. Понятно?

– Противогазы?

– Я уже сказал: в противогазах. Кроу, ты что, не слышал? Нам подкинут немного слезогонки.

Донни оглянулся. Сержант-майор уже стоял в сотне метров от грузовиков, и морские пехотинцы уже сбегались к нему для построения перед выходом на задание. Донни посмотрел на часы. Они показывали 8.50.

– Ладно, давайте собираться и пойдем на позиции. Становись! Равнение на меня!

Солдаты молниеносно рассыпались по привычным местам, и отделение рысцой подбежало к колонне, формировавшейся на широком белом полотне пустого шоссе.

Питер держал Джулию за руку. Он был бледен, но настроен решительно; по лицу все еще текли слезы после газа.

– Все будет хорошо, – продолжал повторять он, хотя было заметно, что он успокаивает скорее самого себя, чем ее. Он был как-то особенно печален, и у Джулии даже мелькнуло желание прижать его к себе и приласкать.

– Внимание! – прогремел усиленный мегафоном голос. – У агентства новостей есть камеры на вертолетах, и нам только что сообщили, что морская пехота выстроилась и направляется сюда, чтоб выгнать нас.