На линии огня - Тамоников Александр Александрович (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Есть!
Подполковник повернулся к солдату-переводчику:
— Скажи «духу», что помощь скоро подойдет. И спроси, кто такой Рахим и что важное есть сообщить.
Солдат задал вопросы, Халим быстро, скороговоркой ответил. Переводчик повернулся к командиру полка:
— Душман сказал, что Рахим — это главарь всей банды; ее Абутияр послал к крепости, чтобы уничтожить подразделение, которое должно было выйти на усиление нашего батальона у Тахджави. Он спросил, убили ли мы Рахима — он во время боя находился на северной вершине, над крепостью.
Ивушкин взглянул на Рябинкина:
— Срочно на северную вершину тройку бойцов. Осмотреть всю местность над крепостью и на участке плато на удалении не менее пятисот метров.
— Есть!
Командир взвода вызвал к себе еще троих солдат.
Ивушкин же перевел взгляд на переводчика:
— Что еще сказал этот Халим?
— То, что у отряда Рахима имелся за входом в ущелье со стороны Даулака пост наблюдения. Там был один бандит, Ахматулло.
— Этого нам уже не достать. Дальше…
— Ну и самое главное, товарищ подполковник, Халим знает, где сейчас находится Ахмад Абутияр.
— Вот как! И где же?
— Душман сказал, что сообщит об этом после того, как вы дадите слово не убивать его.
— Я даю слово оставить в живых этого ублюдка и передать властям Афганистана. При условии, что он сообщит достоверную информацию по месту нахождения Абутияра.
Солдат, переговорив с Халимом, доложил Ивушкину:
— Ахмад Абутияр с небольшой группой личной охраны прячется на старой мельнице в кишлаке Бешри. И еще, если мы не обнаружим на вершине труп Рахима, значит, бандит жив и пошел к Абутияру.
— Бешри?
Командир полка повернулся к Черникову:
— Карта района сохранилась?
— Так точно!
— А ну давай ее сюда!
Александр достал из кармана афганки смятую карту, передал командиру полка. Тот развернул ее:
— Так, так, так. Вот ущелье, Даулак, Тахджави, а вот, севернее, и Бешри. Да, неплохое местечко выбрал для укрытия господин Абутияр. А ну-ка, связь мне!
Ивушкин вызвал командира ведущего вертолета огневой поддержки — прикрывавших подлет «Ми-8», он все еще продолжал барражировать над ущельем:
— Гроза-21! По полученным разведданным, на мельнице кишлака Бешри Ахмад Абутияр с отрядом телохранителей устроил укрытие. Бешри находится…
Командир ведущего «Ми-24» прервал подполковника:
— Мне известно, где находится Бешри.
— Ну, тогда слушай приказ! Разворачивай «крокодилы» на север и разнеси эту мельницу на куски. Дождись подлета «Ми-8» со взводом зачистки кишлака, прикрой их действия. Горючки хватит?
— Это смотря сколько ваш десант придется ждать. Но я подстрахуюсь. Вызову еще одну двойку своего звена.
— Мои не задержатся!
Командир полка переключил связь на начальника штаба полка, запросил вертолет со взводом разведроты. Бойко, уточнив задачу, передал, что один «Ми-8» из Хашкара по-прежнему находится в полку, поднятому по тревоге, а значит, максимум через полчаса взвод высадится у кишлака Бешри. Передав микрофон с наушником связисту, Ивушкин взглянул на Черникова:
— Если ублюдок Абутияр за десять минут не уйдет с мельницы, то «вертушки» разнесут его на куски.
— А если уйдет?
— Разведвзвод догонит. Сам знаешь, у нас в разведроте ребята шустрые служат.
— А с этим, — Черников указал на Халима, — как намерены поступить?
— Я же слово дал, или ты не слышал?
— Ну, да! Жаль, я бы с ним продолжил беседу… Недолгую.
Через пятнадцать минут командир вертолетного звена вызвал на связь подполковника Ивушкина:
— 321-й! Я — Гроза-21!
Переговорив с командиром звена вертолетов огневой поддержки, командир полка взглянул на Черникова:
— Ну, Саша, если повезет, то с Абутияром будет покончено.
Повезло. Спустя несколько минут Ивушкин получил доклад пилота о том, что мельница кишлака Бешри уничтожена. На подходе к цели экипажем ведомого вертолета были замечены два вооруженных афганца. Огнем из пулемета они также ликвидированы. А позже прошел доклад командира разведывательного взвода, переброшенного в район Бешри. Он сообщил, что среди развалин мельницы найдены десятки трупов душманов, среди них Ахмад Абутияр. А двое вооруженных афганцев, что были расстреляны из пулемета «Ми-24», по описанию взводного являлись Рахимом и Ахматулло.
На санитарном вертолете старший лейтенант Черников и прапорщик Зайцев вернулись в полк у Даулака. В полку хорошо знали о трагедии в Куншерском ущелье, и Александру не докучали расспросами. Понимали, в каком состоянии находятся офицеры после тяжелого боя. Александр вернулся в свой отсек, сбросил грязную афганку, прошел в душевую. После душа переоделся в спортивный костюм. Присел на кровать. Наверху тихо работал кондиционер. Перед глазами Коля Белоусов в окровавленных бинтах, лежащий в углу пещеры. Трупы солдат, горящие остовы машин, душманы. Тряхнув головой, Черников встал, прошел к холодильнику, достал бутылку водки, выпил половину. Видения отступили, появилась боль в груди. Он допил бутылку и прилег на кровать. Спиртное и усталость сделали свое дело — Черников уснул. И снова, но уже во сне, оказался в эпицентре боя. Война не желала отпускать офицера из своих объятий.
Разбудил ротного Зайцев. От прикосновения руки прапорщика, Александр вскочил:
— А?! Что?
— Ты чего, командир?
Вытерев полотенцем вспотевший лоб, Черников пришел в себя:
— Ничего, Илья, Куншер снился, будь он проклят.
— Смотрю, ты пол-литра уже уговорил?
— По возвращении… А сейчас сколько времени? Я свои часы потерял к чертям собачьим.
— Восемь. Вечера.
— Ясно. Теперь впереди бессонная ночь.
— Я тоже не усну. Помянем ребят?
— Помянуть каждого здоровья не хватит — сгорим от спиртного.
— Пойдет ли спирт? Может, водки?
— А где ее сейчас взять? Нет, можно, конечно, у ребят-пехотинцев позаимствовать, но, по-моему, спирт лучше. Разведем, остудим — чем не водка?
— Разводи!
Прапорщик разбавил водой из графина перелитый в двухлитровую банку спирт, поставил его в холодильник:
— Через полчасика водочка будет готова. Так, а вот с закуской, я посмотрел, у тебя напряги. Схожу в столовую.
— Не надо. Там сбоку от холодильника пара банок тушенки, в ящике хлеб.
Зайцев принес тушенку, хлеб, начал вскрывать банки:
— Сань, а это правда, что на тебя приказ пришел и что через трое суток ты уедешь отсюда?
— Говорят, пришел.
— Завидую. Скоро жену увидишь. В чистой постели будешь спать с женой. И ни тебе гор, ни бурь песчаных, ни «духов», чтоб им пусто было, ни крови… Лафа!
Черников взглянул на подчиненного:
— А знаешь, Илья, чего я сейчас не хочу?
— Чего?
— Жену видеть.
— С чего бы это? — удивился прапорщик.
— Не хочу жену видеть. Не буду с ней жить. Разведусь.
Зайцев присел на табурет:
— Ты чего, командир? Серьезно говоришь или шутишь?
— Какие тут могут быть шутки. Изменяет она мне.
— Сам видел?
— А кто из мужей видит, как жена ему изменяет?
— Откуда знаешь?
— Чувствую. Сердцем чувствую, а его не обманешь. Но не будем об этом. Давай, доставай спирт, разливай, хватит ему охлаждаться. Выпить хочу за пацанов наших, погибших у Куншера, за Кольку Белоусова. За всех, кого сожрала эта война…
Зайцев разлил еще не остывший разбавленный спирт по граненым стаканам:
— Давай, командир, за них!
Выпили. Закусили мясом и хлебом, закурили. Сидели до двух утра, пока спиртное не свалило боевых офицеров.
В 9.30 вторника 12 июля заместитель начальника штаба вручил Черникову копию приказа о замене в Союз. И предписание, согласно которого старшему лейтенанту Черникову предлагалось до 14-го числа убыть в распоряжение командующего Краснознаменного Туркестанского военного округа. Датой прибытия в Ташкент значилась пятница, 15 июля. Передать роту Черникову предстояло офицеру из отдельного батальона материально-технического обеспечения дивизии. Не дождался Александр замены офицером из Союза или одной из западных групп войск, командование решило выдвинуть на повышение старлея из автобата. Да это и к лучшему. Не придется вводить вновь прибывшего в курс дела. Да и отдать роту будет легче. Все же своему, «афганцу». В среду Александр попрощался с погибшими, а в четверг утром вылетел в Кабул, оттуда в Ташкент. И уже в 19.00 местного времени он занял номер в офицерской гостинице военного городка у штаба округа. Афганистан остался позади. А впереди пока еще неизвестность. Впрочем, куда бы его не послали, сначала он отгуляет отпуск, а потом хоть к черту на кулички! Решение относительно жены он принял, а где служить, Черникову было все равно.
