Последний солдат президента - Черкасов Дмитрий (полные книги txt) 📗
Рокотов пролез в щель и убедился, что попал в переплетение коридоров сбоку от идущего под наклоном вниз тоннеля.
Вернувшись обратно, биолог вооружился отверткой со светодиодом на конце рукоятки и проверил электрохозяйство. Клеммы на щите находились под напряжением.
Оставалось подвести электричество к писсуару.
Несколькими точными уларами пяткой Влад выбил большой пласт цемента в самом начале забетонированного стока, обнажив провода. Затем отсоединил три самых нижних от клемм электрощита, просунул под них титановый гвоздодер из своего набора инструментов и рывком вырвал из стены. Швы жестяной оплетки проводов разошлись. Еще несколькими рывками Рокотов повредил изоляцию.
Провисшие провода опустились на дно стока.
Биолог удовлетворенно вздохнул, прислушался и оросил место пролома. Совместил приятное с полезным. Теперь влажный кусок стены ничем не отличался от протянувшегося на десять метров темного пятна.
Владислав открутил вентиль водопроводного крана, торчащего в начале писсуара, и спустя полминуты сток наполнился ржавой водой. Биолог немного подождал и завернул кран, оставив тонкую струйку для постоянной подпитки водного потока.
Затем еще раз проверил провода, разместил их в непосредственной близости к клеммам и спрятался за бетонной стенкой каморки.
Произведенная в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году ракета ИСМ-40/2 «Сирень» обладала такими скоростными характеристиками и возможностями поражения целей, что вероятность ее перехвата системами ПРО составляла всего несколько тысячных долей процента. Да и то при условии, что противоракетные комплексы ориентированы именно на данный тип снаряда и точно известно время подлета боеголовки к объекту.
У Беларуси таких комплексов не было. Честно говоря, их не было вообще нигде, в том числе и в России. «Сирень» выпускалась ограниченными партиями только для специальных баз, и всего на вооружение было поставлено тридцать два изделия. В девяносто третьем двадцать две ракеты размонтировали, еще две использовали на стрельбах в рамках всероссийских учений «Амур-95». Осталось восемь, которые до поры до времени замерли в шахтах на глубине сорока метров под поверхностью полесских болот.
Белорусская база системы ответного удара «Маятник» вошла в строй в девяностом году, став козырным тузом сначала советского, а затем и российского правительств. Даже не тузом, а джокером в рукаве. В любой момент из ее шахт могли вылететь восемь сверхзвуковых снарядов, за четверть часа достичь центра Европы и обрушить на Бонн, Париж, Брюссель и Франкфурт-на-Манне шестнадцать двухсоткилотонных боеголовок. По четыре на каждый из городов. После такого удара Европе было бы не оправиться.
Создатели «Маятника» учли все. И кордоны систем ПРО и ПВО европейских стран, и перспективы развития истребительной авиации, и разрешающую способность разведывательных спутников, и даже тенденции, которые в результате привели к развалу Варшавского Договора.
Но был один непросчитываемый фактор. И он имел непосредственное отношение к человеческой психологии.
Фамилия у фактора была Калужский. Воинское звание — генерал-лейтенант. Двадцать пять лет генерал Калужский служил в Комитете Государственной Безопасности Советского Союза.
Карьера генерала за все время службы складывалась крайне удачно. Особыми талантами он не блистал, но начальство ценило его за исполнительность, строгое следование политической линии партии и отсутствие излишней инициативы. Слишком самостоятельных сотрудников не любят ни в одной спецслужбе мира.
К своему пятидесятилетию, совпавшему с развалом СССР, Калужский подошел в звании генерал-лейтенанта на должности заместителя начальника Первого Главного Управления КГБ, занимавшегося внешней разведкой. Когда ворвавшиеся во власть псевдодемократы принялись реорганизовывать систему государственной безопасности и дружить с Западом, сдавая ему то схему расположения «жучков» в здании американского посольства в Москве, то списки агентов в Германии, Калужский положил на стол новому начальнику рапорт об отставке. Момент был выбран очень удачно. Начальник, пришедший в КГБ из бывшей партийной номенклатуры среднего звена, претензий к исполнительному генералу не имел, и Калужский с почетом вышел на пенсию. В отличие от многих своих сослуживцев, посмевших спорить с «новыми демократами» и за это лишившихся званий, ведомственных квартир и денежного содержания.
Истинная причина отставки была не в том, что Калужский выслужил свой срок и устал от напряженной работы. Генерал элементарно испугался. Дружба с Западом могла привести его в подвал, где один из исполнителей приговоров военного суда без зазрения совести всадил бы ему в затылок две пули из пистолета Марголина. Ибо Калужский еще в начале восьмидесятых годов был завербован английской разведкой и проходил в рапортах МИ-6 под псевдонимом «Пилигрим». Генерал не знал, до каких пределов может зайти братание России с США и Великобританией, поэтому предпочел уйти со службы и быстро уехать на постоянное местожительство в штат Мэриленд.
В Америке Калужского приняли с распростертыми объятиями. Полгода он каждый Божий день беседовал с новыми друзьями из ЦРУ и ФБР, выдавая за определенную плату сведения об известных ему агентах КГБ, и спустя семь месяцев его «выдоили» до дна. Как казалось американцам.
Однако Калужский кое-что оставил про запас. И этим «кое-чем» была информация о системе «Маятник», к которой он за три месяца до окончания своей службы получил доступ. Документы он просмотрел чисто случайно, в результате извечного российского бардака, когда папки из архива в процессе переноски к месту уничтожения на трое суток свалили в углу его кабинета.
Наиболее интересные бумаги генерал лейтенант скопировал.
Восемь лет «заначка» лежала без движения. И только в конце девяносто восьмого года в Вашингтоне появилась персона, которой Калужский смог предложить товар. Персона прибыла в составе официальной делегации Беларуси, и на фуршете, данном в ее адрес, бывший генерал КГБ наконец услышал слова о готовносги «определенных сил» к силовому смещению Президента Лукашенко. Естественно, напрямую никто ничего не сказал, но смысл был ясен.
Остальное для Калужского, поднаторевшего в реализации секретной информации, было делом техники…
Через двести семьдесят секунд после старта «Сирень» снизилась до высоты всего в тридцать метров, изменила курс на пять градусов вправо, опустила нос и в точном соответствии с новым полетным заданием врезалась в бетонное основание радарной антенны объекта ПВО Беларуси за номером 30/18.
Но ядерного взрыва не произошло. Вместо атомного заряда ракета несла на себе пустой головной обтекатель, заполненный застывшим пенопластом и снабженный снятым с боеголовки инерциальным блоком наведения.
Антенну разнесло вдребезги. В двенадцать тридцать доклад об инциденте на военном объекте лег на стол Президента Беларуси.
Валентин Курбалевич распахнул заднюю дверцу старенького фургончика.
— Йозеф, кончай наблюдать! Тут все равно никто не ездит.
Сухощавый литовец медленно повернул голову и уставился на Курбалевича водянистыми, ничего не выражающими глазами.
— Это не важно. Порядок для всех один.
— Вот заладил, — проворчал Валентин и отошел к кабине «москвича».
Йозеф Кролль опять повернулся к уходящей в глубь леса дороге.
Курбалевич присел на капот «каблучка» и развернул свежую «Народную долю», купленную вчера днем на выезде из Минска. Просмотрел заголовки статей, но ничего интересного для себя не нашел.
Все как всегда.
Режим, борьба правозащитников с тираном, зажим свободы слова, призывы к очередному пикету, редакционная колонка Серевича с пространными рассуждениями о целях оппозиции, выступление президента ассоциации белорусских журналистов Жанны Литвинович.
Информационная колонка. Борцы за свободу Ичкерии одержали крупную победу в Ботлихском районе Дагестана, албанское население Косова-Метохии с распростертыми объятиями встречает миротворцев НАТО, Вук Драшкович собрал в Белграде митинг численностью в двести тысяч человек, скандал с русской мафией в Америке, украинские националисты наконец добились от правительства исключения из школьной программы русского языка…
