Умереть дважды - Тамоников Александр Александрович (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Феофанов улыбнулся:
– Помнится, Саша, при проведении операции «Охота» ты в чем только не подозревал Пуштуна и настаивал на автономной работе... Тогда он тебе был не нужен. Хотя исключительно благодаря его работе «Ориону» удалось ликвидировать Абадзе и вернуть на родину четверых девушек.
– Знаете, Сергей Леонидович, кто старое помянет, тому...
– Знаю, знаю… Предлагаю сделать перерыв. Перекурить, выпить по чашке кофе. Дальше приемной прошу не уходить, разве что в туалет. Во время сеанса связи с Пуштуном все должны находиться в кабинете.
Офицеры поднялись, вышли в приемную. Старший прапорщик Ларинов тут же начал готовить кофе. Тимохин закурил, Крымов, достав сигареты, бросил пачку обратно в карман. Это не укрылось от всевидящего ока помощника начальника Главного управления.
– Что это с тобой, Крым? Никак курить бросил? Или с перепоя не в кайф!
Крымов изобразил возмущение:
– Чего? Ты, Вася, говорить говори, да не заговаривайся. Какой еще перепой?
– Ну как же? Вы же вчерась сына Шепеля обмывали? – заговорщицки подмигнул Ларинов.
– Ну и что?
– Ничего! Вот и говорю – перепой, наверное, вышел, а с бодуна никакая сигарета не пойдет. Может, тебе минералки налить, а, Крым? Немного, но полегчает. А могу и коньяку плескануть. Втихаря. Здоровье в момент поправишь!
– А не пошел бы ты, Вася?
– Да я-то пойду, Вадим Петрович, мне что; это тебе мучиться. Но ладно, вот ваш кофе, господа полковники, а я к генералам.
И Ларинов выставил на стол две чашки крепкого ароматного напитка.
Крымов мотнул головой:
– Ничего не прет. И черт меня попутал повестись вчера на разводы Шепеля!
– А как, кстати, Миша развел тебя? – улыбнулся Тимохин.
– Да как пацана. Вышли из клуба. Пошли через часть, я спросил его насчет тестя. Мол, теперь за сына наверняка новый внедорожник отвалит. Мишка: «Чего там внедорожник – коттедж дарит!» Сказал: как жена из роддома выйдет, так документы и оформят. Хорошо иметь богатых родственников, говорю я. А Шепель погнал о том, что он независим, ни копейки у тестя, нефтяного магната, не берет. Вот только от бутылки настоящего французского коньяка отказаться не смог. А коньяк, типа, с нашей бурдой, что в магазинах продается, ни в какое сравнение не идет. Только попробовав, мол, понимаешь, что такое реальное фирменное пойло. Я говорю: туфта все это. С одного, мол, крана льют. И у нас, и в Европе. Шепель и предложил попробовать. А пили хоть и понемногу, но часто, развезло слегка. Ну и согласился сдуру. Пришли к Мишке домой, он черную бутылку на стол, два фужера, тарелку с порезанным лимоном. С пробкой возня вышла: бутылка же запечатана, не то что у нас, по всем правилам. Ну, Шепелю надоела возня, он и срубил ладонью горлышко. И тут, Саня, скажу тебе, я в натуре врубился, что пьем мы обычно отстой.
– И с чего это ты врубился?
– Аромат, Саня! Такой по кухне пошел аромат, что охренеть. Мишка разлил в фужеры граммов по пятьдесят, сказал, не глотать. Смаковать. На вкус пойло мягкое, но крепкое. Пьется легко. Привкус приятный. По первой отсмаковали, а потом, как по макушкам ударило, пили по полной. И усидели пузырь стоимостью чуть ли не в три штуки евро.
Тимохин удивился:
– Это кто тебе сказал, что коньяк стоит три тысячи евро?
– Как кто, Шепель твой. Мы ж с ним вдвоем пили.
– А! Тогда понятно!
– Что, думаешь, на такие бабки французский коньяк не потянет?
– Точно не скажу, но думаю, Мишка от балды цену назвал. Ему бутылку тесть подарил?
– Да.
– А когда что-то дарят, то цену подарка не называют.
– Ну и хрен с ним. Но пойло, я скажу тебе, шикарное, если, конечно, не жрать его стаканами. А иначе мы не умеем. Оттого и ломает всего. От водки я часам к десяти поутру, бывало, как огурчик, а «француз» с его ароматом до обеда держит, и кто знает, сколько еще продержит.
– Тошнит?
– Временами…
– Сходи в туалет – и два пальца в рот!
– А потом над толчком зависнуть? Феофанов спросит, где у нас начальник отдела спецмероприятий? А Ларинов доложит: извините, мол, Сергей Леонидович, полковник Крымов блюет-с! Ты этого хочешь?
– Я не заставлял тебя пить с Шепелем. Он-то в отличие от тебя чувствует себя прекрасно. С утра, как обычно, пробежку делал. В окно спальни видел.
– Да? Молодец! А вот мне хреново, Саня. Мозги вообще не врубаются. И дело, как назло, серьезное…
– А когда у нас несерьезные дела были?
– Тоже верно! Слушай, не дыми на меня? Вон форточка открыта.
Тимохин покачал головой:
– Тебе, Крым, точно похмелиться надо. Иначе вывернет тебя французское пойло наизнанку – и в самый неподходящий момент…
В приемную вернулся старший прапорщик Ларинов. Александр обратился к нему:
– Василий! Ты говорил, у тебя коньячок имеется?
– Есть в заначке!
– Давай налей граммов пятьдесят полковнику Крымову. Только незаметно, по-тихому!
– Понял! Минуту!
Ларинов открыл шкаф и извлек из рукава шинели початую бутылку дешевого коньяка. Явно не французского и даже не армянского. Налил светло-коричневой жидкости в пластмассовый стаканчик:
– Крым! Готово. Давай!
Крымов опрокинул стакан, Ларинов протянул ему конфету:
– Возьми леденец. Мятный. Запах отобьет!
От конфеты полковник отказался. Икнув и почувствовав облегчение, прикурил сигарету:
– Фу! Совсем другое дело. Теперь подальше от генералов надо держаться.
Докурить он не успел. В 12.30 станция Феофанова выдала сигнал вызова. Офицеры, услышав сигнал, вошли в кабинет. Начальник Управления, включив режим громкоговорящей связи, снял трубку:
– Феофанов на связи!
– Это Пуштун!
– Рад слышать тебя, Пуштун. Доброе утро!
– Доброе, генерал, хотя, для кого оно доброе, для кого нет!
– Что-то произошло?
– Только что вернулся от Тургая. Он сообщил неприятную новость. Падение самолета, по его словам, видел сын чабана, мальчишка-пастух, брат которого служит у Хизаята. Но он видел не только падение самолета, но и то, как с него были сброшены два контейнера, которые на парашютах опустились на перевал Радан. Сам мальчишка в горы не поднимался, но рассказал об увиденном отцу, живущему в кишлаке Джилак, где обосновался Наджиб. Старик передал информацию старшему сыну, который служит в Галистане, – ну а уже от того информация дошла до Тургая. Хизаят считает, что в контейнерах может находиться золото, за которым придет русский спецназ. Поэтому он решил немедленно выслать в район предполагаемого приземления контейнеров поисковую группу.
Генерал крякнул:
– Черт! Нам только этого не хватало! Когда выедет из Галистана группа поиска и каков будет ее состав?
– Не торопитесь, генерал! Поиск груза Хизаят поручил мне. Своих командиров он на территорию, контролируемую бандой Наджиба, послать не может. Джума просто уничтожит посланцев Тургая. У меня же остались неплохие отношения с Наджибом – несмотря на то, что я служу у Тургая. Ведь это я предупредил его о нападении отрядов Хизаята… В общем, вечером я должен доложить Тургаю о готовности к началу поисков. Что и будет сделано. После чего вместе с людьми Сакара отправлюсь к перевалу Радан. Если мне удастся найти контейнеры, вам останется прислать за ними вертолет и группу сопровождения. Если же нет, придется искать того, кто завладел грузом.
– Ясно, Пуштун! Значит, завтра выйдешь на поиски?
– Я уйду из Галистана вечером, чтобы в Чардане встретить группу Сакара и в ночь совершить марш до перевала Радан. Собственно, непосредственные поиски планирую начать утром вторника, 17 июня. Раньше мне не успеть.
– Кто же тогда встретит транспорт с нашими группами, если ты уберешь своих людей из Кадинкота? – спросил Феофанов.
– Сакар и встретит. Он доставит группу поиска в брошенный кишлак Чардан и вернется в Кадинкот. Но вам не имеет смысла перебрасывать боевые подразделения до окончания моей работы на перевале.
– Это понятно… По грузу новость не из приятных, но то, что тебя отрядили на его поиск, можно считать везением. Запомни, если обнаружишь их, тут же свяжись со мной. Я скажу, что делать. Ни в коем случае не пытайся вскрыть их самостоятельно. Погибнешь – и все люди, что будут с тобой, погибнут!
