Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
В деловых кругах прозвище у Бурова было Флибустьер и репутация финансового бандита.
Мамаев сделал попытку договориться с Буровым. Он приехал в офис Народного банка на Бульварном кольце, предложил отступного. Буров взглянул на цифру со значком $ и шестью нулями, которую Мамаев написал в своем блокноте, и усмехнулся, как тонкой шутке. Поинтересовался своим высоким тенорком:
— А почему бы вам, сударь, не попытаться выиграть тендер в честной борьбе?
Сидел, откинувшись в кресле за антикварным письменным столом, длинный, как верста коломенская, топорщил пиратские, закрученные в стрелки, усы, смотрел веселыми наглыми глазами навыкате. И тенорок у него тоже был наглый, козлиный. Не дождавшись ответа, сочувственно покивал:
— Понимаю, непривычно. Как-то не по-нашенски это, не по-российски. Предлагаю другой вариант. Вы получите бюджетные деньги ГУИНа, а я получу двадцать шесть процентов акций вашей компании «Интертраст». От нее пованивает лагерной парашей, но бизнес солидный, обреченный на стабильность.
— Сколько?! — переспросил Мамаев. — Двадцать шесть процентов?! Я не ослышался?
— А на что, собственно, вы рассчитывали? — поинтересовался Буров. — На то, что я не умею считать? Умею, сударь. На то, что я занимаюсь благотворительностью? Я не занимаюсь благотворительностью, а вы не мать-одиночка. Да, двадцать шесть процентов. Блокирующий пакет.
— Хотел бы я знать, что вы называете грабежом среди бела дня.
— Тоже не устраивает, — заключил Буров. — Дорого, да? Тогда у вас есть только один выход: закажите меня. Киллер обойдется вам гораздо дешевле.
— Спасибо за совет, — выдавил из себя Мамаев. — Я подумаю.
— Подумайте, сударь, подумайте. Только учтите, что завтра будет дороже. Засим — прошу извинить, меня ждут дела. Всех благ.
Мамаев вышел из Народного банка, не поднимая глаз. Его корчило от унижения, трясло от ненависти. Дело было даже не в грабительских условиях сделки, предложенных Буровым, в чем-то другом, гораздо более важном. Буров разговаривал с ним, как с сявкой. Как пахан с сявкой! Мамаев чувствовал себя опущенным, вышвырнутым к параше.
Положение было отчаянное. Отдать Бурову блокирующий пакет акций «Интертраста» значило утратить контроль над своей компанией. Даже мысли об этом Мамаев не допускал. Хоть и в самом деле нанимай киллера. Он сделал бы это без колебаний. Ты пахан? Ну так и разговор с тобой будет, как с паханом. Но что это даст? С Буровым или без него уполномоченным банком ГУИНа все равно станет Народный банк. Вариант был только один: Буров сам должен отказаться от обслуживания счетов ГУИНа. Как этого добиться? Задача не имела решения.
Но Мамаев нашел выход. Он заставил Бурова утереться. Он нашел решение, которым можно было гордиться. Он и гордился. Про себя. Потому что рассказать никому не мог. Даже Зинаиде. Даже своему водителю и телохранителю Николаю, которому доверял больше, чем любому из своих сотрудников.
Все прошло как нельзя лучше. Право на обслуживание счетов ГУИНа получил «ЕвроАз». Народный банк отозвал свою заявку в связи с финансовыми трудностями, вызванными отказом правительства Кириенко платить по ГКО. Для любого человека, который хоть что-то понимал в финансах, объяснение выглядело дичью. Кто же отказывается от бюджетных денег — да еще в обстановке кризиса? На осторожные расспросы партнеров о том, как ему удалось разрулить ситуацию, Мамаев отвечал: — Что главное в бизнесе? Умение найти компромисс. Если же партнер не довольствовался ответом, Мамаев наклонялся к нему и доверительно спрашивал:
— А вы умеете хранить коммерческую тайну?
— Как швейцарский банк, — заверял собеседник и развешивал уши.
Мамаев делал строгое лицо и говорил:
— Я тоже.
И громко, с удовольствием, хохотал, подтверждая свою репутацию человека прямого, бесхитростного, но с которым лучше не связываться, себе дороже.
Так эта история и осталась для всех загадкой. Через банк Мамаева пошло финансирование тюрем и лагерей, выстроенная им система обрела завершенность и заработала, как огромный современный завод. «ЕвроАз» не просто выстоял в тайфуне августовского финансового кризиса, но и выдвинулся в первую десятку российских банков, а компания «Интертраст» превратилась в многопрофильный холдинг с интересами в лесоторговле, в бумажной промышленности, в золотодобыче, подбиралась и к нефтяной трубе. А тому, кто сидит на трубе, не страшны никакие финансовые катаклизмы и никакие, даже самые могущественные враги.
Даже такие, как Буров.
Срать на него Мамаев хотел.
Да, срать!
В порядке были дела. В полном порядке. И все же что-то царапало изнутри. Свербело.
Неожиданно Мамаев насторожился. Он не сразу понял, что насторожило его. В одном из окон на шестом этаже старого дома горел свет. Во многих окнах дома горел свет. Но в этом гореть не мог. Это было то окно, из которого в него должен был стрелять наемный убийца. Никто не мог жить в его комнате. Киллер получил шесть лет. Прошло только два с половиной года. Ему еще три с половиной года сидеть.
Мамаев знал это совершенно точно. Несколько дней назад, терзаемый смутными тревожными предчувствиями, он позвонил знакомому чиновнику из Минюста и попросил выяснить, где отбывает наказание заключенный Калмыков. Тот навел справки и сообщил: в Мурманской области, в ИТК-6. Замечаний не имеет, администрацией характеризуется положительно, в связях с криминальными авторитетами не замечен. Окончание срока — май 2004 года.
И все-таки окно было освещено.
Мамаев выбросил сигарету, выключил в кабинете свет и быстро прошел к гостиную, где Зинаида сидела перед телевизором.
— У нас есть бинокль?
— Какой бинокль?
— Бинокль! Обыкновенный бинокль!
— Нет у нас никакого бинокля. Зачем нам бинокль?
— Что за дом, твою мать! — рассвирепел Мамаев. — Даже бинокля нет!
— Есть театральный, — вспомнила Зинаида.
— Давай! Быстро, быстро!
— Да что с тобой? — удивилась она, но бинокль принесла.
Мамаев вернулся в лоджию. Бинокль был слабенький, но лучше, чем ничего.
