Котел - Бонд Ларри (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Дюрок, не на шутку заинтригованный, прошептал свои бессвязные извинения и вышел из комнаты переговоров сразу за Соловьевым. Русский полковник шел быстро, торопливо пересекая вестибюль в направлении главного входа в строение. Из головы француза – агента безопасности – исчезли последние сомнения. Русский не просто искал туалет; он собирался выйти из дачи и делал это неожиданно и поспешно.
Почему? Что могло быть для него важнее переговоров? Что заставило его покинуть гостиную, рискуя рассердить своего прославившегося крутым нравом начальника? Дюрок нахмурил брови. Что бы ни происходило, он должен знать об этом как можно больше. В Венгрии он допустил несколько проколов, едва не стоивших ему карьеры.
Майор вышел на крытое крыльцо особняка и увидел, как полковник уселся за руль черной штабной "волги". Куда бы он ни направлялся, он собирался ехать один.
"Не так быстро, полковник", – холодно подумал Дюрок. Спустившись по ступеням, майор быстро направился к группе людей, без дела толпящихся около служебных машин, куря сигареты и негромко переговариваясь, ожидая, пока хозяева соизволят закончить свои важные дела.
Вопреки рекомендациям Дюрока, французский посланник и сопровождавшие его лица ездили на место переговоров в нескольких бронированных лимузинах, в сопровождении кортежа спецмашин, в которых за ними следовали сотрудники службы безопасности. Эта практика казалась Полю чересчур помпезной и не слишком благоразумной, однако она давала ему право открыто приказывать большому количеству людей.
– Форе! Вердье! – он поманил к себе двух агентов, стоявших ближе всех. Оба были достаточно опытными сотрудниками, участниками нескольких тайных операций.
Удивленные его неожиданным появлением, агенты торопливо затушили сигареты.
– Да, майор?
Дюрок кивком указал им на черную "волгу", которая задним ходом выезжала с места стоянки.
– Вам надо будет проследить за русским в этой машине. Будьте осторожны, чтобы он не догадался о вашем присутствии. Не спугните его. Необходимо выяснить, куда он направляется и с кем будет встречаться, если, конечно, он будет встречаться. У вас есть фотоаппарат?
Форе, крошечный человечек с крысиным лицом, кивнул.
– Так точно, сэр.
– Превосходно. Сделайте снимки, если сумеете.
Вердье, который был покрупнее и покрасивее своего напарника, кивнул головой в сторону лесной дороги.
– Что нам сказать солдатам на контрольном пункте, если они спросят, отчего мы уезжаем так рано?
Дюрок пожал плечами.
– Скажите им, что французский посланник желает убедиться, те ли вина подали ему к ужину. Я думаю, они сразу вам поверят.
Оба агента заулыбались и поочередно кивнули. Нежная и преданная любовь посланника Сорэ к своему желудку, а также его непоседливость и нервозность, давно стали предметом едких шуток как среди его подчиненных, так и среди их русских коллег.
– Есть еще вопросы? – спросил Дюрок. – Нет? Выполняйте.
Машина Соловьева находилась уже на пути к лесу.
Форе и Вердье бросились исполнять распоряжение, а Дюрок вернулся в дом, тщательно обдумывая свой следующий шаг. Если его тревога окажется напрасной, то слежка за этим русским поможет ему держать своих людей в некотором напряжении, однако Дюрок чувствовал, что его бдительность принесет гораздо более удивительные и неожиданные результаты. Для майора разведка была просто вариантом древней как мир охоты – охоты за фактами в тумане неопределенности, и могла заменить ему воду в сердце пустыни. Он отлично знал, что при помощи собственного сознания человек не в состоянии уловить и сотой доли тех малозначащих фактов и полунамеков, со всех сторон обрушивающихся на него. Главную работу проделывает подсознание, главными инструментами которого являются интуиция и вдохновение, производящие на свет блестящие догадки и озарения. И хотя его решение установить слежку за русским полковником было почти полностью интуитивным, Поль Дюрок уже давно научился доверять своей интуиции.
МОСКВА, УЛИЦА АРБАТ
В самом начале двадцатого столетия в Москве на Арбате располагались самые дорогие и фешенебельные магазины. В годы коммунистического правления для Арбата настали черные дни, ибо скромная улочка превратилась в один из символов "капиталистической эксплуатации". Теперь же, когда двадцатый век почти закончился, история совершила полный круг. Оживление частного капитала и связанная с этим реставрация многих старинных особняков, иностранные инвестиции и правительственная программа, связанная с сохранением памятников старины, вдохнули в Арбат новую жизнь. Так в Москве появилась вымощенная булыжником пешеходная зона, окруженная множеством сувенирных лавочек, картинных галерей и театров.
Вопреки политике строгой экономии, которую в соответствии с суровыми законами военного времени неуклонно проводило в жизнь правительство маршала Каминова, Арбат не утратил ни своих красок, ни людного оживления. Когда в столице закрывались после рабочего дня министерства и офисы, многие устремлялись на Арбат в поисках развлечений и покупок. Часто попадались здесь и люди в военной форме – это были офицеры, занятые на штабной работе в массивном бетонном здании Министерства обороны, расположенном в самом конце улицы.
Эрин Маккена двигалась по Арбату вместе с толпами зевак, притворяясь, будто разглядывает витрины магазинов, с нетерпением ожидая появления полковника Соловьева. Она уже начинала терять терпение, сознавая, как быстро несется время. Русский офицер запаздывал, и если он не появится в ближайшие несколько минут, ей придется уйти, так и не встретившись с ним. Где, черт побери, он пропадает? Застрял где-нибудь в дорожной пробке или арестован по подозрению в измене? Тревога и неопределенность немилосердно терзали ее, и то, что Алекс Банич находился где-то поблизости, присматривая за ней, служило для нее слабым утешением.
Эрин перешла к следующей витрине, делая вид, будто с интересом рассматривает превосходно вырезанные шахматные фигурки. Прочие пешеходы рекой текли мимо, не останавливаясь, чтобы бросить на витрину еще один взгляд, полностью поглощенные своими собственными радостями и заботами. Эрин вдруг задумалась о том, как странно бывает, когда чувствуешь себя одиноким в самой большой толпе. Алекс был прав, когда говорил ей, что в толпе у человека появляется совершенно особое чувство собственной безвестности и незначительности.
В витрине над ее плечом возникло знакомое отражение; на сей раз полковник был одет по полной форме. Взгляд Эрин лишь скользнул по нему и вернулся к шахматным фигуркам за стеклом.
– Я рада, что вы наконец появились, полковник.
– Приношу свои извинения, мисс Маккена, – слегка задыхаясь от быстрой ходьбы, сказал Соловьев. – Заседание продолжалось гораздо дольше, чем я рассчитывал. Мне пришлось уйти даже раньше, чем все закончилось.
– Не было ли это неосторожно с вашей стороны?
Полковник неуверенно пожал плечами.
– Все может быть. К сожалению, у меня не было времени, чтобы связаться с вами и назначить новую встречу.
Эрин понимающе кивнула. Если бы Соловьев не явился на эту встречу, она сомневалась бы в том, что Лен Катнер и Банич позволили бы ей продолжить общение с полковником. Слишком велика была опасность того, что Соловьева поймают и превратят в двойного агента. Да... Когда занимаешься шпионажем в столице враждебного государства, необходимая для выживания параноидальная подозрительность быстро становится второй натурой.
Они медленно шли по Арбату, останавливаясь то у одной, то у другой лавочки, держась настолько близко друг от друга, чтобы иметь возможность негромко переговариваться, так, чтобы не услышал никто посторонний, и вместе с тем – достаточно далеко друг от друга, чтобы казаться незнакомыми, словно двое случайных прохожих, на короткое время объединенные сходными вкусами и интересами.
– Какие у вас новости? – прямо спросила Эрин. У них не было времени даже на самую короткую беседу; случайные прохожие могли переговариваться друг с другом одну-две минуты, не больше. Слишком долгий разговор привлек бы к ним ненужное внимание.
