Черный город - Тамоников Александр Александрович (читать полную версию книги TXT) 📗
Десантникам медлить было нельзя. Но и идти напролом, не зная, сколько боевиков за укрытием, тоже. Капитан Сомов лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Только он мог принять решение о действиях отделения. И от него зависело, удастся ли уничтожить противника или предстоит погибнуть в темноте среди мрачных развалин. Капитан прекрасно понимал, что боевики связываются с командованием, и был уже готов отдать приказ на прямой штурм линии обороны чеченцев, как обстановка резко изменилась в пользу десантников. И изменил ее раненный в живот рядовой Георгий Лукрин. Превозмогая дикую боль, находясь на грани потери сознания, он все же сумел привести к бою гранатомет и выпустить выстрел в забор. Раздался взрыв, рассыпавшийся на тысячи ослепляющих искр, а следом – вопли раненых боевиков. Капитан Сомов мгновенно воспользовался изменением обстановки, крикнув бойцам:
– Бросок вперед десять метров, метание гранат за ограждение, залегание и завершение атаки после разрывов. Отделение, вперед!
Десантники вскочили с земли, бросились к забору, на ходу доставая мощные оборонительные гранаты Ф-1. Через десять секунд гранаты полетели к противнику и взорвались за забором. Бойцы рухнули на землю, дабы осколки не посекли их, находящихся в зоне поражения Ф-1. Забор принял на себя часть осколков, часть прошла выше солдат, но б€ольшая их часть ударила по незащищенным боевикам. Ворвавшиеся на позицию дудаевцев десантники увидели страшную картину: разбросанные в разные стороны, дергающиеся или застывшие в неестественных позах, изуродованные тела сепаратистов. Казалось, все, бой закончен, но опытный Сомов приказал рассредоточиться в близлежащих руинах некогда большого дома. И вовремя. Не всех боевиков поразили осколки гранат. Двое бандитов успели прыгнуть за валуны и теперь поднялись, чтобы накрыть огнем штурмующие силы. Останься личный состав на позициях, эти двое могли спокойно положить десантников из автоматов или в ответ забросать гранатами. Решение Сомова спасло жизнь молодым ребятам. А поднявшиеся озверевшие наемники сами стали прекрасными мишенями для русских парней. Две очереди срезали боевиков. И наступила тишина. Никто не стрелял. Не было слышно и звуков отхода кого-либо с места боя. Сомов, укрывшийся в канаве, прислушался. Или ему показалось, или где-то справа доносился слабый стон. Он повернулся к находившемуся рядом, за покореженной металлической емкостью, сержанту Руденко:
– Паша?
– Я, товарищ капитан!
– Стон справа слышишь?
– Так точно!
– Проверь, кто стонет.
– Есть!
Капитан тихо позвал:
– Никонов?
– Я, товарищ капитан.
– Видел, откуда стрелял Лукрин?
– Видел!
– Кто с тобой рядом?
– Тарасюк!
– Давай с Тарасюком к Лукрину.
– Есть!
Сержант и назначенные бойцы начали перемещение под прикрытием остальных бойцов отделения.
Вскоре Руденко крикнул:
– Товарищ капитан! Здесь у кустов дух! Похоже, старший, у него портативная рация. И один погон на плече.
– Что с ним?
– Ранен. Но долго не продержится, кровью истекает.
– В сознании?
– Вроде! Смотрит на нас. Моргает.
– Значит, в сознании. Вколите ему промедол, я к вам.
Капитан перебежал к последнему укрытию командира группы боевиков. Наклонился над ним:
– Кто ты?
Умирающий боевик проговорил:
– Пошел ты! Далеко не уйдешь.
– Я-то пойду, а вот ты останешься, и от меня зависит, как ты умрешь – спокойно, без боли, как воин, с оружием в руках или же в муках, разоруженный, прося Аллаха забрать тебя к себе.
– Что ты хочешь?
– Сколько вас здесь было?
– Со мной десять.
– Ты успел сообщить своим о нас?
– Нет. Осколки разбили рацию. Но это ничего не меняет. Шум боя был слышен далеко. Вас не выпустят из этого сектора.
– Посмотрим! Ты искал нас?
– Нет. У меня было другое задание.
– Так почему устроил засаду?
– Потому… пото…
Боевик неожиданно неестественно выгнулся, словно в спину ему вонзили нож, захрипел и рухнул на землю. Изо рта пошла кровь, тело пробили предсмертные судороги. Он умер.
Капитан обернулся. Сзади, осматривая местность, на колене стоял командир отделения:
– Паша! Бегом пересчитать духов!
– Есть!
Никонов с Тарасюком принесли Лукрина. Никонов доложил:
– В живот ранен Жора. Без сознания.
– Дышит?
– Дышит, но тяжело, прерывисто.
Капитан взглянул на Тарасюка:
– Ты, по-моему, проходил курсы санинструктора?
– Так точно!
– Так чего бездействуешь?
– А что?
– Перевяжи раненого!
– Так перевязал уже, тампон на рану наложил. Промедол вколол. Пульс у Жоры учащенный, но стабильный, наполненный. Хреново, что пули внутри засели. Как бы не началось внутреннее кровотечение.
– Так вытащи пули!
– Вы что, товарищ капитан?! Я не хирург, у меня нет инструмента, да и невозможно здесь сделать операцию. Даже врачам!
– И что, пусть, значит, умирает?
– Но я не могу даже как следует осмотреть рану…
– Готовьте носилки! Понесете его на себе. И быстро, парни, быстро! Не забывайте, что мы в тылу у духов.
Вернулся сержант Руденко, доложил:
– За забором семь духов, глубже у развалин – двое; ну, и этот… – Командир отделения указал на умершего от ранения главаря банды.
– Обыскал боевиков?
– На скорую руку. Документы в сумке. Ребята магазины с патронами забрали, пригодятся. А что главарь сказал?
– По рации он сообщить о нас не успел, но шум боя был слышен далеко. Сейчас сюда наверняка идут духи.
– Знать бы, откуда… Закольцевать весь район они вряд ли смогут, ночью-то.
Капитан задумчиво произнес:
– Они выйдут сюда, увидят трупы своих. Поймут, что те нарвались на отходящее подразделение российских войск! А отходить противник может только либо на юго-запад, к парку Ленина, либо на юг, к привокзальной площади. А выйдут сюда они, скорее всего, от центра. Значит, что?
– Значит, нам надо сваливать на запад, – ответил сержант.
– Вот так же подумает и полевой командир, что поведет в этот сектор отряд поиска. У чеченов не идиоты командуют отрядами, а офицеры, прошедшие Афган, умеющие воевать и просчитывать обстановку. А посему духи организуют преследование как раз в западном направлении. И с запада вышлют поддержку, чтобы взять блуждающую группу противника в клещи. Поэтому, Паша, держим прежний курс на юго-запад!
– Понял!
– Проверь, сделали ли Никонов с Тарасюком носилки для Лукрина, и готовь отделение к продолжению марша. Выход отсюда, – капитан посмотрел на часы, – в 23.05.
– Есть!
– В дозор назначь Боброва и Павлова, в тыл поставь Алексеева. Никонов и Тарасюк понесут Лукрина, мы с тобой будем менять их!
Отпустив сержанта, присев на бревно, капитан закурил. Верное ли он принял решение? А может, следовало все же идти на запад? Пройти какое-то расстояние, запутать следы и укрыться в развалинах? Или вернуться к БМД и попытаться прорваться к своим через проспект? Но последнее не удастся точно: второй раз духи мимо себя БМД не пропустят. В развалинах заблокируют, если обнаружат, – а обнаружить смогут. Заблокируют и уничтожат. И на юго-восточном направлении прижать могут. Если пойдут следом, догонят быстро. Хорошо бы снежок выпал… Но – туман, а значит, снега ждать не приходится. В общем, куда ни пойди, везде можно напороться на духов. Так что менять решение смысла нет. Проблема с Лукриным. С ним отделение пойдет медленней, и его боевые возможности будут снижены вдвое. Встречный бой даже с малыми силами противника не выиграть. И оставлять бойца нельзя. Хотя… оставить можно. Одного, на время и в безопасном месте. Вопрос, где найти это место? Ближе к парку остались дома, из которых не ушли люди. Надо найти такой дом. Но опять-таки как встретят жители непрошеных гостей? Решатся ли спрятать у себя раненого русского солдата? Подобное сейчас карается смертью. Узнают сепаратисты, что в доме находится раненый, – всех положат, и раненого, и семью! Но с Лукриным к своим не прорваться. Придется рисковать. Да, рисковать, но только когда найдем подходящий дом. А его можно и не найти… Ладно, к черту мысли, так можно с ума спрыгнуть. Надо действовать, а там – как карта ляжет.
