Жиган и бывший мент - Зверев Сергей Иванович (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Они тоже поколотились плечами о железную дверь и сели рядом с первым охранником в такой же тревожной растерянности.
Прибывшая по вызову милиция сначала положила их на кафельный пол, потом, проверив у них документы и выслушав сначала фантастические предположения соседей Ольги Юрьевны, а затем растерянные и сбивчивые объяснения охранников, вызвала из ЖКО дежурного слесаря с помощью которого квартира была вскрыта.
Внутри, как уже известно, никого не обнаружили. Генрих Львович исчез самым таинственным образом вместе с Ольгой Юрьевной Ландсберг, состоявшей с ним в интимных отношениях. Все это наблюдали двое журналистов, кормящихся подобного рода сенсациями около милицейских опергрупп, и съемочная бригада «Дежурной части». История с исчезновением попала и в газеты, и на экраны, сначала как курьез, затем – как повод для газетных борзописцев потренировать свое воображение. Больше никто и ничего об исчезновении Генриха Львовича Воловика не мог сказать.
Владислав Воловик тщательно изучил все предложенные газетчиками версии, объясняющие исчезновение его отца, и пришел к выводу, что все они полная, как он выразился, «лабуда». В том числе и версия, которой придерживалась ФСБ, о том, что Генрих Львович покинул Россию и отправился в Италию. Владислав еще в Венеции связался с Итальянской дирекцией национальной безопасности, и по его просьбе было установлено, что Генрих Львович Воловик границ Италии не пересекал, ни в одном, ни в другом направлении, то есть не въезжал в страну, ни выезжал из нее. Разве что мог воспользоваться чужим именем.
Особенно разозлило Владислава замечание о том, что его отец не покидал пределов Италии. Они его за идиота, что ли, считают? Но главное он выяснил, отец не выезжал в Италию. Так же как не был в Нью-Йорке и не вел переговоров с «Манхэттен-банком», как о том сообщали с видом всезнаек некоторые комментаторы. Это он выяснил тоже абсолютно точно, позвонив управляющему нью-йоркским банком.
Владислав был уверен, что отец в России. Вернее, был в России, поскольку он совсем не был уверен в том, что он жив. И эта неуверенность его довольно сильно пугала. Он не видел в себе силы справиться с отцовской финансовой махиной столь же мудро и эффективно, как справлялся с нею отец. Но хотел он смерти отца или не хотел, это не имело никакого значения.
Ситуацию нужно было как-то разрешать, а для этого нужно было найти отца или его тело.
Первые попытки разобраться с охранниками сразу же завели его в тупик. Мелькнувшую было версию о том, что это сами охранники куда-то увезли его отца, а потом разыграли спектакль для милиции, он сразу же отверг. У них не было никакого мотива для совершения этого преступления. Мало того, все трое в результате пострадали, поскольку были на следующий же день уволены и теперь за ними тянулся длинный хвост негативной репутации.
Людей, которые потеряли своего шефа, никто в аналогичные структуры брать не хотел.
Владислав проверил все отцовские квартиры, все дачи, все конторы дочерних фирм, в которых он мог бы появиться. Нигде и ничего. Единственное смутное подозрение мелькнуло у него, когда он осматривал загородный особняк, в который он привез проститутку перед тем, как отец отправил его в Италию.
Он тогда даже трахнуть ее не успел, потому что произошла какая-то странная история, – ворвались два типа с дубинками, набросились на нее и начали ее избивать самым жестоким образом. Владислав, правда, и сам ей тогда врезал несколько раз, потому что она, сука, заартачилась и отказалась делать минет, сказав, что от него воняет, как от грязной свиньи.
Когда он попытался выяснить у этих парней, какого черта они делают в доме его отца, один из них, длинноволосый громила, врезал ему дубинкой по плечу. Владислав отлетел метра на три и счел за лучшее притвориться трупом. Или шлангом, какая разница.
А они продолжали утюжить проститутку. Как ее, кстати, звали? Марго? Кажется, именно так. А потом в комнату ворвался этот хам, которого отец взял охранником особняк сторожить. Он, правда, очень профессионально раскидал парней с дубинками, и они тут же смылись. Но потом он наехал на самого Владислава.
Он, понимаете ли, видел в окно, как Владислав бил эту шлюху. Да он ей деньги заплатил. Захотел, вот и бил. До смерти не забил бы. Так эта сволочь, когда Владислав попытался поставить его на соответствующее ему место, взял и оттаскал его за ухо, как нашкодившего щенка! Этого Владислав забыть не мог.
Это было страшное оскорбление, и он никогда не простит этого чертова охранника. А может быть, даже разыщет и накажет, обязательно разыщет и накажет, вот только с отцом сначала разберется…
Тут-то его и осенило. А ведь этот Александр, кажется, он что-то такое намекал, что это нападение каким-то образом связано с его отцом, Генрихом Львовичем Воловиком. Владислав, правда, не понял, каким же именно образом избиение проститутки может быть связано с его отцом, но фраза такая точно была!
Но позвольте, откуда же он это знает? Есть только один ответ на этот вопрос, решил Владислав, только в том случае, если сам связан был с этими парнями. Что-то он слишком быстро с ними справился…
Да и девка с ним заодно была! Владислав точно припомнил, что она долго около него крутилась, из платья выпрыгивала, чтобы он на нее внимание обратил. Он и обратил. Но она явно навязывалась ему тогда.
Ну что ж, выходит, что разыскать того охранника в любом случае необходимо. Он ответит на все вопросы и об отце, и о том, хорошо ли этот самоуверенный придурок знает свое место.
«Его место около параши», – повторял Владислав подцепленную где-то фразу, плохо себе, впрочем, представляя, что такое «параша».
Владислава не смущало, что он не представлял себе, какой мог быть мотив у этого оскорбившего его охранника, чтобы затевать весь тот спектакль в загородном особнячке. Да его и не тот случай теперь интересовал. Он был уже почти уверен, что исчезновение отца – опять дело рук той парочки, которая уже пыталась сделать какую-то пакость Генриху Львовичу в его особняке.
Тогда у них не вышло, и прежде всего потому, что им помешал он, Владислав Генрихович Воловик. Он их каким-то образом спугнул. Но теперь ему нужно найти того охранника.
Владислав ломал голову и терял аппетит. И на еду, и на вино, и на женщин. Его занимали теперь только деньги, которыми он никак не мог завладеть, хотя они были уже фактически у него в руках.
Но не он один был озабочен поисками Воловика-старшего. С не меньшим рвением искала его и супруга Генриха Львовича, Лилия Николаевна Симонова-Воловик. Но если Владислав старался найти отца или получить достоверное подтверждение его смерти, то Лилечка Воловик была озабочена прямо противоположной проблемой. Она никоим образом не была заинтересована, чтобы ситуация с исчезновением Генриха Львовича каким-то образом разрешилась. По завещанию ей не причиталось ровным счетом ничего от наследства Генриха Львовича.
Она это прекрасно знала, поскольку давно и успешно шпионила за сыном Воловика от первого брака – Владиславом. У того была копия завещания, полученная им от отца. Владислав очень тщательно прятал завещание, не собираясь сообщать мачехе, что, кроме своих средневековых венецианских развалин, она ничего не получит. У него и без того с мачехой были весьма напряженные отношения. Но от Лилечки Симоновой скрыть что-либо было абсолютно невозможно, особенно когда ей очень нужно было то, что от нее пытались скрывать.
Воспользовавшись тем, что Генрих Львович отослал сына в Италию под ее негласный присмотр, о чем он просил ее в телефонном разговоре, она без особого труда выбрала момент, когда Владислав отправился с очередной итальянской пассией по римским ресторанам, проникла в его номер в гостинице и минут за десять обнаружила завещание. Одного взгляда на текст ей было достаточно, чтобы понять, что ее оставили с носом.
Гневу ее не было предела, но у нее хватило ума не позвонить Генриху в Москву и не высказать свое мнение по поводу мужчин вообще, еврейских мужчин в частности, и о нем самом конкретно. В конце концов, он выделял неплохую сумму на ее содержание.
