Погоня за призраком - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (читать книги без .txt) 📗

Дети, кстати, оказались сообразительными — при первых же выстрелах попадали на землю. Погиб только один пацан, которого, как потом выяснила экспертиза, убили сами боевики. У каждого пастуховца тогда была своя цель, свой бандит, никаких промахов или ошибок! Выстрел — убитый, выстрел — убитый. Пока бандиты в ближнем бою пытались отбиться от засады, снайперы сверху снимали одного за другим... В отряде Пастухова было только двое раненых, в то время как банда была полностью уничтожена (пятеро сдались в плен, остальные погибли)... Пастухов применил тактику двойной засады: пока противник «отвлекается» на ближний бой, его уничтожают издалека. В суматохе, в горячке боя уже некогда выдвигать какие-либо условия, некогда прикрываться живым щитом; противник порой даже понять не может, откуда стреляют, начинает паниковать, спасая собственную шкуру. Позже начальство оценило операцию как блестящую и представило всех ее участников к наградам, но представления, как водится, куда-то затерялись, не дошли до Кремля...

Детей тогда вывезли на «вертушке» и вернули родителям. С ними потом работали психологи, пытались привести их в чувства, но вряд ли такое когда-нибудь забудется...

— Пастух — гений; — неожиданно произнес Муха.

— И Док гений, — шутливо добавил Боцман.

— И ты тоже.

— И ты. Когда только все это кончится? — спросил Боцман.

— Ну что, вернемся к нашим баранам? — сказал Муха.

— Вернемся. Но для этого нам надо еще по кружечке пива. Эй, девочка! — Боцман щелкнул пальцами, подзывая официантку...

В большом кабинете, погруженном в полумрак из-за того, что тяжелые шторы на окнах были плотно задернуты, за письменным столом сидел новый начальник УПСМ генерал Зеленцов. Галогеновая лампа равномерно освещала поверхность стола, разложенные на нем бумаги. Генерал изучал их, изредка бросая взгляд на циферблат больших настольных часов. Сейчас стрелки показывали девятый час. У него было еще десять минут времени, чтобы подготовиться к одному очень важному и ответственному разговору. Генерал взял со стола очередную бумагу, поправил очки на носу и углубился в чтение.

Сов. секретно

Экз. единственный

Генерал-лейтенанту Зеленцову В.А.

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА

Принятие новых законов, обеспечивающих свободную куплю-продажу земли, позволяет прогнозировать смену приоритетов во фьючерсном инвестировании проектов и сделок. Так, вероятно перетекание капиталов из отраслей, которые уже поделены между собственниками, в сферу рискованного на сегодняшний день, но весьма перспективного в будущем сельскохозяйственного бизнеса. В настоящее время уже наблюдается отток средств собственников, недовольных процентами прибыли в традиционных отраслях. Пока инвестированием занимаются мелкие агрофирмы, которые «не делают погоды» в этой сфере экономики, но уже сейчас можно спрогнозировать интерес крупных корпораций и консорциумов, изучающих возможности этого сектора рынка. Эксперты отдела уверены в том, что через год-два начнется серьезный дележ земли и жестокая конкурентная борьба за сферы влияния, поскольку земля с ее недрами — одно из наиболее выгодных вложений капитала.

Записка подготовлена 01.08.2001

полковником Исаковым В.М.

Генерал отложил бумагу на край стола, сдвинул очки на лоб, откинулся в кресле и закрыл глаза. Он знал, что должен позвонить сам. Если он сейчас этого не сделает, найдется с десяток доброжелателей, которые потом, когда ситуация выйдет из-под контроля, немедленно намекнут высокому начальству, что виноват в этом он, Зеленцов. Ему-де и аналитические справки писали, и графики составляли, а он их проигнорировал, из-за чего некоторые не досчитались многих миллионов. И тогда — все! Эти люди могут простить многое, но только не потерю своих кровных денег. «Кровных» — не в смысле «своих», а в смысле замешанных на чужой крови... Генерал открыл глаза и решительно поднял трубку с телефонного аппарата.

— Алло, Антон Владленович? Добрый вечер. Это Зеленцов беспокоит. Звоню, как договаривались. — Обычно с подчиненными генерал разговаривал густым басом, но сейчас его голос претерпел некоторые метаморфозы — стал мягким, вкрадчивым и даже поднялся на пол-октавы выше. С ним бывало иногда такое, когда волновался. А волновался он сейчас действительно крепко: в том случае, если дело выгорит, он сможет смело выходить на пенсию, нимало не задумываясь ни о завтрашнем, ни о послезавтрашнем дне.

— Привет, — раздался в трубке рокочущий голос. — Ну, что там твои кроты накопали. Давай докладывай.

— Есть! — Генерал сдвинул очки на нос и пододвинул к себе нужные бумаги.

В Затопине после нескольких дней моросящего монотонного дождя — небо словно оплакивало смерть тракториста-убийцы — выглянуло яркое, жаркое солнце, которое мгновенно все высушило. Деревенская ребятня, радуясь погожему дню, конечно, высыпала на улицу. Хоть мало их теперь по деревням, а крику от них — будь здоров. Но нам, здешним жителям, это в радость — раз дети есть, значит, жива деревня, жив еще народ... Моя Настена, понятное дело, была там же, со всеми. Ее звонкий голос разносился, кажется, на всю деревню.

Ольга ушла в магазин, а я собирался на вечернюю рыбалку: готовил снасти, варил кашу. Вчера сосед принес трех судаков килограммов на семь. Ольге тут же захотелось свежей рыбки, а меня зависть взяла. В общем, чужое — оно всегда большим кажется.

Закончив с кашей и снастями, я стал одеваться в «рыбацкую» одежду, когда с улицы донесся громкий, жалобный крик. Кричала Настена. Через мгновение я уже выскочил на улицу.

Моя Настена лежала на земле рядом с качелями и ревела что было мочи, а вокруг нее жалостливо толпились ребятишки. Я бросился к дочери.

— Что, что случилось, Настена?

— Рука, — Настена показала мне как-то неестественно согнутую правую руку. Насмотрелся я этих дел за свою жизнь — выше головы. Может, это все-таки вывих? Я надеялся на лучшее, но, когда я прикоснулся к Настиной кисти, она прямо-таки взвыла от боли. Увы, армейский опыт меня не подвел — все-таки это был перелом...

— С качелей она прыгнула, — сказал кто-то из ребятишек.