Битва начинается - Эхерн Джерри (читать книги без регистрации .TXT) 📗
– Она пошла в свою мать.
– Не буду возражать против комплимента, но она больше похожа на тебя. За исключением того, что она девочка.
Холден посмотрел на Элизабет.
– Я хочу сказать, – продолжала Элизабет, – у нее тоньше черты лица, но цвет кожи, как у тебя, та же структура кости.
– Бедный ребенок.
Элизабет рассмеялась.
– Нет, она очень красива. А ты тоже. В особенности, когда разденешься до подштанников.
– Брось мне брюки.
– Может, брошу, а может, нет, – ответила она. – Как бы то ни было, сначала смени носки. Я еще немножко подержу тебя в неизвестности. – Она переложила сигарету в левую руку, взяла скомканные в комок носки и подержала его в руке. Затем бросила носки ему, он поймал. – Мне всегда нравилось играть с тобой в мяч.
– Посмотри так на меня еще, и мы начнем играть в другую игру. И к черту выпускной.
– Я еще подумаю, давать тебе брюки или нет. – И она лукаво улыбнулась.
– «Все обещаешь, а не делаешь», как говорят в «Бикерсонсах». – И Холден рассмеялся. Он уселся на стул в углу кабинета и начал снимать носки.
– Речь готова, Дзвид?
– Почти. Ты меня знаешь. Заметки есть, скажем.
– На вечеринке у Аннет Барроус будет неплохо.
– Да, поразвлекаемся.
– Ну как, вы с Барроусом постреляли, ощутили себя мужчинами? Было хорошо?
– Ощутить себя мужчиной всегда приятно, – категорично ответил Холден.
– Да? А мне продемонстрируешь?
Холден встал, носки он так и не снял, подошел к ней, обнял. Он крепко поцеловал ее, почувствовал, как ее руки гладят его волосы. Элизабет прошептала:
– А если прямо сейчас войдет ректор Путнэм?
– Или Хэмфри Ходжес.
– Ну нет, уж с ним-то точно случится удар, – рассмеялась она. Он вновь поцеловал ее. Она шлепнула его чуть ниже спины. Он обхватил ее и на этот раз поцеловал еще крепче.
– Сейчас, пожалуй, мне придется отдать тебе брюки, – и она бросила взгляд на его пах. Ему не надо было смотреть туда, чтобы понять, что она имеет в виду. Он взял брюки, надел, застегнул «молнию» наполовину и начал одевать рубашку.
– Когда приедем домой, давай закажем пиццу, а детей отправим смотреть телевизор, идет?
– Может, откроем шампанское? – спросил Холден.
Казалось, она секунду раздумывала, потом ответила:
– Конечно! Почему нет?
– Договорились.
Он подтянул галстук, но не до конца. Иногда ему казалось, что главная причина, по которой он ушел из флота, – это нежелание носить туго затянутый галстук…
Ярко светило солнце; ветер почти утих.
Ректор Путнэм объявил речь Холдена, Дэвид встал. Путнэм пожал ему руку, подмигнул и, прикрыв рукой микрофон, приглушенным голосом произнес:
– Я знаю, о чем вы собираетесь говорить, Дэвид. Для этого нам не обязательно было приглашать Милтона Брауна. Режьте; выдайте им все.
Буквально онемев, Холден в упор уставился на Путнэма.
Путнэм выпустил его руку.
Стоя перед микрофоном, Холден полез в карман за тезисами своей речи, потом вдруг понял, что они не понадобятся. Он начал речь со слов благодарности присутствующим почетным гостям, затем продолжил:
– Для меня явилось неожиданной честью приглашение произнести сегодняшнюю речь. Очень многие из тех, кто получает сегодня диплом, в будущем станут признанными лидерами в избранных ими профессиях.
Мне, человеку, привыкшему к безусловному вниманию студенческой аудитории, трудно выступать перед столь достойным собранием, где любой из присутствующих может зевнуть от скуки либо, при нежелании слушать, просто уйти. Тем не менее, я не могу не воспользоваться предоставившейся мне возможностью высказаться. В своей речи представитель выпускников затронул важную проблему: понять то, что произошло раньше, чтобы быть готовыми к завтрашнему дню. Но еще более важным аспектом данной проблемы является следующее: понять, что творится сейчас, для того, чтобы выжить завтра.
Как историк, разумеется, я занимаюсь вопросами, которые можно рассматривать со всезнающей точки зрения сегодняшнего дня. Однако при рассмотрении проблем сегодняшнего дня историк находится в том же невыгодном положении, что и любой другой человек. Мы рассматриваем, оцениваем, пытаемся построить наше понимание сегодняшнего дня на основе того, что нам известно о прошлом.
Итак, прошу вас уделить мне несколько минут внимания, пока я попытаюсь проанализировать текущую ситуацию. – Холден видел лицо Элизабет; она широко улыбалась, как будто говоря ему: «Вперед, режь, я буду просто в восторге, когда тебя выгонят с работы». Айрин, прекрасная Айрин, ерзала на стуле, но, разумеется, с чисто женским изяществом. На лице у Дэйва, никогда не скрывавшего своих чувств, было откровенно скучающее выражение; ему было явно не по себе в синем стильном пиджаке и серых брюках, а не в привычных шортах или порванных джинсах. И Мэг. Волосы зачесаны наверх, как и у матери. Она выглядела настоящей леди, блистающей своей красотой. И она тоже улыбалась ему.
– Как и у большинства присутствующих, у меня есть дети. Я очень люблю их, и, когда я задумываюсь о сегодняшнем дне, у меня возникают серьезные опасения за их судьбу. – Он смотрел на Элизабет, она все еще улыбалась. – Совсем недавно наша страна пережила серьезное испытание, но я собираюсь говорить не об этом. Еще больше, чем возможность повторения насилия, потрясшего наше общество во время рождественских каникул, меня беспокоит явное нежелание правительства сказать нам правду о происходящем.
Он услышал рев двигателей.
Холден поднял глаза.
Люди в толпе начали оборачиваться.
Холден посмотрел в сторону, откуда доносился шум.
Зеленый фургон ехал по направлению к центральному проходу между рядами. Еще один фургон, серый, двигался вслед за ним. Затем показался синий четырехдверный седан, левая сторона переднего бампера была слегка помята.
Холден молча стоял, наблюдая за происходящим.
Боковая дверь серого фургона открылась.
Зеленый фургон резко дернул влево, сминая задними колесами побитую заморозками траву. Фургон выехал на тротуар, перевернул деревянную скамью, повернул и поехал прямо по газону. Серый фургон шел за ним, синий седан с помятым бампером рядом. Открылся верхний люк седана, из него показался человек.
Холден бросился прочь с трибуны, побежал по построенной для торжественной церемонии сцене; доски скрипели у него под ногами.
– Лиз! Лиз! Уводи детей!
Холден спрыгнул со сцены, увидел, как Лиз начала подыматься с места, держа Айрин на руках. Встала Мэг. Приподнялся Дэйв, оглянулся назад. Холден увидел, как через два ряда за ними вскочил на ноги Барроус, выхватил из кобуры револьвер.
– Лиз!
Раздались первые выстрелы. Стрелял человек, высунувшийся из верхнего люка седана; автоматная очередь, показавшаяся Холдену бесконечной, больно била по ушам.
Зеленый фургон вильнул, остановился, дверь откатилась в сторону.
Из открытой двери фургона полились пулеметные очереди, в толпе раздались крики мужчин и женщин.
Люди с автоматами высыпали из серого фургона.
Женщина в голубом платье с цветами упала под ноги Холдену, на синих цветах расплывались пятна крови. Холден чуть было не споткнулся о ее тело.
– Лиз!
Он увидел Аннет Барроус, сидевшую в первом ряду; она медленно стягивала с головы традиционную шапочку для торжественных церемоний, в ее глазах застыло недоумение.
Люди в лыжных масках с автоматами бежали между рядами, поливая очередями собравшихся налево и направо. Холден бросился наперерез одному из них, прямо под ствол автомата; схватил его за ноги, автомат больно ударил его по спине. Холден опрокинул нападавшего, М-16 продолжала стрелять уже в воздух. Холден схватился за винтовку, одновременно понимая, что магазин пуст, выхватил ее. Еще одна штурмовая винтовка замолчала, осечка. Холден взялся за ствол винтовки, раскаленный от огня металл обжег пальцы. Он обрушил винтовку на голову ближайшего к нему человека, приклад разлетелся вдребезги.
Холден услышал крик. Он увидел Аннет Барроус. Один из людей в лыжных масках нацелил на нее винтовку. Холден бросился на нее, прижал ее к земле, подальше от ствола. Он посмотрел вверх, ствол винтовки был направлен на него. Холден вскочил, бросился на человека, зная, что не успеет. Раздался выстрел, затем еще и еще, тело человека в лыжной маске подпрыгнуло вверх, на левой стороне шеи зияло рваное отверстие пулевого ранения, он падал, его винтовка продолжала сеять смерть в толпе. Закричала Аннет Барроус, левую руку Холдена обожгла боль, затем рука будто онемела, в глазах потемнело, он упал.
