Легионеры - Нестеров Михаил Петрович (библиотека книг txt) 📗
Насколько был осведомлен Гришин, ранее принимавший участие в следствии, дело продвигалось успешно, начальник следственного отдела Аникеев не ходил по лубянским коридорам, а буквально гарцевал на невидимом скакуне. Не без помощи Гришина он собрал столько доказательств, что адвокаты обвиняемых чахли, как трава на солнцепеке.
Арестованные грузинские силовики были тесно связаны с бандой Гелаева и полевого командира Таймаза Ахмадова. И оба главаря сейчас, наверное, улыбаются. Грузия не раз заявляла о том, что чеченские бандформирования никогда не были на территории республики, обвиняла Москву в «грязных инсинуациях, направленных на создание образа Грузии как государства, поддерживающего международных террористов». Однако 3 октября этого года бандиты проникли со стороны Грузии на территорию Абхазии. Захватили села Георгиевское и Чина, дали бой абхазским воинским подразделениям, потеряв при этом всего восемь человек убитыми.
И только смелый депутат грузинского парламента Сандро Брегадзе говорил правду: «Силовые структуры страны не только поддерживают чеченских боевиков, но и получают от них определенные суммы, закрывая глаза на их противоправную деятельность в Грузии, и пытаются этим «решить» абхазскую проблему».
Однако грузинские политики выражались длинно и вычурно, русский полковник Гришин мог сказать гораздо проще: официальный Тбилиси получал возможность поднять перед мировым сообществом вопрос об угрозах, будто бы исходящих от сепаратистского режима Сухуми, и необходимости проведения локальной «контртеррористической операции против Абхазии». После всего этого захочет ли Москва поддерживать Абхазию? Вопрос очень спорный.
Только Ахмадов и Руслан Гелаев были далеко не дураки и не стали разыгрывать эту карту. Они сделали то, чему были обучены. В понедельник, 8 октября, в Кодорском ущелье чеченские боевики сбили вертолет «Ми-8» из состава миссии ООН в Абхазии. Окрашенный в белый цвет и несший на борту большие буквы «UN», он летел на низкой высоте и хорошо был виден даже невооруженным глазом. Два выстрела из гранатомета – и шансы на спасение пропали у пяти сотрудников миссии ООН, переводчика и трех членов экипажа, граждан Украины.
В тот же день чеченцы напали на село Наа и расстреляли мирных жителей.
Арестовав в Петербурге диверсионную группу, возглавляемую грузинскими силовиками, ФСБ заполучила уникальный шанс связать преступления, совершенные на территории России, со спецслужбами Грузии, которая скрывала в Панкиссии полтысячи чеченских боевиков; кто кого снабжает деньгами – вопрос на этом фоне пока непринципиальный.
Такое бывает раз в сто лет, мог сказать себе полковник Гришин. И страстно желал услышать причину, из-за чего, судя по всему, разваливается дело по диверсионно-подрывной группе, на совести которой жизни десятков российских военнослужащих и мирных жителей.
Однако прежде всего он задался другим вопросом: почему именно его привлекли к этому нехорошему делу? И снова вернулся к первопричинам. О (по сути) прекращении уголовного дела договорились на высшем уровне или пришли к договоренностям на уровне госбезопасности. Вот, собственно, и все.
Но почему я? Что, я больше всех знаю?
И вдруг Николай понял все. Откровение буквально обрушилось на него. Он внял совету Латынина «вспоминать чеченские похождения»: когда передавал деньги, в чью банду. Два пленных офицера ФСБ Ингушетии содержались в лагере Таймаза Ахмадова. И это его подрывники сейчас парятся в Лефортово. А сам Таймаз находится в Панкисском ущелье, в Грузии.
– На два слова, Юрий Семенович. – Николай поднялся и, нарушая правила субординации и приличия, первым шагнул к задней комнате генерала. А в голове откровение – не откровение, закономерность, скорее всего, плюс несдержанность Федеральной службы безопасности: если бы Лубянка не заявила во всеуслышание о сфабрикованных доказательствах в финансировании чеченских бандформирований Борисом Кесаревым, ничего подобного бы не произошло. Беглый предприниматель, сам того не подозревая, оказался катализатором огромного взрыва. Да, он частенько лает на ФСБ, но вот его лай подхватила свора «кавказских овчарок».
Может, полевой командир Таймаз Ахмадов никогда и не вспомнил бы об одной из сотен кассет, хранящихся по тайникам в селах и по схронам в горах Чечни. Гришин, до 1997 года работая в должности начальника направления 1-го отдела УБТ, знал об Ахмадове достаточно. Чеченец в 1994 году встал под зеленое знамя, от крови российских солдат и мирных жителей ставшее камуфлированным, седьмой год не выпускает из рук оружия. Даже когда стоял позади Аслана Масхадова, подписывающего Хасавюртовское соглашение, в широком кармане куртки наверняка сжимал рукоятку пистолета. И если бы случилось невероятное – снова встать позади Аслана, занесшего руку над очередным «мирным соглашением», – пустил бы пулю в самую середину папахи чеченского лидера. Его предназначение – убивать.
Гришин закрыл за генералом дверь и прошел в середину комнаты отдыха – с удобным диваном, холодильником, телевизором, ванной и туалетной комнатой.
– Юрий Семенович, Ахмадов передал кассету этим? – Николай кивнул через плечо.
– Как ты догадался? – съязвил Латынин, подумывая обвинить подчиненного в никудышной оперативности. Однако впору восхититься оперативностью чеченского полевого командира, лихо отреагировавшего на заявление ФСБ, и его «оперативной» же памятью. – Нас поставили перед фактом, – продолжил генерал, – признать его означает дискредитировать себя. Единственный приемлемый вариант – принимать условия грузинской стороны. Мы закрываем дело по диверсионной группе за недостаточностью улик, но передаем обвиняемых в руки спецслужб Грузии. Они там уже начали готовить материалы на их деятельность.
– И развалят дело так, как это делаем мы.
– А ты как хотел?
Николай пропустил замечание начальника мимо ушей, но, как и он, «восторгался» оперативностью чеченского бандита и грузинской госбезопасностью. Последняя, получив от Ахмадова пленку, разработала план, который позволял замять скандальное дело. Собственно, Ахмадов хлопотал за своих бандитов, оказавшихся в Лефортово, но мог получить больше. Это и признание-благодарность от грузинской стороны, давшей убежище террористам, и освобождение своих людей, настоящих диверсантов-подрывников, которых ждали рынки, другие многолюдные места, мирные люди, солдаты, старики, женщины и дети – русские, дагестанцы, грузины, абхазцы – все равно.
Гришин еще раз прокрутил в голове технику по прекращению дела по подрывникам. Российская сторона разваливает его таким образом, что подозреваемые не оказываются на свободе как бы в чистом виде, а попадают под следствие, или уголовное преследование, другой страны. ФСБ заявит, что тянула не пустышку, но соску: следы преступлений террористов ведут в Грузию, где они должны понести заслуженное наказание. Пройдет неделя, две, и развалится сфабрикованное дело. Террористы вновь окажутся на свободе.
Вроде бы простая комбинация, однако требующая четкого расчета, взвешенных действий со стороны обеих сторон, просчета последствий и, как водится, ряда специфических мероприятий, направленных на устранение тех самых последствий. До некоторой степени классика – таким образом разваливаются самые громкие преступления, а виновные оказываются в стороне. Но главными в таких делах всегда являлись и будут являться всего две вещи: компромат и большие деньги.
Гришин образно подумал о своем начальнике. Даже если генерал выйдет из задней комнаты, его отсутствия в кабинете никто не заметит. Подобные дела всегда ведутся средним руководящим звеном. Начальники отделов и направлений, сделав анализ, квалифицированно объяснят начальству перспективы, дадут оценку, рекомендации, действуя в качестве аналитиков. Высшие руководители не несут ответственность, но – все же обговаривают условия с подчиненными: что те получат за риск. Некоторые ничего не получали, поскольку на тот момент провинились в чем-то. Вот как полковник Гришин. Он вроде бы невиноватый, но вполне сгодится на эту роль. И обещать ему ничего не надо. Кроме одного: он может надеяться.
