Ядерный шантаж - Москвин Сергей Львович (читать книги полностью .txt) 📗
– Да? – недовольно спросил он.
– С добрым утром! Вставать пора! – бодро приветствовал я знакомого.
Сысоев сначала ругнулся в трубку по поводу столь раннего звонка. Но затем профессиональное любопытство взяло верх, и он поинтересовался – какого лешего мне, собственно, надо.
– Встретиться со старым другом! – бодро ответил я. – Как предлагается в рекламе пива «Золотая бочка».
– Вообще-то после вчерашнего мне как раз надо пивка попить. Для поправки здоровья, – уточнил Гена. – Ну так где пересечемся?
Я предложил одно из известных мне летних кафе, где цены на пиво были вполне приемлемыми.
– Ладно, подгребай часам к одиннадцати, – вяло ответил Генка. – Нет, лучше к половине двенадцатого.
И вот мы сидим с Генкой за столиком летнего кафе, Сысоев смотрит на меня уничтожающим взглядом и говорит, энергично размахивая руками:
– Старик! Ну какого лешего ты назвал меня по телефону Сысоевым?! Ты же знаешь, что я публикуюсь под псевдонимом Назаров! Назаров! – еще раз повторил он. – Теперь эта бикса думает, что я ей лапшу на уши вешал. Она же была уверена, что познакомилась с известным журналистом!
– Так ты и есть известный журналист, – польстил я Генкиному самолюбию.
– Но Назаров, а не Сысоев! – воскликнул он.
– Ну извини, – улыбнулся я.
– Ладно, проехали, – махнул рукой Генка. – Что у тебя?
Меня всегда поражала его манера мгновенно менять тему разговора. В первый момент я даже растерялся, что же такое ему ответить, и решил честно спросить:
– Депутата Варенникова из думского комитета по экологии знаешь?
Сысоев тут же отставил в сторону бокал с пивом, наклонился ко мне через столик и заговорщически спросил:
– Значит, смерть Симонова – это не несчастный случай и ты ведешь это дело, так?
Ого! Оказывается, мой знакомый держался в курсе событий и мгновенно связал фамилию Варенникова с именем погибшего председателя думского комитета. Подобно корреспондентам всех скандальных газет, Генка Сысоев был падок на сенсации. И если уж я хотел получить от Генки нужную информацию, то разубеждать его в собственных предположениях, конечно, не следовало.
– Пока еще ничего до конца не ясно, – обтекаемо ответил я. – Но могу тебе пообещать – когда ясность появится, ты об этом узнаешь первым.
– Ага, и в ответ ты хочешь получить у меня информацию о заместителе Симонова – Георгии Варенникове?
Надо отдать Сысоеву должное, суть разговора он схватывает на лету. Правда, это проявляется только в тех случаях, когда он видит собственную выгоду. Очевидно, сейчас был именно такой случай, потому что Генка сказал:
– Ладно, договорились, расскажу тебе все, что мне известно, но не забывай – с тебя материал для статьи!
Вот так! С меня, оказывается, уже требуется материал. Но это дело будущего, в данный же момент я просто кивнул. Заручившись моим молчаливым согласием, Сысоев заговорил:
– Варенников избирался по одномандатному округу. Уже в Думе примкнул к правоцентристской депутатской группе и вошел в комитет по экологии.
Генка замолчал и посмотрел на меня, ожидая одобрения. Я был глубоко разочарован. Если это все, что он собирался мне сообщить, то не стоило даже встречаться.
– Ну а личностные качества, интересы, увлечения? – попробовал я навести Генку на новую мысль.
– Да какие там личностные качества! – Журналист пренебрежительно махнул рукой. – Варенников же ноль без палочки, серая личность, никакой самостоятельной позиции. За все время работы в Госдуме он не выступил ни с одной инициативой и самостоятельно не принял ни одного решения. Правда, Варенников – хороший исполнитель, но это максимум того, на что он способен. Кстати, Симонов выбрал Варенникова своим заместителем только потому, что не видел в нем конкурента.
– Как же такой посредственный, по твоим словам, человек мог стать депутатом? – удивился я.
– А ты что, не понял? Я же сказал, Варенников прошел в Думу по одномандатному округу. – Сысоеву было приятно чувствовать интеллектуальное превосходство. Наверное, в этот момент я представлялся ему старательным, но бездарным учеником. И он, как опытный учитель, начал объяснять: – Победу на выборах в одномандатных округах определяют отнюдь не личностные качества кандидатов в депутаты, а старания нанятых ими политтехнологов. Проще говоря, деньги, вложенные кандидатами в их избирательную кампанию. А в Варенникова вложили такие бабки! – Генка многозначительно пощелкал языком. – Он просто физически не мог проиграть.
– И кто же вложил в него эти деньги? – тут же спросил я.
– Кто-кто? – передразнил меня Генка. – Тот, кто хотел видеть Георгия Яковлевича своим карманным депутатом.
Я продолжал смотреть на Генку вопросительным взглядом, которого он в конце концов не выдержал и сказал:
– Ладно, помогу тебе. Знаю я в Москве одну конторку имиджмейкеров, хорошие ребята. Я одно время у них даже подрабатывал, писал по заказу разгромные статьи. – Кого именно он громил в своих разоблачительных публикациях, Генка не сообщил, зато выдал весьма ценную информацию: – В прошлую избирательную кампанию ребята работали на кандидата, который баллотировался в Думу по тому же избирательному округу, что и Варенников. Так что у них на всех конкурентов своего кандидата наверняка собран обширный компромат.
Меня интересовал не копромат, а объективная информация, но разубеждать Сысоева я не стал. Как многие обыватели, Генка искренне считал, что сотрудники ФСБ занимаются исключительно сбором компромата на своих сограждан. И разубедить его в этом заблуждении было решительно невозможно.
По пути в контору, оказывающую консультационные услуги политикам и людям, только стремящимся стать таковыми, Генка инструктировал меня:
– Ни в коем случае не говори, что ты опер ФСБ, иначе с тобой, да и со мной тоже там никто даже разговаривать не будет. Запомни – ты стажер нашей газеты, а я твой руководитель. – Сысоев осмотрел меня критическим взглядом и добавил: – Правда, староват ты для стажера. Да и вид у тебя глуповатый. Но ничего, сойдет.
Так, выслушивая Генкины нотации по поводу моего не очень умного вида, мы наконец добрались до имиджмейкерской фирмы. В офисе, куда привел меня Сысоев, нас встретили три человека: двое мужчин моего возраста и женщина, которой можно было с одинаковой вероятностью дать и двадцать, и двадцать пять, и тридцать лет. Среди трех имиджмейкеров ее собственный вид был, безусловно, самым колоритным. На ней были черные кожаные брюки-клеш, длинный черный кожаный пиджак, свои коротко подстриженные волосы она покрасила в такой же абсолютно черный свет, а глаза прятала за стеклами темных очков, разумеется, в такой же черной оправе. Любовь женщины к черному цвету и изделиям из кожи настолько бросалась в глаза, что я тут же предположил, что и белье она носит тоже кожаное и непременно черное.
Пока я рассматривал женщину в черном, Генка быстро обошел контору, с мужчинами поздоровался за руку, а поразившую меня незнакомку чмокнул в щеку.
– Вот, коллегу привел, – махнул он рукой в мою сторону и опять без всякого перехода сказал: – Про Симонова слыхали? Варенников теперь точно в гору пойдет.
– Да уж, повезло проходимцу, – заметил в сердцах один из имиджмейкеров.
– Почему проходимцу? – тут же спросил я.
– Да потому что он проходимец и есть! – последовал ответ. – Всю жизнь возглавлял партком в НИИ расщепления ядерных материалов. Собственных научных заслуг – ноль. А поди ж ты, кандидат физико-математических наук. На партийных собраниях, понятно, демагогии научился, вот руководству «Промэкса» и приглянулся. А с деньгами «Промэкса» чего ж в Думу не попасть.
В словах имиджмейкера явно присутствовала обида и зависть к более удачливому участнику избирательной кампании, поэтому их нельзя было огульно принимать на веру. Но в этих словах прозвучало новое слово, и я на него сразу же среагировал:
– А что такое «Промэкс»?
Все присутствующие, включая и Генку Сысоева, посмотрели на меня как на идиота. Потом все тот же имиджмейкер, наверное руководитель этой конторы, сказал:
