Радикальный удар - Байкалов Альберт (лучшие книги онлайн TXT) 📗
— Что? — насторожился следователь.
Селедин закусил нижнюю губу, лихорадочно соображая, как быть. До него наконец дошло, что как ни поверни, а лучше молчать. Или, по крайней мере, дать такие показания, чтобы никоим образом под подозрение не попал Мухарбек Хатуев. Тогда ему точно конец. А если Муху тоже взяли, и он сейчас сидит за стенкой и дает показания? Нет, буду стоять на своем: я работал с Малаховым и никаких людей больше не знал.
Чана с замиранием сердца прошел через проезд, в котором еще оставались следы состоявшегося накануне побоища. У стены были заметны брызги крови. Повсюду валялись растоптанные пуговицы от его рубашки, скомканный носовой платок, ватный тампон. По-видимому, приехавшим на «Скорой помощи» врачам хватило работы.
В подъезде было тихо. Поднявшись на второй этаж, Чана прислушался. У соседей негромко играла музыка. Только тут он понял, что оказался в глупом положении. У него есть документы и деньги, однако нет ключей от квартиры. Что делать? Бросить все и ехать так? По дороге купить приличную одежду… А что, если найдут паспорта, которые здесь хранятся? Он взялся за перила, лихорадочно думая над создавшимся положением.
Неожиданно двери соседней квартиры открылись, и на площадку вышел коренастый рыжий мужчина. На нем была майка и обвисшее на коленях трико. Он был навеселе.
— Привет, сосед! — увидев Чану, обрадовался он. — Чего стоишь? Домой не пускают?
— Шутка удалась, — огрызнулся Хатуев. — Ключи потерял, а они чужие. Ты же знаешь, я снимал ее.
— Знаю, — мужчина выразительно кивнул. — У Егорова.
— Слушай, заработать хочешь? — оживился Чана.
— А это смотря что делать, — мужчина подбоченился.
— У тебя инструмент есть?
— Ломать хочешь? — догадался он.
— Я дам тебе денег, ты купишь новый замок и поставишь. Идет?
— Идет! — обрадовался пьянчужка.
— А сможешь? — на всякий случай спросил Чана.
— Так я слесарь, — усмехнулся мужчина и исчез в квартире. Через минуту он появился с ящиком для инструментов, а через две Чана вошел в квартиру.
— Лихо.
— А то, — беря из рук Хатуева деньги, расцвел мужчина.
— Ты дуй за замком, а я пока соберусь. — Чана хлопнул соседа по плечу ладонью и отправился в комнату.
Небольшая дорожная сумка была собрана. Оставалось уложить в нее туалетные принадлежности. Чана сунул руку за спинку дивана, нащупал паспорта, а когда хотел их достать, то почувствовал, что в квартиру кто-то вошел. Он отдернул руку и выглянул в коридор. Каково же было его удивление, когда в дверях он увидел Ступу. Его вид был ужасен. Выкатившиеся из орбит глаза, пунцовое лицо, торчащие дыбом волосы говорили о том, что милиционер уже плохо себя контролирует.
— Не ждал?! — взревел Ступа, делая навстречу шаг.
Чана развернулся и устремился к балкону. Эта часть дома выходила в соседний двор. Внизу был газон, небольшие деревца и клумба. В два прыжка он выскочил из комнаты и перемахнул через проржавевшее ограждение. Удар о землю был такой, что Чана едва не раздробил коленями собственную челюсть. Внутри словно что-то оторвалось. Встав, он бросился вдоль дома, надеясь, что таксист еще не уехал. Пробежав на одном дыхании через двор и проезд, выскочил на улицу. Такси стояло на том самом месте, где он его и оставил. Чана перешел на шаг. Когда до машины оставались считаные метры, сбоку раздался топот, и перед ним возник Патык.
— Ну шо, сучок, попался? — зло глядя на Чану, процедил сквозь зубы милиционер. — А я как тачку здесь увидел, сразу догадался, сейчас выскочишь!
— Шайтан! — вырвалось у Хатуева.
В этот момент из подворотни выскочил Ступа.
Чана развернулся и бросился прочь. Однако Патык оказался проворнее. Он схватил чеченца за шею и сбил с ног. В следующий момент на него навалился подоспевший Ступа. Чана охнул от мощных ударов в бок и понял, что в его положении нет смысла сопротивляться. Подхватив Хатуева под руки, менты втолкнули его на заднее сиденье такси. Рядом уселся Патык.
— Ребята, вы точно из милиции? — проблеял из-за руля водитель.
— Поехали! — рявкнул на него Ступа.
Машина тронулась с места.
— Ну а теперь, дорогой, умножь сумму долга на два, — Патык потрепал Чану по плечу.
— На два с половиной, — уточнил Ступа.
— Нет у меня таких денег. — Чана отстранился от полицейского и отвернулся к окну. — Можете сажать, убивать. Ничего не получите.
— Посадим, — заверил Патык. — Ты мне за все ответишь. И обещаю: как минимум семь лет отсидишь.
— Посмотрим, — Чана откинулся на спинку сиденья.
— Останови здесь, — приказал таксисту Ступа и показал на свою машину, предусмотрительно оставленную на следующей улице.
Они пересели в «БМВ».
— Что будем делать? — Патык посмотрел в зеркало заднего вида.
— Давай карточки, — Ступа протянул руку.
— Зачем? — удивился Чана.
— Сами снимем, — пояснил Ступа. — Я код знаю.
Чана скрипнул зубами:
— Хорошо, везите к банкомату.
Глава 3
Как и обещал Круглов, уже на третьи сутки по постановлению суда Селедина перевезли в следственный изолятор. Вопреки ожиданиям пока с ним обращались относительно неплохо. Но что ждет впереди? Константин прекрасно понимал, что, как говорится, «попал по полной», и это только начало его пути по тернистым тропам уголовно-исправительной системы России. С момента задержания Селедин почти не спал. Сначала он обдумывал возможные варианты вопросов, формулировал в голове ответы и в конечном итоге пришел к выводу: ни при каких обстоятельствах не признаваться в организации убийства водителя. Ему казалось, что в этом плане будет легко. Тем более он сам не убивал. Пусть хоть на детекторе лжи проверяют. Однако Селедин понимал: если возьмут исполнителя, тогда ему крышка. Но этот человек был надежен. Да и приплатил ему Константин немало. Однако уже на втором допросе, сам того не ожидая, выложил практически все. Круглова словно подменили. Он был очень вежлив и, как показалось Селедину, даже сочувствовал, что ему пришлось оказаться в такой ситуации. Как результат, первый же вопрос сбил Константина с толку и вынудил ответить не так. С ходу он допустил ошибку — и, как попавшее в бурный поток бревно, неудержимо понесся по нему к своей гибели. А вопрос был простенький: знаком ли он с Мухой?
Вместо того чтобы округлить глаза и сказать, «не знаю я никакой мухи», Селедин ответил, что деловые отношения их связывают больше года. Он не собирался отрицать, что выполняет согласно договору обязанности перевозчика грузов по заявкам Малахова. Это невозможно скрыть, потому как есть и соответствующие документы. Однако он мог сказать, что не знал, кто стоит за этим человеком. Конечно, следователь в этом случае мог возразить, что его задержали после встречи с чеченцем. Но можно ответить, будто она была первой. Да и кто мог предположить, что Мухарбека Хатуева зовут Муха? Предложил человек встретиться, представился компаньоном Малахова. Но нет… Вроде бы незначительный, можно сказать, мизерный сбой — и Селедин растерялся. Как следствие, назвал сразу пятерых людей Мухи. Проболтался, что рейсов было не шесть, а вдвое больше. Но, главное, он даже не понял, как рассказал и о поставщиках.
В общем, с самого начала все пошло не так, как он планировал, а когда покинул пределы кабинета, с ужасом понял, что своим языком попросту вырыл себе могилу.
— Стоять, лицом к стене! — Слова надзирателя вернули в реальный мир.
Селедин подчинился.
Звякнул засов. Со зловещим скрежетом открылись двери. Константин с замиранием сердца перешагнул порог камеры и вздрогнул от грохота захлопнувшейся за спиной двери, которая будто бы вмиг спрессовала время. Все, теперь он по другую сторону черты. Там относительно благополучная и такая далекая жизнь. Здесь, за этим порогом — другая, темная и страшная…
В узкой, как пенал, камере с грязно-серыми стенами и небольшим, под самым потолком оконцем стояли вдоль каждой стены по две двухъярусных кровати, на которых сидели или лежали семеро разного возраста и комплекции мужчин. Между ними втиснут узкий стол. В углу, справа от входа — отгороженный грязной занавеской туалет. Там шумела вода и несло мочой. Ад. Как часто его мучили эти кошмары! Особенно после убийства водителя. И хотя все прошло чисто и никто ничего не заподозрил, Константин боялся, что кто-то из участников этого дела проболтается. Он тогда почти перестал спать. На протяжении месяца ему мерещился в каждом прохожем оперативный сотрудник. Селедин вздрагивал при любом шорохе ночью. Однако постепенно это прошло. Остались сны и потаенный страх. Еще он боялся, что отменят мораторий на смертную казнь…
