Стукач - Вихлянцев Олег Эрнестович (бесплатные версии книг .TXT) 📗
– Стой! – крикнул вслед Багаев. – Погоди, куда ты? – Он положительно ничего не понимал. Монахов же никак не отреагировал на его возглас. Ивану Ивановичу пришлось отправиться следом.
Войдя в отведенную для него комнату, Иннокентий Всеволодович принялся паковать чемодан, с которым прилетел в столицу из Питера.
– Слушай, ты можешь хоть что-нибудь толком объяснить? – Багаев придержал его за плечо, пытаясь заглянуть в глаза.
– Оставь меня. Я сегодня же улетаю домой. Деньги есть. Опыт – тоже. Связи – огромные. Открою фирму и стану толстым, жирным миллионером. Ты прав. – В голосе его сквозила явная обида.
– А ну иди сюда! – Иван Иванович схватил его под руку и буквально выволок в гостиную, заставив сесть в кресло. – Я прошу, – произнес он насколько мог мягко, – успокойся и расскажи, что тебя так оскорбило?
Монахов вновь прикурил сигарету, не торопясь затянулся несколько раз и лишь после этого заговорил:
– Посмотри на меня внимательно, Иван. Я – глубокий старик. Жизнь прожита…
Действительно, перед Багаевым сидел сейчас поживший и уставший человек. Волосы сплошь седые, лицо испещрено морщинами. Выцветшие глаза уныло смотрят на Багаева и выражают только одно – горечь.
– И знаешь что, – продолжил Иннокентий Всеволодович, – в последние годы я вдруг начал понимать, что прожита моя жизнь правильно. Это стало для меня открытием. Ведь я помню все до мелочей. Помню, как мы познакомились с тобой в лагере, как ты вербовал меня в стукачи. И тогда я ненавидел тебя всем сердцем. Иногда мне хотелось даже убить тебя. Молодой был, глупый. Да и ты по молодости не особо выбирал средства и методы. Много дровишек наломал, согласись. Это с годами ты стал другим, потом, значительно позже, заставил меня переоценить жизнь, другими глазами взглянуть на происходящее вокруг. Ты волей или неволей убедил меня в правоте своего дела. Понимаешь, не принудил меня работать, закладывать моих дружков вроде Бизона, а раскрыл мне глаза на то, что все эти бизоны собой представляют! И я по-настоящему зауважал тебя. Понял, насколько ты предан своей работе и что эта работа для тебя значит. Ты говоришь, что отдал поиску бриллианта полжизни. Но ведь и моя половина жизни этому отдана! Не за страх я пахал на тебя, а за совесть. Глупо, да? Напыщенные, книжные фразы, и более ничего. А теперь подумай: вышел я из колонии – ни кола ни двора. Мать в психушке. На работу с судимостью не устроиться. Куда пойти? И потопал бы я к тому же Бизону, благо «шестерки» Серегина меня с первого дня на воле пасли. Чего ты глаза прячешь, генерал? Ты не девица, а я не комплименты тебе отвешиваю. Говорю как есть. Будь любезен, выслушай теперь до конца. Не окажись тебя в тот момент рядом, стал бы мне Бизон отцом родным. И тогда, гражданин начальник, не миновать мне кичи и во второй, и в третий раз. А волчара из меня вышел бы тот еще. И дрался бы я с тобой не на жизнь, а на смерть. Но вышло по жизни так, как вышло. Оказались мы с тобой в одной упряжке. Все я правильно говорю? – Монахов выдержал короткую паузу, и Багаев согласно кивнул. – Слава Богу, ты со мной соглашаешься. И я с тобой согласен. Отработал свое агент Голубь. Ату его! Старые калоши выбрасывают. Все, генерал, прощай… – Иннокентий Всеволодович медленно встал с кресла и направился в комнату, где остался неупакованным дорожный чемодан.
– Не торопись, – негромко произнес Багаев, потерев ладонями лицо, словно отгоняя дремоту. – Пока ты здесь в красноречии упражнялся, я тебя и не слушал вовсе. Делать мне нечего – мусором голову забивать!
– А я и не ожидал от тебя другого ответа, – махнул рукой Иннокентий Всеволодович. Но глаза его в одно мгновение перестали быть выцветшими, в них засветились искорки живого интереса.
– Загранпаспорт у тебя с собой?
– А тебе зачем? – Монахов уже еле сдерживал улыбку.
– Роль курьера в Нью-Йорке потянешь?
– Уж как-нибудь, – теперь открыто улыбнулся Иннокентий Всеволодович. – А чего там делать-то надо?
– А ничего, – спокойно произнес Багаев. – Будешь сидеть в номере отеля «Hilton» и ждать в гости киллера.
– Ну спасибо!
– Ну пожалуйста! – в тон ему ответил Багаев. – Сам напросился…
